Шум был ошеломляющим. Ветер хлестал аэросани плетьми и выл за открытыми люками. Вивиан попытался закрыть глаза и подумать, но мысли путались и ускользали от него, потому что он знал, что ему предстоит. У него даже не будет возможности отправить сообщение. В Лондоне никто не узнает о том, как он умер, он будет считаться одним из тех, кто пропал без вести на задании. Но… возможно, его не станут убивать? После того, как выбьют из него всю необходимую информацию, его могут бросить в тюремную камеру. О, грязная, кишащая паразитами русская клетка будет для него потрясающим последним пристанищем! Вивиан подумал, что лучше бы он…
Солдат на крыше вдруг принялся палить из пулемета. Прогремело два выстрела.
— В кого ты, черт тебя побери, стреляешь? — закричал Разнаков.
Солдат посмотрел вниз. У него было мясистое, толстощекое лицо и жестокие голубые глаза.
— Там черный волк, он быстро приближается к нам справа! — крикнул он в ответ.
Валентин Вивиан выпрямился и встрепенулся. Он наклонился к смотровой щели и там действительно увидел, что к ним приближается зверь. Это было не большое животное, немного исхудавшее, лохматое, но двигалось оно чертовски быстро.
Солдат снова начал стрельбу. Вивиан увидел, что волк уклонился в сторону, прыгнул на снег, а пули угодили мимо — ровно в то место, где он только что был. Затем Вивиан выпрямился и снова нашел глазами зверя… у которого были светящиеся зеленые глаза.
Он не сумел совладать с собой и воскликнул:
— Боже Праведный!
Стрелок на других аэросанях тоже открыл огонь. Это было настоящей охотой. Пули свистели по ветру и врезались в снег, но волк успешно уклонялся от них. Третий пулеметчик на аэросанях принял участие в стрельбе, выдавая долгие очереди. Вивиан видел, как снег взметается вверх вихрями и спреем ударяет волку в лицо. Господи, а ведь еще бы чуть-чуть, и…
Зверь опустил голову, свернул в сторону, бросился прямо к аэросаням и позаботился о нетерпеливом стрелке. А затем… произошла удивительная вещь.
Пока Вивиан наблюдал за происходящим, его сердце билось яростно и быстро, а черный волк по диагонали несся по снегу, чтобы столкнуться с третьими аэросанями. В следующую секунду он забрался на деревянный корпус, ухватился лапой за прорезь, и пальцы были человеческими!
В течение нескольких секунд черная плоть животного стала белой человеческой кожей. Перед взглядом видавшего виды британского агента предстало нагое тело семнадцатилетнего мальчика.
— О мой Бог! Иисус милосердный! — закричал пулеметчик в санях, в которых везли Вивиана. Это лишний раз доказывало, что коммунист, который пропагандировал воинствующий атеизм, в самые страшные минуты все же готов был обратиться к Богу.
Аэросани, что ехали впереди, свернули вправо и исполнили бешеный поворот. Вивиан понял, что они тоже видели это чудо. Но Михаил Галлатинов теперь взбирался по боковой стороне третьих аэросаней и, когда добрался до крыши с пулеметчиком, он ударил пораженного и онемевшего солдата в лицо так сильно, что зубы вылетели у того изо рта, как мелкая морская галька, поднятая волной. Солдат соскользнул, аэросани накренились, Вивиан сжал челюсти и упал, как и сани. Мальчик же снова начал меняться: череп исказился, позвоночник принялся стремительно изламываться, появился хвост, дернувшийся, как фЛюггер на ветру, и вот удивительное создание прыгнуло в кабину водителя.
Через несколько секунд дверь распахнулась, и три человека были выброшены наружу. Аэросани повернулись влево и направились наперерез тем, что везли Вивиана и Разнакова. Разумеется, целью было протаранить то жуткое существо, что явил собой Михаил Галлатинов.
— Застрели его! — заорал Разнаков. — Застрели тварь!
Пулеметчик принялся выполнять команду. Пули рассекали снег и попадали в другие аэросани. И тогда Вивиан понял, что не может просто сидеть сложа руки. Он развернулся резким рывком, схватил Разнакова за руку, державшую оружие, а вытянутыми пальцами другой руки ткнул в оба глаза своего врага. Ослепленный Разнаков взвыл и выстрелил, едва не прочертив кровавую полосу на лице Вивиана, но пуля лишь угодила в крышу аэросаней и пробила себе путь наружу. Вивиан ударил Разнакова лбом в нос и, пусть это было не самым джентльменским поступком, эффект не заставил себя ждать: переносица врага буквально лопнула, и майор британской разведки успел перехватить оружие.
Пулеметчик первых саней выдавал вспышку за вспышкой, стараясь попасть в Михаила. Осколки пробитого корпуса взметались в воздух, пули свистели мимо лица Михаила, плеч и груди, а он продолжал невозмутимо править незатейливым транспортным средством.
Вивиан тем временем приставил наган к груди Разнакова и выстрелил ему прямо в сердце. Михаил же оставил руль, вылез через люк и прицелился из пулемета, чтобы снять врага с оставшихся аэросаней. Он выстрелил два раза, но стрелял не по пулеметчику, а по водителю. Затем… он прыгнул.
И этот прыжок снова продемонстрировал боль и силу.
Аэросани врезались друг в друга. Дерево треснуло и смялось. Один из огромных пропеллеров взлетел в воздух, все еще продолжая вращаться. Бензин и масло воспламенились от вспыхнувшей искры. Взрыв настиг первые аэросани. Вторые же, и те, чей пропеллер остался на месте, начали вращаться в бешеном вихре, разбрасывая повсюду раскаленное топливо. Горящие солдаты вырвались наружу и принялись отчаянно кататься по снегу в попытке сбить пламя.
Черный волк устроил быструю бойню, а затем помчался к последним, третьим саням, внутри которых уже взял на себя бразды правления майор Валентин Вивиан. Он видел, как уцелевший пулеметчик целится в волка из своего оружия, и, не задумываясь, выстрелил врагу в пах. Попытка стрельбы была жестко прекращена: раненый взвыл от боли и поплелся в снег, оставляя за собой кровавый след. Волк прошел мимо него удивительно близко, но не удостоил раненого своим вниманием.
Остался только водитель.
Вивиан приставил пистолет к голове врага и закричал:
— Останавливайтесь, черт вас побери!
Водитель — разумный и видавший виды солдат с женой и шестью детьми, решил, что хочет жить. Он заглушил двигатель и остановил аэросани.
Через минуту или чуть больше, голый молодой человек подошел к саням и заглянул в щель. Похоже, Михаил Галлатинов даже не запыхался.
Вивиан некоторое время не мог произнести ни слова. Но кто-то должен был заговорить, в конце концов.
— Вы! — скомандовал он водителю. — Живо наружу и раздевайтесь!
Затем он обратился к Михаилу.
— Ради Бога, прикройся! В Лондоне так дела не делаются! — Вивиан вытащил тело Разнакова. Уже скоро Михаил был одет в форму, которая оказалась ему слишком велика, но ничего другого сейчас под рукой не было. Затем юноша вошел в оставшиеся аэросани и сел. Голый водитель, мотивируемый пистолетом, запустил двигатель снова. Пропеллер принялся вращаться все быстрее и быстрее…
— Ты в порядке? — спросил Вивиан молодого человека, когда аэросани набрали достаточную скорость и направились на запад.
Михаил кивнул, но глаза его были пусты, а лицо помрачнело.
— Послушай меня, — обратился Вивиан. Мысли путались у него в голове, в горле пересохло, и ему пришлось подождать, пока его английское хладнокровие вернется к нему, насколько это было возможно. — Ты чудо, — сказал он надтреснутым голосом. — Ты это понимаешь? Тебе… очень… очень повезло.
— Вы так думаете? — хмыкнул Михаил. — Что ж, надеюсь, что вы правы. Но, я полагаю, это нам еще предстоит узнать, ведь так?
Вивиан не мог загадывать наперед. Он положил руку на плечо молодого человека и сочувственно похлопал по нему. В голове его мелькнула мысль, что он погладил дикое животное.
Теперь следовало подумать о том, чтобы доставить нужную сумму в небольшую русскую деревушку, где на вершине холма возвышались руины старой церкви. После этого аэросани смогут пересечь границу с Польшей. По прибытии туда, водитель будет выброшен и предан судьбе — голый и растерянный. Но, возможно, он выживет. Шанс у него будет.
А двое мужчин отправятся домой, на землю Шекспира. К новому благословенному сюжету.
В страну, где правит свой бал город Лондон.
Часть третья. Морская Погоня
Глава первая. Полночная работа
Одинокий джентльмен прогуливался по городу в поисках хорошего куска мяса. Он наслаждался вечером, неспешно шагая по очаровательным улицам Данцига, по шумной и людной гавани города на побережье Балтийского моря. Когда-то давно это место было известно как Гданьск и изначально причислялось к территории Северной Польши, однако при этом у него была весьма сложная политическая история с двумя претендовавшими на него государствами: Польшей и Германией. Нынче, в апреле 1938-го года это был «свободный город» со своим национальным гимном, конституцией, правительством и даже собственной валютой помимо польской. Население по большей части состояло из немцев, они составляли почти 98 процентов, что сильно сказалось на языке Данцига.
Пока джентльмен прогуливался вдоль того, что местные называли Королевской Дорогой — именующейся так, потому что здесь проходил крестный путь королей — он миновал такие достопримечательности, как Фонтан Нептуна и Золотые Ворота с их символическим статуями, изображавшими Мир, Свободу, Богатство и Славу.
Он любил мир и наслаждался свободой, однако богатства и славы не желал никогда. Сегодня он искал лишь идеальный Шатобриан[2].
Клерк в очень дорогом отеле «Золотой Дуб» посоветовал ресторан «Максимиллиан». Слишком далеко, чтобы идти пешком? Отнюдь. Три мили были прекрасной прогулкой этим прохладным вечером, когда на город опустилась ночь, во время которой, как и в любую другую ночь, обострилось само ощущение жизни. Поэтому он, одетый в темно-синий костюм от «Сэвил-Роу» с накрахмаленной белой рубашкой и черным галстуком, отправился на улицу, предпочтя идти не слишком медленно, но и не слишком быстро, чтобы вдоволь насладиться атмосферой ночного города.