– В этом году Сумской гусарский полк проведет лето ув Чугуеве, а Чугуевский гусарский полк – ув Сумах.
– А зачем? Какая в их разница?
– И неужели ви не знаете?! Сумской носит доломан синий, а чахчары – бруки – красные! А чугуевский – доломан красный, а чахчары – синие.
– Непонятно… Зачем было гонять столько людей, когда можно просто поменять их штанов?!»
Обычно мы с Лёдей гуляли по Приморскому бульвару. Однажды сели на скамейку и оказались возле группы почтенных стариков, один из коих вслух читал газету.
Я услышал:
– Новости с Парижу. «На ирадроме ля Бурже летчик Пегу сделал в воздухе четыре мертвые петли!..»
После паузы один из стариков спросил:
– А для евреев это лучше или хуже?..
Едва сдерживая смех, мы с другом поспешили перейти на другую скамейку…
Родители Лёди очень тепло относились ко мне, больному туберкулезом мальчику. Как-то я сидел у них в воскресенье и читал купленный для меня детский журнал.
Рядом находился папа Вайсбейн, углубившийся в газету.
В соседней комнате старшая дочь этой уважаемой семьи вела революционный кружок. Ее с вниманием слушали четверо молодых рабочих.
Говорила она громко, поэтому мы внезапно услышали ее восторженный возглас:
– Вдумайтесь, товарищи! Какой великий лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
Папа Вайсбейн встал, снял пенсне и, открыв дверь, сказал дочери:
– Только не у нас в квартире!
Тетя Аня делала все возможное, чтобы меня развлечь, отогнать тяжелые мысли о страшной болезни… Она читала мне вслух Конан Дойля, сопровождая его рассказы о Шерлоке Холмсе своими комментариями. А один даже выдумала сама. Прошло столько лет, но я до сих пор помню его содержание:
«– Представьте себе, дети, город Лондон, где живет этой великий человек! – говорила она мне и Лёде. – В то утро знаменитый сыщик сидел у камина в своем кабинете на Беккер-стрит и читал газету. Кто-то постучал в дверь.
– Войдите! – сказал Шерлок Холмс.
И вошел его друг – доктор Ватсон. Не знаю, какой он был доктор как врач, но Холмсу – верный помощник.
Вошел и сказал:
– Здравствуйте, Холмс!
– Здравствуйте, Ватсон. Но объясните мне: почему вы носите голубое белье?
Ватсон не удержался от восторженного восклицания:
– Холмс! Вы – гений! Откуда вам стало известно, что я сегодня одел голубые кальсоны?!
Великий сыщик, ответил:
– Потому что вы пришли без брюк!..»
Жилось мне в Одессе хорошо, но морской воздух моей болезни все-таки не помог… Врачи снова отправили меня обратно в Швейцарию.
Последний мой приезд в Россию состоялся через девять лет, в одна тысяча девятьсот девятнадцатом году. Я уже был совершенно здоров. За эти девять лет в России произошли огромные события. Первая мировая война. Февральская и Октябрьская революции. Затем началась схватка внутренняя: война гражданская. Красные бились с белыми. Мы убивали друг друга, уверенные, что каждый из нас защищает правое дело. Эта трагическая война продолжалась три года. В феврале двадцатого мы пришли в Одессу. Ее освободили от интервентов и войск противника наши бойцы под командованием Григория Котовского.
Тетя Аня была еще жива, а Лёдя – уже артист Леонид Утесов, муж Елены Ленской – премьерши фарсовой антрепризы Адамат-Рудзевича – был уже отцом почти пятилетней дочери – Диты. Встреча с близкими была радостной, но, к сожалению, очень короткой, до мирного времени оставался еще год. Однако свою порцию смеха в этом удивительном городе я все-таки получил.
В Одессе мирная жизнь наступила сразу. Началось с перемены времени. При белых одесситы жили по старому – царскому, а мы ввели свое – среднеевропейское – два часа разницы. И первое, что Утесов мне показал, чтобы я улыбнулся, оказалось объявление на дверях соседней парикмахерской. Там было написано следующее: «Наше дело работает с девяти утра до шести вечера по-ихнему»!
Прошло несколько дней. Я посетил театр, где тогда играли Лена и Лёдя: она – на первых ролях, он – на второстепенных. Об одном из спектаклей этого коллектива в местной газете было написано:
«Среди исполнителей выделялась Елена Ленская – актриса высокого класса. Поддерживали ведущих актеров Слуцкий, Марчалин, Осипов, Утесов и др.». Потом я всю жизнь дразнил Лёдю, называя его «Утесов и др.»!
Но в тот вечер произошло знаменательное событие: Лёдя впервые выступил самостоятельно. Он спел небольшую песню. Первый ее куплет я запомнил. Лёдя впоследствии часто повторял его мне.
Куплет этот звучал примерно так:
У мене – лицо типаж,
Шо мне стаж
и монтаж —
безделушки!
Попаду я на экран —
крупный план —
в любой роман,
чем я не Пушкин?
Пусть они попробуют, поищут,
Ведь такой, как я, —
Один на тыщу!
У мене – лицо типаж,
Шо мне стаж и монтаж —
чистый блаж!
Дальше я не помню…
После этого вечера Утесову улыбнулось счастье: его артистические способности оценил новый директор и почти удвоил Лёде заработную плату.
Лена советовала мужу истратить первую получку на угощение руководства театра и двух-трех ведущих актеров. И в одном из маленьких ресторанов, расположенных за городом, Лёдей был устроен ужин, на котором посчастливилось побывать и мне.
Гости засиделись до утра и разъехались на извозчиках, а у нас с Лёдей на конный транспорт денег уже не было. И вот пришел желанный первый трамвай. Мы влезли на заднюю площадку, уплатили за проезд и стали делиться впечатлениями о ночной встрече. Примерно на восьмой станции к нам присоединилась молоденькая работница. Она с интересом смотрела на красавца в канотье – Лёдю и на меня – одетого в военную форму.
В это время к девушке подошел кондуктор, чтобы получить за проезд. Она сунула руку в карман своего фартука, побледнела и прошептала:
– Ой! А иде же мой кошелек?!
– Ты эти штучки брось! – отреагировал кондуктор. – Давай, плати! Не то сдам тебя кому следует!
И тут Лёдя, достав последние гроши, царственным жестом протянул их кондуктору.
Дом в Треугольном переулке, где родился Леонид Утесов
– Вот это другое дело! Скажи «спасибо» этому фраеру! – пробурчал кондуктор, отрывая билет и отдавая его девушке.
Мы остались на задней площадке втроем. И тогда девушка, посмотрев на Лёдю, сказала:
– Спасибо, конечно! Но уж если вы такой порядочный… так отдайте кошелек тоже…
Вывез я тогда из Одессы много рассказов Лёди о знаменитом докторе Гишелине: он был домашним врачом тети Ани и родителей Утесова начиная с дореволюционных времен.
В ту пору этот всеми уважаемый медик был уже покойником и лежал на кладбище. Над его могилой возвышалась небольшая плита, на которой сверху черной краской было написано: «Здесь покоится…» А дальше «экономные» родственники поместили табличку с двери покойного: «Доктор А.М. Гишелин. Прием ежедневно, кроме воскресенья, от трех до семи».
Истории, рассказанные Утесовым
К доктору Гишелину приходит пациентка. Войдя в кабинет, она кладет врачу на стол две рублевых серебряных монеты (тогда за визит платили всего один рубль!).
– У меня важное дело, доктор! Очень важное!
– Понимаю: раз вы дали два рубля… Слушаю вас.
– Я недавно вышла замуж. И у мене с мужем ничего не получается!
– Это бывает… Но с чего пришли вы? Мне надо – в первую очередь – осмотреть вашего мужа.
– А я его привела!
– Так нехай он заходит, а вы там посидите!
Женщина вышла, а ее муж вошел в кабинет врача.
Говорили они минут двадцать, негромко, так что жена не могла слышать их разговора. Наконец, дверь открылась. Муж вышел, а доктор пригласил даму. Когда они остались вдвоем, врач тихо сказал:
– Да! Вы правы. У вас с ним ничего не получится…
– Почему?
– Не получится, и все!
– Но он же вполне здоровый человек?!
– Да. Он вполне здоровый, и, несмотря на это, с вами не получится.
– И по какой же причине?
– А вот этого я не могу вам сказать.
– То есть как «не можете»?!
– Врачебная тайна. Понимаете?!
– Нет. Не понимаю! Какая может быть «тайна», если я заплатила вам два рубля?!
– И все-таки… сказать не могу!
– А я требую!
– Предупреждаю, это будет для вас страшным ударом!..
– Не беспокойтесь, устою. Говорите!
– Ну, тогда держитесь! Я вас, мадам, предупредил.
И, встав из-за стола, доктор медленно и торжественно произнес:
– Ваш… муж… гомосексуалист!
Женщина схватилась за сердце. Покачала головой и тихо промолвила:
– Такая сволочь! А мене все время заверял… что он социал-демократ!..
Во внеурочный час к доктору Гишелину явился его добрый знакомый. Ясно, что дело было чрезвычайной важности, не требующее отлагательства. И произошел такой разговор:
– Доктор! Дорогой! Спасите!!!
– Что случилось?
– У меня вечером – свидание с любимой женщиной! Первое!!! Значит, самое ответственное!
– Ну и что?
– Нервничаю! Боюсь!
– Чего?
– Чтобы мой возраст не подвел… Чтобы не случилось осечки! Ведь это решающий момент в моей жизни! Сейчас – или никогда! Боюсь не оправдаться…
– Так, я не понимаю: что вы хотите? Чтобы я пошел вместо вас?!
– Нет! Но говорят, что есть такие пилюли… что очень бодрят…
Доктор усмехнулся:
– Не знаю. По-моему, от наших, отечественных, бывает только расстройство желудка.
– Нет! Заграничные!..
– Ну, так ищите их! Спрашивайте у матросов.
– Облазил весь порт! Безрезультатно… Я пропал!
– Понимаете… – сказал доктор. – Честно говоря, у меня есть две штуки.
– Умоляю!..
– …Но я – тоже не мальчик!.. Берегу их для себя…
– Доктор! Спасите!!! Это же вопрос моей жизни! Моего счастья! Хотите, стану на колени?!
– Нет, не хочу!
И после секундного раздумья врач торжественно произнес:
– Ладно! Отдам их вам.
– Доктор! Дорогой! Дайте, я поцелую вашу руку!