–Чужие слова и мысли, чужой уклад жизни. Они входят в Явь и воцаряют свой уклад. Манью они превратили в чудовище, потому что сама она поверила в это и стала жить подобно, как и должны жить чудовища. – Кошка закончила умываться и распушила свой черный хвост. – Пора идти дальше, мы почти на месте.
–До встречи Мара. – Каркнул ворон, взмахнул чернильным крылом и скрылся в облаках.
Над болотами горели огоньки, тропинка юлила между топью, кустами клюквы и осоки. Мара постоянно оглядывалась. Казалось, что темная тень шла за ней по пятам. Невидимая, грязная, склизская. Та, что овладела Маньей.
Впереди виднелись домики. Уже темнело, а свет в окошках не горел, дым из труб не шел. Деревня была покинутой, одинокой и пустой. Вместе с луной пришел и холод, изо рта путников вырывался пар.
-Переночуем, а завтра уже к ужину придем. – Промурлыкала кошка.
–Где же мы остановимся?
–А ты дом выбери, любой. Там и переждем ночь.
Под ногами хрустели сухие листья. Осень с каждым днем становилась все сильнее, ярче. Кривые ломаные ветки касались крыш, сухие растения прикрывали окна. Страшно, когда в покинутом и опустошенном месте не видно никого, кто оставил следы своей жизни: дома и метлы, плуги и детские игрушки, посуда. Но когда в таком месте чувствуешь на себе чей – то взгляд, хочется тут же убежать.
Мара стояла возле двери, пыталась заглянуть в разбитые окна. Коснулась ручки, подождала, толкнула. Дверь распахнулась, петли скрипнули, но девушка стояла и ждала. Ждала, вдруг, кто – то выйдет, вдруг там кто – то есть внутри и он ее ждет. Тишина. Она вздохнула и вошла внутрь.
Пыль покрывала застывшую жизнь, на столе стояли плошки и чашки с засохшей едой, в которой копошились тараканы. Дрова в печи давно прогорели и остались лежать в обличье пепла, колыбель зависла в тишине, с каждым шагом старые доски скрипели.
–Огонь может привлечь темных тварей? – Мара присела возле печки и помешала угли кочергой.
–Да. Не советую. – Кошка запрыгнула на кровать и свернулась клубочком под тяжелыми одеялами.
–Жаль. – Девушка облокотилась на печь и задремала.
Она проснулась, от того, что услышала хруст и топот за окном. Огляделась. Мара слышала тишину и как по стенам ползают тараканы. Как они роются в перекладинах в потолке, как блестят их рыжие тельца. Она слышала как за дверью кто – то ходит. Юркий, чёрный, хитрый. Тот, кто следовал за ней по пятам. Кто хочет, но не может войти.
Ледяной страх сковал, привязал, заставил онеметь. Ключица заныла, тело задрожало. Маленькая тень выбралась из под грязных одеял и в два прыжка оказалась на столе.
Как только кошка заметила блуждающую тень, страх стал отпускать ледяные объятия. Огромные зелёные глаза уставились в одну точку, хвост поднялся и взъерошился. Тень ходила туда сюда, отвлекала, заигрывала. Шерсть нервно дёрнулась.
Страх уходил медленнее, он как пятно черной смолы, цепляется и норовит остаться. Но, чёрный страж блеснул глазами, распушил шерсть. Кошка зашипела, выгнулась. Заметила.
У девушки хватило сил встать, щелкнуть пальцами и зажечь пламя маленькой свечи. Тень растворилась. Кошка села, поджала лапки под себя, но не сводила глаз с окон. Мара поставила свечку на стол, спряталась под него, обняла колени руками и уснула. Дом наполнился сладким ароматом медового воска. Кошка следила за окнами, но кроме тяжелых грязных следов под окнами ничего больше не было.
Утро пронзительно туманным, беспокойным. Мара с трудом открыла глаза и встала. Ей не было холодно с тех пор, как она встретила огромного медведя. Как будто что – то грело изнутри, но могильный холод этой деревни она чувствовала слишком живо.
-Кто приходил ночью? – Она накинула платок и села на кровать.
–Тот, кто может погубить тебя. – Кошка лежала все – так же, свернувшись уютным калачиком.
–И кто это? Черт? Бес?
–Кое – кто пострашнее. – Кошка встала, потянулась и зевнула. – Но только тебе под силу заставить его исчезнуть.
–А разве, мне под силу?
–Не утомляй меня глупыми вопросами. – С этими словами кошка вышла из дома и отправилась прочь, чтобы разведать тропу.
Мара сидела на рассохшейся скамейке и ждала, когда из тумана покажется острый черный хвост. Но было слишком тихо, только ключица снова начала ныть. “Не было у нас в деревне добрых слов о ведьм, только злые” – подумала девушка и встала. Черный силуэт возник за скамьей. Он ждал и никуда не исчезал, тянулся к ее плечу острыми когтями. “Может и я становлюсь злой? Поэтому и преследует меня черная тень?” – Она пошла ближе к выходу из деревни, надеясь встретить там кошку. Рогатая тень отправилась по пятами. “И правда, старуха меня приютила… мать оставила. А вдруг, не по своей тропе я иду? Матушка всегда говорила, что удел наш прост.” От этих мыслей сердцу стало очень тоскливо, в груди заныло, а тень стала больше. Силуэт рос и возвышался, скоро он овладеет ей и отведет туда, где ее место.
“Но что же так больно и паскудно от этого. Не могу я так, не хочу” – Из глаз девушки полились слезы.
-Хочешь! – Заревело огромное черное существо позади нее. С него капали черные вязкие капли, они обжигали почву, оставляя пепельные круги на земле. Девушка побежала прочь. – Только это ты и осилишь, не убегай от своей доли Марфа. – Девушка остановилась. Взбунтовалась. Не ее это имя. Не такая она теперь.
–Не мое это. – Она развернулась и развела руками, в воздухе появился огненный круг. Чудище приближалось к ней, он выставил вперед длинные рога, чтобы пронзить ее, черная жижа стремилась зацепиться тело Мары, поглотить. Но пламя не щадило никого. Пламя, что наконец освободили. Горели дома и лавки, почва под ногами девушки, и казалось, даже туман сдался в огненные объятия. Языки пламени плясали под тяжелыми ботинками, не обжигали, а лишь легонько касались пряжки. Мара смотрела как горит ее страх, безмолвно корчился он в огне. Его лишили голоса, лишили сил и погребли под тремя слоями пепла, смешали с черной землей. Через несколько лет на этой земле вырастет роща, земля впитает все и даст урожай.
Кошка вернулась к пепелищу, посреди которого стояла Мара.
–Я все сожгла. И его. – На синии волосы падали хлопья пепла, черное платье покрылось белыми пятнами.
–Теперь ты другая. Не узнает тебя больше никто из прежней жизни, чужда ты им стала. Не такая, какую они хотят. – В этот момент на землю приземлился третий ворон.
–Возьми дар, всесильная Мара. – Девушка наклонилась к птице и вытащила из кучки пепла посох с прозрачным камнем из горного хрусталя. – Мы будем рады видеть тебя, прощай. – Ворон растворился в пепле, будто никогда и не прилетал. О его визите напоминал лишь посох из серого дерева.
–Нам пора.
Впереди, окруженный забором из частокола стояла изба на куриных ножках. “Как чудно и забавно” – подумала девушка. Теперь все новое ее не пугало. На крыльце сидела красивая женщина и пряла. Черные волосы падали на плечи, а тонкие изящные руки ловко управлялись с прялкой. Она была ладная и красивая, только сквозь вырез на юбке увидела Мара кость вместо ноги. Нахмурилась.
–Все в этом мире имеет две стороны. Не пугайся меня. Уж такова моя природа. – Баба – Яга гладила кошку и улыбалась. Не выглядела она как в страшных сказках, которыми пугали ее с детства.
–А в чем моя природа? – Женщина встала и тут же оказалась возле Мары с ковшом воды.
–Мои три брата дали тебе три дара, возьми и мой. Испей водицы.– Мара выпила волшебную воду и увидела мир, будто бы смотрела на него сверху, она слышала голос Яги – В перерождении твоя природа. Все вращается в этом мире подобно колесу прялки. Осенью все умирает, чтобы возродиться в новом обличье.
Мара узнала, что умерла в том озере, чтобы возродиться вновь. Новой. Что все в этом мире ходит по вечному кругу. С тех пор, стали в деревнях по весне сжигать чучела соломенные, Марой названные. Чтобы проводить зиму и дать жизнь новому.
Так и жила Мара по соседству от Бабы – Яги. Потому как каждый из них управлял своей прялкой. Мара помогала людям с урожаем, хранила от наводнений и давала силы всем, кто решил идти своей дорогой, кто горевал по старому, но неустанно шел вперед. Яга же улетала каждую ночь, чтобы проводить умерших по мосту в другой мир и встретить новые души, что по созвездиям летели на землю.
Однажды, услышала Мара зов из деревни, откуда родом была. И оседлав черную лошадь с огненной гривой ускакала прочь.
“Земля устала, все, что истощено желает отдыха и покоя”. – Сказала Мара и добавила, что следует поискать новое место и указала путь. Через поля да на новое место подле озера.
Не рады были многие, но люди часто привыкают к сложившемуся укладу и не желают расставаться с тем, что отжило. Но делать было нечего, голод страшнее неизвестности. Указала она место на карте, отметила костерком посреди поля, что не двигалось с места, приняла дары и хотела лететь прочь, но стало любопытно ей, что стало с ее матерью и домом.
Две избы стояли как и прежде, друг напротив друга. Ее бывший дом выглядел потерянным, заброшенным, совсем как сгоревшая деревня за лесом. Соседская изба была такая же, только из ее трубы дымок валил. Обернулась Мара простой старушкой, да постучала в дверь.
На пороге стояла Ожана, только ничего не осталось от ее красоты. Тонкая фигурка стала похожа на самовар, руки загрубели, а янтарные волосы поредели. За грязную юбку ее дергали трое ребятишек.
–Чего тебе старуха? – Грубо ответила Ожана. Совсем, как ее мать.
–Жила по – соседству с вами родня моя. Да вот видимо уехали они куда – то. Не знаешь, милая что с ними случилось?
–Конечно знаю! – Гордо сказала Ожана и засучила рукава. – Марфа за колодец ушла да и не вернулись, волки поди сгрызли. А ну ка рученки убрали! – Отвлеклась женщина, прикрикнув на детей. – А мать ее… говорила, что к сестре поедет, мол беда у нее какая то случилась. Сыновей вроде потеряла… говорила, чудное случилось, мол ворон утащил старшего, а младшего кикиморы на болота забрали. Вот и уехала она.