Маре не хотелось помогать старухе, но так совестно было. Ведь она и правда приютила ее, накормила. “Вот прополю и пойду дальше!” – твердо решила девушка.
Земля была сухая сухая, потрескавшаяся, будто бы и не лил ночью ливень, а жара стояла страшная. Девушка села на сухую землю и принялась за работу. Как полдень наступил, возле забора показался мальчик, что был постарше, с тяжелой охапкой дров, он тяжело дышал, краснел, но тащил дрова к дому.
-Так много сразу. Ты такой сильный. – Прервалась Мара.
–Наверное. – Пожал освободившимися плечами худой мальчик.
–А, вернулся, дров принес? Или силенок не хватило? – На крыльцо вывалилась Манья, выглядела она довольной и отдохнувшей.
–Принес. Мам, вынеси воды пожалуйста. – В отличии от Маньи у сына ее были черные – черные волосы и темные глаза.
–А что, самому не в моготу? Рук ног нет? – Старуха зыркнула на сына и осталась на крыльце. Мальчик замолк и ушел в дом. Мара тяжело вздохнула, ей очень горько было видеть истории, от которых, как она думала убежала прочь, за колодец.
–А вы не видели кошку черную? – Девушка продолжила убирать траву, уткнувшись в землю, лишь бы не встречаться взглядом со старухой.
–Видела. Выгнала я ее. Мышей у меня нет, а лишний рот кормить нечем. А мне еще ужин готовить! А ты давай, не зевай. – Старуха скрылась в доме, хлопнув дверью. Мара слышала, как Манья окликнула сына, велела тесто замесить, огонь разжечь да начинку приготовить, а сама уселась в кресло и закурила трубку.
Второго сына не было видно, позже, когда мальчик вышел рубить дрова, Мара спросила, где его братец. Тот ответил, что его брат ушел играть с их сестричкой за болото. Топор был велик для него, мальчик пыхтел, потел, несколько раз чуть не саданул себе по пальцам, но продолжал рубить. Когда дело было закончено, раскрасневшийся, он поспешил перетащить дрова в дом.
Мара сидела на земле, пыталась отдышаться, отгоняла насекомых веткой полыни и смотрела за тем, как мальчишка носится туда сюда.
–Не балует тебя матушка. – Полынь душистая наполнила легкие и распахнула дверцу. Ноэль вздохнула, наконец, работа была сделана. Она распустила косы, вскинула голову и осматривала владения Старухи.
–Она говорит, что я мужчина, и как настоящий сын, должен о ней заботится. Она говорит, что так хорошие дети себя ведут. А я не хочу быть плохим. Плохих никто не любит. – Мара не ответила, вдохнула сильнее запах полыни, моргнула и увидела, что дом старухи начал преображаться.
Вместо грядок, возле ног расползлись незнакомые растения серого цвета с острыми багровыми шипами. Дом поблек, осунулся и истощал. Окна заколочены, сквозь щели в стенах, проникала липкая тьма. Чучелко на краю огорода оживало, тонкие руки из веточек схватили маленького воробушка на заборе сдавили его настолько сильно, что выдавили жизнь и закинули в гнилой тыквенный рот. Мальчик же почти не изменился, только стал бледнее, чем снег суровой зимой. Его щеки были впалые, глаза не светились от жизни, скорее блестели как стекло.
“Действительно, чудный дом” – Подумала Мара, взяла веточку полыни и убрала в кармашек платья. Она осмотрелась, но стоило аромату полыни исчезнуть, как вокруг все снова засияло яркими красками. Но красивая картинка приобрела резкий запах гнили. Кошки до сих пор не было – “Наверное, она ждет меня впереди. Нужно поторопиться” – решила Мара и направилась в дом, чтобы попрощаться со старухой.
-Заходи девочка, ужин то готов. – Ласково пропела Старуха. – Наваристый суп сегодня вышел! И пироги! Смотри, какие румяные!
–Спасибо. – Мара умылась водой из ведра. – Спасибо вам за доброту и щедрость, что не выгнали в бурю… – Не успела она закончить, как старуха опередила ее.
–Да разве можно выгнать путника в лесу? Все знают, что надобно приютить, накормить, а то горе пожалует.
–Пора отправляться дальше, я пришла попрощаться.
–Куда же ты пойдешь? Пурга на улице! – Манья рассмеялась, залила в рот большую ложку супа и откусила от куска пирога.
На лице Мары расцвела удивленная гримаса. Она отворила дверь и выпустила на волю из легких разочарованный вздох. Он сбежал и смешался со снегом. Замело все, грядки исчезли, а чучелко надело снежную шапку. Дальше забора не было видно ничего, даже массивные деревья казались легким видением. Девушка закрыла рывком дверь и села за стол.
-А что ты не ешь, милая? – Бросила пустую тарелку Манья, сложила руки крест на крест и посмотрела на нее. Волосы старухи уже не были взъерошены, они аккуратно обрамляли миловидное лицо.
–Ой, я так устала, что и есть не хочу. – Мара болтала ногой и поглядывала в окно, идти в метель не хотелось.
–Спасибо матушка. – Мальчик встал из-за стола и отправился за печку, где было его место, выпил молока и тут же уснул.
–Ну смотри, мой второй сын тоже не ел, а потом раз и унес его ворон в гнездо, да там и съел. А я говорила, мать надо слушать, есть что дают и делать, что следует. А может не вкусно, а? – Манья зыркнула на печь. Но мальчик уже сопел.
–А я думала, он ушел играть с сестричкой на болота? – “Странно, в такую пургу и не ищет сына” – подумала девушка.
–Ах если бы! Не углядел за ним мой старшенький! Утащил его ворон в свое гнездо. Да съел. Вот теперь вдвоем с этим олухом… – Старуха встала, вынесла котелок с супом на задний двор и спешно вернулась. Мара удивилась, на ее одежде не было снега. Манья скинула башмаки, легла. – Как доешь, оставь посуду, да ложись спать. Утром поди утихнет буря, поможешь мне с крышей, да пойдешь. – Мара кивнула. Дождалась, пока старуха уснет, достала ветку полыни, подпалила ее прикосновением своего пальца и вышла во двор.
Дым окуривал снежные тучи, и стоило ему коснуться снежных хлопьев, как вьюга рассеялась, снег исчез. А чучелко превратилось в страшное существо, что стоит на одной ноге возле забора, следит, чтобы никто не вошел, и не вышел. Ветер заставлял танцевать белый саван, хищные глаза чудища пылали пламенем. Мара вышла осторожно, окутав себя дымом. Обошла дом, посмотрела на растения, что уже начали обвивать дом. Она слышала, как они растут, как вьются их ядовитые корни под землей. Как они наполняют владения дурманом и иллюзиями. Девушка поморщилась и направилась за дом, к котелку.
В густой жиже серо – зеленого цвета плавали маленькие косточки. Мара прикрыла рот ладоньей. Она была уверена, эти косточки вчера сладко сопели за печкой. Не обращая внимание на корни, что путались под ногами как клочки змей, она побежала в дом.
За печкой спал старший сын Маньи. Но как бы не тормошила его девушка, он не просыпался. “Молоко” – догадалась Мара. Оставалось ждать до утра, она не могла оставить мальчика, иначе старуха погубит и его. Девушка затушила веточку и спрятала в кармашек, распустила волосы и принялась ждать.
Как только лучи солнца коснулись лица Старухи, та поморщилась, недовольно заворочалась, а Мара быстро легла в постель и притворилась, будто спит.
С рассветом проснулся лишь мальчик, сонно, он побрел за водой, растопил очаг и заварил чай. Достал с печи пироги с щавелем и яйцом и стал накрывать на стол. Как только завтрак был готов, он осторожно подошел к старухе, разбудил ее и пригласил к столу. Стоило ей умыться, она нависла над кроватью и закричала: “А ну подъем! Вставай! Мы тут уж и завтрак сготовили, и воду принесли, а ты все спишь! Вот лежебока!”.
-Наверное лучше другими прикрываться, да детей своих губить! – Вскочила Мара с кровати, крикнула и уставилась на старуху.
–Я стара и больна! Еще и сына кикиморы утащили! А ты! Ты….А мы… – Голос старухи сменился на жалостливый, казалось, что вот – вот заплачет – Мы тебя приютили, так ты еще и упрекаешь нас в чем – то. Ну и девочка. – Заворчала старуха и вышла из дома.
Внутри сломалась плотина и русло понесло мощную реку. Мара почувствовала силу внутри, река разлилась. Запалила она ветку снова, окурила дом. Предстало жилище в новом свете: черная печка с отпечатками детский рук, сломанная кровать, заколоченные окна и щели в полу. Девушка вышла из дома чтобы найти мальчика.
Пелена исчезла, Старуха была сгорбленная, с морщинами и обрюзгшим телом. Грязное платье со следами болотной слизи и крови. Но она была не одна. Над серым телом Маньи склонился рваный черный силуэт. Он вышел из чучела и повис над ней, подобно облаку, что обволакивало старуху, управляло ей. Старуха Манья не имела власти ни над душой, ни над телом, ни над судьбой.
Сын старухи сидел на скамейке возле дома и плел лапти. Он был как муха, что попала в сети к старому голодному пауку.
-Я не дам тебе и его погубить! – Мара присела к мальчику и обняла его. Он был холоден как пурга, тверд подобно камню, и кажется уже не жил. Старуха подскочила, волосы ее зашевелились подобно змеям. Ребенок начал теплеть, щеки порозовели, глаза засияли.
–Не смей! Ты не имеешь право его забирать! Он мой! Только я решаю! – Она бежала к сыну, но было поздно. Туман развеялся. Лед откололся.– Ведьма! Колдунья!
–Теперь у него своя жизнь. – Ноэль отпрянула от мальчика. А сын Маньи закрутился в черном вихре, превратился в ворона и взмыл в воздух.
–Проклятая ведьма! Забрала моего ребенка! Злодейка! – Манья опустилась на колени и кричала в небо. Тень за ее спиной развеялась.
Мара пошла прочь, мимо заколдованного чучела и гнилых ворот. Старуха все продолжала кричать вслед проклятья, ее лишили самого дорого. Смысла ее жизни – вершить и пожирать чужие жизни в угоду себе. Ведь не имеем мы власти ни над кем, кроме себя. А многие и над собой не властны.
Перед болотами, у тропинки появилась кошка, она довольно умывалась. Возле нее на коряге сидел ворон. Тот самый, что улетел ураганом прочь от дома милой матушки.
–Каррр, ведьма. Каррр. Иди спокойно. – Возле коряги появились массивные кожанные ботинки с черными ремешками и пряжками, украшенными цветочным узором.
–Спасибо. Что за тень была за ее спиной? – Девушка отряхнула ноги от земли и надела подарок ворона.