— Нет, эту не припоминаю. Можно спросить служек, если хотите.
— Давайте.
— Сейчас вернусь. — Священник удалился.
Вернулся он минут через пять.
— Сегодня не все здесь, — сказал он. — Но из присутствующих никто ее не вспомнил.
— А можно узнать, приходила ли первая, — с этими словами Казимов вернул священнику карточку Мироновой, а фотографию Растоповой спрятал в карман, — к отцу Севастьяну?
— Я спрошу. Сам я ее не видел, но кто-то должен был. Если она, конечно, приходила.
Забрав снимок, отец Андрей снова удалился. На этот раз его не было почти четверть часа. Казимов успел купить три свечки и поставить их Богородице, Целителю Пантелеймону и Николаю Чудотворцу.
Когда священник вернулся, дознаватель рассматривал иконостас.
— Ну что? — спросил он, заметив отца Андрея.
— Не хотел прерывать вашу молитву, — проговорил тот.
— Я не молился.
— Хм. Эта женщина приходила три дня назад. Исповедовалась у отца Севастьяна.
— Кто-нибудь слышал, о чем она говорила?
— Что? Нет, конечно!
— Ясно. — Казимов забрал у священника снимок Мироновой. — Теперь я хочу спросить: у отца Севастьяна был ноутбук или компьютер?
— Нет, вы же были в его комнате.
— А возможность отправлять сообщения или писать письма? Я имею в виду, в церкви вообще есть Интернет?
— А, вы об этом! Да, конечно. У нас есть ноутбук, но его забрали ваши коллеги.
— Какие? — Казимов несколько опешил.
— Криминалисты. Сказали, должны проверить, не отправлял ли отец Севастьян с него писем. Вы тоже это хотите посмотреть?
— Ну да.
— Поторопите, пожалуйста, своих коллег. Ноутбук нам нужен для работы.
— Вы знаете пароль от электронного ящика отца Севастьяна?
— У нас общий ящик. Пароль я дал вашим коллегам. Вам он тоже нужен?
— Запишите на всякий случай.
Казимов протянул священнику блокнот и ручку. Тот аккуратно вывел электронный адрес и пароль.
— Пожалуйста.
— Вы уверены, что у отца Севастьяна не было личного ящика?
— Если и был, я об этом не знаю.
— Что ж, спасибо за помощь.
— Всегда пожалуйста.
Попрощавшись со священником, Казимов вышел из церкви и прежде, чем сесть в машину, позвонил Ратникову.
— Валер, привет. Твои ребята забрали из церкви ноутбук?
— Да, мои.
— Нашли в нем что-нибудь?
Криминалист замялся.
— Видишь ли, — проговорил он наконец, — с ноутом вышла заминка.
— Что еще за заминка?
— Кто-то отправил им на почтовый ящик мощный вирус.
— И что? — спросил Казимов, уже предчувствуя, что услышит в ответ.
— Все стерто. Начисто. Невосстановимо.
— Точно?
— Точнее некуда.
Казимов понимал, что Ратников имеет в виду. Даже если информацию удаляют, она все равно остается на диске, только пользователю не видна. При помощи специальной программы можно восстановить все. Но не в этот раз.
— А ящик вы посмотрели? — спросил он.
— Да, зашли с другого компьютера. Обнаружили то самое письмо, в котором был вирус. Открывать, сам понимаешь, не стали.
— В остальных было что-нибудь полезное?
Нет.
— Ясно. Верните ноут в церковь, он им нужен.
— Да, вернем. То-то они обрадуются.
— Ну вы же не виноваты.
— Попробуй объясни.
— Ладно, давай.
— Пока.
Казимов сел в машину и завел мотор.
Вирус, конечно, попал в ноутбук не случайно. В такие совпадения он не верил. Но что поделаешь? Информация стерта, причем надежно. Работал профессионал.
Казимов вывел машину на дорогу и направился к отделу. По дороге позвонил Павлов.
— Алик, я тут собрал информацию на школу. Когда будешь в отделе, зайди забери.
— Ладно, спасибо. Сейчас приеду.
— Я все оставлю на своем столе.
— Давай.
Когда Казимов приехал в отдел и поднялся в кабинет оперативника, то сразу увидел прозрачную папку с листками. Усевшись за стол, он придвинул пепельницу и достал распечатки. Закурив, принялся изучать. Через полчаса поднялся и, прихватив папку, отправился к Смирнову.
Следователь сидел за столом и жевал пирожок.
— Здорово, — сказал он, поднимая глаза на Казимова. — Садись. Как успехи?
— Мне тут Павлов собрал материал на школу. Вот, изучал.
— И как успехи? Нарыл что-нибудь полезное?
— Как сказать. Вообще, кое-что есть.
— Ну давай. Выкладывай.
Казимов сел и положил папку на стол.
— За последние шесть лет в этой школе не поменялся ни один учитель.
— В смысле?
— Никто не увольнялся, и никто не поступал на работу. Нулевая текучка кадров.
Смирнов пожал плечами:
— Ну, это скорее плюс.
— Для сравнения: в соседней школе за два года уволились четверо учителей, пришли трое новых.
— И что это, по-твоему, значит?
— Понятия не имею.
Смирнов положил в рот последний кусок пирожка, вытер пальцы салфеткой и выбросил ее в урну под столом.
— Ладно, что еще? — поинтересовался он.
— Школа побеждает во всех спортивных соревнованиях. В районе и в городе. Только первые места. А вот с предметными олимпиадами и конкурсами дела обстоят неважно. Максимум третьи места, да и то редко.
— Что поделаешь, такой уклон.
— Теперь насчет директрисы. Ты что-нибудь узнавал про нее?
— Нет. Вроде незачем было.
— Необычная биография. Для сотрудника учебного заведения, я имею в виду. Закончила ВОЕНМЕХ, затем три года служила. Где — неизвестно. На гражданке работала в администрации ярославской больницы, была переведена в Ленинград. Что делала здесь — опять же неизвестно. Одиннадцать лет назад стала директором школы, вытащила ее практически из руин. На хорошем счету в районе и в городе.
— И что тут необычного?
— А вот эти два пробела?
— Мало ли? — пожал плечами Смирнов. — Может, твой Павлов плохо искал?
— Нет, — покачал головой Казимов. — Он сделал все, что мог.
— А у самой директрисы спрашивал?
— Нет, конечно.
— Ну так спроси.
— Я спрошу. Но где гарантия, что она скажет правду.
— А ты проверь ее слова. Если подтвердятся, значит, все в порядке. По крайней мере, ты будешь знать, что и где искать.
Казимов задумчиво покачал головой:
— Так-то оно так… Но дело не только в директрисе.
— А что?
— Учителя.
— Тоже пробелы в биографиях? — усмехнулся Смирнов.
— Еще какие.
— Серьезно?
— Угу. Вот послушай. Возьмем, к примеру, того же трудовика. Служил на флоте, затем восемь лет пустоты. Появляется в Ленинграде, работает на заводе, заканчивает курсы переквалификации и нанимается в школу. Теперь химик.
— А с ним что не так?
— Сейчас расскажу. Закончил педагогический университет, работал два года учителем, затем уехал из Питера. Куда — неизвестно. Вернулся через три года, трудился лаборантом в местном НИИ, потом стал учителем в нашей школе.
— Ну а русист? С ним, по-твоему, тоже не чисто?
— Суди сам. — Казимов взял следующий листок. — После института два года о нем ни слуху ни духу. Родственники уверены, что он был на стажировке в Швейцарии, но нигде об этом нет никаких записей — я проверил. Судя по всему, он за границу не выезжал. По крайней мере, официально. Затем он появляется и работает в школе. Причем вначале он вел рукопашный бой и только три года назад стал преподавать русский и литературу.
Казимов отложил листок и накрыл ладонью папку.
— И та же картина со всеми учителями этой школы, Валер. У каждого в биографии есть пробел.
Смирнов нахмурился.
— У каждого?
— Абсолютно. В разное время, но все работники этой школы где-то пропадали.
— Мне это не нравится.
— Мне тоже.
— Но еще больше мне не нравится то, что ты это раскопал.
— В смысле? — Казимов поднял брови.
— Подумай сам. Во что мы можем вляпаться?
— На что ты намекаешь? — Казимов усмехнулся. — КГБ?
— Все может быть.
— Ты параноик!
— Эта школа не такая, как другие, согласись.
— Да, людям нравится в ней работать.
— Пять дней назад несколько классов водили на медосмотр в местную поликлинику.
— Ну и что?
— А то, что у детей взяли заодно и кровь на анализ. Вот только теперь результаты не могут найти.
— Ты узнал это в поликлинике?
— Да, сегодня утром. Результаты потерялись. Возможно, их ошибочно отправили в архив.
— А копии остались?
— Нет.
— Тот, кто делал анализы, помнит, что в них было?
— Нет. У них есть специальная машина, которая проводит исследование образца крови и распечатывает результат. Никто в лаборатории не видел, что было в анализах, — они просто отложили их в общую стопку, чтобы передать врачу. Но до того они так и не дошли.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать. Взлом архива, верно?
Казимов кивнул:
— Все сходится. Посуди сам. У учеников берут кровь на анализ, результаты попадают в архив, их видит Миронова. Она сообщает своей знакомой Растоповой, юристу, что с анализами не все чисто. Возможно, они собираются пойти в полицию или решают шантажировать школу. Если честно, последнее мне кажется более вероятным, потому что иначе трудно объяснить, как об этом стало известно убийце. Или убийцам. Дальше женщин устраняют, превращая место преступления в сцену достойную руки маньяка.
Смирнов с сомнением покачал головой.
— Что должно было быть с этими анализами, чтобы так расправиться из-за них с двумя женщинами?
— Мало ли. Например, допинг. Ты заметил, сколько у школы спортивных наград? Сплошные первые места!
— Даже если допустить, что детям давали стимуляторы, это не повод для убийств.
— Тебя смущает их жестокость?
— А тебя нет? Такой почерк подходит скорее психопату, а не педагогу.
— Кто только не сходит с ума, — резонно заметил Казимов. — Привести примеры из судебной практики?
— Не надо, — поморщился Смирнов. — Знаю не хуже тебя.
— Если этот допинг имеет отношение к наркотикам, — пояснил Казимов, — то повод для убийств был. И даже для того, чтобы замаскировать их под работу маньяка. Страх делает с людьми жуткие вещи. Помню случай в позапрошлом году…