[3].
— Не ходите в лес, — перевел Томо. — Вы заблудитесь.
— И все? — спросила.
— Ну вот, видите! — воскликнул Джон Скотт.
Я огляделся в поисках других запрещающих знаков и обнаружил камеру слежения на черной подставке, небрежно спрятанную за деревом в трех метрах от нас.
— Это что еще за новости? — спросил я, показав на камеру.
Все поглядели в ту сторону. У некоторых вырвались возгласы удивления.
— И кто это поставил здесь? — поинтересовался Нил. — Полиция?
— Наверное, — ответил Бен. — Даже если так, можно не заморачиваться.
— Что ты имеешь в виду? — удивилась Мел. — Может, они смотрят на нас прямо сейчас!
— Даже если смотрят, — протянул Томо. — Им нет до нас дела.
— Почему это? — спросил я.
— Они беспокоятся за суицидников. А вы кто? Вы — иностранцы! Они же в курсе, что вы не собираетесь массово кончать с собой, верно? Поэтому они не обращают на нас внимание.
Я взглянул на Мел. Она безвольно пожала плечами, и это подействовало на меня успокаивающе. Бен, ухмыляясь, перешагнул через веревку, потом помог Нине. Когда она переступала через ограждение, ее шорты задрались. Следом шел Джон Скотт, он легко перепрыгнул веревку боком, за ним последовал Томо, потом Нил, который запнулся о веревку и чуть не упал. Я предпочел поднять веревку вверх, и мы с Мел прошли под ней.
Оставив позади основную дорогу, мы устремились к неведомому.
4
Мы шли в тишине. Настроения шутить и веселиться уже не было. То, что задумывалось просто как возможность классно провести время, превращалось во что-то более серьезное.
Возможно, формально мы и не нарушали закон, но мы явно находились там, где нам быть не следовало. Аокигахара — это место, куда люди приходят, чтобы расстаться с жизнью. Это место для мертвых, а не для живых. Кажется, мы все начинали осознавать это, пока шли куда-то по темному туннелю из ветвей.
Тем не менее никто не заикнулся о том, чтобы повернуть назад. Нас всех гнало вперед болезненное любопытство, желание увидеть, что ждет за следующим поворотом, возможность пощекотать нервы, — такова уж человеческая натура.
Пульс у меня участился, обострились все ощущения, будто я только что выпил залпом банку энергетика. Я вглядывался в плотные заросли, тянущиеся с обеих сторон, хотя и не вполне понимал, что хочу за ними разглядеть. Петлю на ветке? Труп? Белое привидение, летящее нам наперерез?
Я вновь обратил внимание на гнетущую тишину и спросил:
— Томо, слушай, а где все животные?
Он поглядел на меня через плечо.
— Что ты имеешь в виду?
— Здесь нет животных. Ни птиц, никого.
— Это же, черт возьми, заколдованный лес, чувак! Птицы его чураются, поэтому предпочитают другие места.
— А ветер? — спросил Бен. — Тут ни дуновения.
— Я думаю, это из-за зарослей, — подал голос Нил. — Деревья растут так плотно, что ветер через них не проникает.
— Томо, а если по этой тропе запрещено ходить, — спросила Мелинда, — кто ее сделал и зачем?
— Полиция. Они ищут тела.
— И сколько они находят каждый год?
— Сто. Двести.
Мел резко остановилась.
— Что?
Томо пожал плечами.
— Иногда больше, иногда меньше.
— Я понятия не имела, что их так много. Мел побледнела. — Я думала, их, не знаю, двое или трое каждый год.
Лично я ставил на дюжину или около того.
— Япония первая среди развитых стран по числу самоубийств, — спокойно заявил Нил.
— И что, мы действительно хотим найти чей-то труп? — спросила Мел.
— Это большой лес, — пробормотал я.
— И даже если мы найдем что-то, — промолвил Бен, — это, скорее всего, будет старый скелет, не более.
— Спасибо, успокоил!
Я взглянул на Мел.
— Хочешь вернуться?
Она пристально поглядела на меня.
— А ты?
— Чувак, не веди себя как мудак! — встрял Джон Скотт. — Мы всё решили. Мы уже здесь.
— Ты хочешь пойти обратно? — спросил я Мел еще раз.
— Ну что за мямля! — не унимался Джон Скотт.
— Помолчи, а? — Я посмотрел на него.
— Я просто хочу сказать…
— Просто заткнись.
— Парни, все хорошо, — прервала нас Мел. — Я в порядке.
Выдохнув, как будто он только что справился со сложнейшей задачей, Джон Скотт вместе с Беном снова возглавил нашу группу. Я глядел ему в спину, мысленно продолжая диалог с ним. То я представлял, как скажу ему в лицо, что никто его здесь не хочет видеть, то воображал, как легко побеждаю его в рукопашной схватке.
Мало-помалу мое раздражение поутихло, и я снова начал рассматривать окружавшие нас заросли. По мере нашего продвижения лес становился все страшнее. Тонкие стволы молодых деревьев стояли плотно, как прутья тюремной решетки, тропа будто бы сужалась, а самые нижние ветки тянулись к нам, словно костлявые пальцы.
Бен вдруг вскрикнул. Мы сгрудились вокруг находки, лежащей прямо посреди тропы. Через плечо Мелинды я увидел груду относительно нового снаряжения. Здесь были фонарик серебристого цвета, еще не распакованные батарейки, ножовка с яркой оранжевой рукоятью, резиновые перчатки, ножницы, изолента и сумка, набитая какими-то баночками с химикатами.
— Наверное, это принадлежит полиции или волонтерам, которые ищут тела, — предположил Бен. — Видите ножницы и ножовку?
— А все эти баночки тут зачем? — резонно спросил Нил.
Ответа ни от кого не последовало.
Джон Скотт поднял фонарик и батарейки.
— Джон! — возмутилась Мел. — Что ты делаешь?
— Это нам пригодится.
— Ты не можешь просто так брать чужие вещи.
— Я верну его завтра.
— Сейчас же положи на место!
— Хорошо. Так, у кого есть фонарик?
— У меня.
— А еще?
— У меня один, — отозвался Нил.
— Отлично. То есть у нас два фонарика на семь человек? — Джон Скотт оглядел нас. — Все еще есть возражения против третьего фонарика? Через пару часов туг будет уже непроглядная темень.
При такой постановке вопроса никто уже не возражал.
В обувь мне попал мелкий камешек, и это сильно меня раздражало. В отличие от остальных, я был не в треккинговых ботинках. У меня сорок шестой размер, а с такой ступней можно и не надеяться найти что-то в японских магазинах. Поэтому я шел в старых стоптанных кроссовках, привезенных еще из Штатов.
Джон Скотт теперь беседовал о чем-то с Ниной. Он шел впереди, в нескольких метрах от меня, и, закурив, пускал клубы дыма через плечо.
Тут я впервые обратил внимание на его обувь — высокие берцы фирмы «Доктор Мартинс»: черная кожа, восемнадцать люверсов, желтые шнурки. Они просто ввели меня в ступор, как и его кожаная куртка. Как он планировал идти в этом на гору? Или у него есть сменные ботинки в этом огромном рюкзаке в стиле милитари?
— И о чем ты с ним болтала? — спросил я у Мел.
— С кем?
Я промолчал. Она знала, о ком я.
— Он рассказывал мне об Окинаве. Говорит, это чудесное место! Нам следует съездить туда.
— А где он остановился в Токио?
— В раба хотеру.
— Хо! И где именно?
Раба хотеру (от английского «отель любви») — это такие сверкающие неоновыми вывесками заведения, где можно арендовать комнату на три часа или на всю ночь. Надо выбрать комнату кнопочкой на специальной панели и оплатить свое пребывание. Чаще всего это делается посредством пневмотрубки или через закрытое темным стеклом окошко, где вы можете видеть только руки кассира.
Мы с Мел время от времени проводили ночь в одном из таких отельчиков, чтобы немного развлечься. Интерьер номеров часто включал вращающиеся кровати, зеркала на потолке, джакузи, караоке и вендинговый аппарат, из которого можно выудить что угодно, начиная с банки пива, плеток и кляпов и заканчивая женскими чулками, которые кто-то, похоже, уже надевал.
— Помнишь отель в Сибуя? Мы там останавливались. На такой маленькой улице.
— Да, я помню. — Кажется, этот район называется Холм Отелей Любви. В нашей комнате не было окон, по той же причине, по которой не делают окна в казино.
— Там куча этих отелей. Он живет в том же, где мы были?
— Я ему посоветовала.
Я насупился.
— Ты что, заранее знала, что он приедет в Токио?
— За пару дней.
— И ты пригласила его подняться на Фудзи?
— Я говорила ему, что мы собираемся сходить на гору. Он сказал, что уже был там и у него другие планы. Но прошлой ночью прислал мне эсэмэску, что его планы рухнули.
Я посмотрел вперед. Джон Скотт сделал еще одну затяжку и выпустил дым в нашу сторону.
— Что ты думаешь о его куртке?
— А что с ней?
— В такой кожаной куртке переться на гору?
— Он не собирался на гору. Я тебе только что сказала. Я думаю, это единственная куртка, которую он с собой привез.
Ну да, действительно. Но я все равно искал повод докопаться. Мне не нравилось то, как Мел к нему относится. Возможно, я надумал себе проблему. Не знаю. Но казалось, что-то не сходится.
— А откуда он? — спросил я.
— Почему такой интерес?
— Я ревнивый.
— Господи, прости! Я тебе говорила, мы посещали одну школу.
— А как его фамилия?
Мел молча посмотрела на меня.
— Что? — спросил я.
— Скотт его фамилия, понятно?
Брови у меня поползли вверх.
— Ты что, смеешься? Я думал, что Джон Скотт — это двойное имя, как какое-нибудь Билли Боб.
— Нет, это его фамилия.
Я не смог сдержать смех. И хорошо, подумал я, это развеет окружающую мрачность, но главное, мне нравилось, что я смеялся над Джоном Скоттом.
— Что смешного-то? — удивилась Мел.
— Кто представляется по имени и фамилии?
— Куча народу так делает.
— На деловых встречах, да. Ты зовешь его Джон Скотт?
— Я зову его Джон.
— А остальные?
— В школе многие называли его Скотти. Я уж не знаю, почему.
— Это ж все равно как если бы меня все звали Итан Чайлдс.
— Он не просил называть его Джоном Скоттом. Ты сам начал.