— А здесь есть какая-нибудь гостиница, где я могла бы остановиться? — спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
— Я отвезу вас к своему другу, там о вас позаботятся. Утро вечера мудренее.
Они были в центре тихого города, некоторые бары еще были освещены, и время от времени одинокие фигуры перебегали улицу, чтобы укрыться где-нибудь от проливного дождя.
— Подождите здесь, пока я не договорюсь обо всем с сеньорой Молиной, — скомандовал дон Ра-миро и быстрыми шагами пересек мостовую. Распахнув створку двери, он исчез за ней.
— Все в порядке, — сообщил он через пять минут. — Сегодня вы проведете ночь у моих друзей. Берите свою сумочку, а я выгружу остальной багаж.
Хотя Каран быстро выскочила из машины и бегом кинулась к открытой двери, проливной дождь успел намочить ее, и она, едва не споткнувшись на пороге, влетела внутрь. Навстречу ей вышла пожилая полная женщина.
— Bienvenido![1] — обратилась она к Каран, приветливо протягивая руки.
— Простите, что причинила вам столько беспокойства, — старательно начала Каран на испанском.
Сеньора взмахом руки отмела ее извинения:
— Я всегда рада услужить дону Рамиро. Каран провели к изогнутой каменной лестнице, потом в комнату, заставленную громоздкой темной мебелью, где продрогшая на холодном сыром ветру девушка согрелась и успокоилась.
— Сначала — стакан вина, потом надо поесть, — заявила хозяйка.
— Да, вина, пожалуй, — согласилась Каран, — правда, дон Рамиро уже угостил меня ужином в Альмерии.
— Ну конечно. Не мог же он оставить вас голодной.
Испанец вошел в комнату.
— Я уложил ваш багаж внизу, во внутреннем дворике, — сказал он Каран. — Сеньора Молина, позвольте представить вам сеньориту Каран Ингрэм, если я правильно расслышал ее имя. Она из Англии. — И вновь обратился к Каран: — Сеньора Молина — ваша гостеприимная хозяйка на сегодняшнюю ночь.
После обещанного бокала вина и печенья девушке показали спальню, где ей предстояло провести ночь.
— Эта спальня всегда готова для моей дочери, — пояснила сеньора Молина. — Она работает медсестрой в Гранаде и часто приезжает к нам без предупреждения. — Сеньора радостно засмеялась. — А мы всегда готовы к приезду тех, кого мы любим и ждем.
Каран сразу поддалась приливу теплых чувств к этой доброй знакомой дона Рамиро. Она рассказала сеньоре Молине о цели своего приезда в их края, но женщина ее не поняла.
— Пять вилл располагаются на побережье и называются по имени разных драгоценных камней — «Хрустальная», «Бирюза» и так далее, — объяснила ей Каран.
— Ах да. — Лицо сеньоры на миг просветлело, затем вновь его пухлые черты приняли несколько встревоженное выражение. — Пойду принесу вам кувшин с горячей водой.
Как только хозяйка вышла, в дверном проеме тут же возник дон Рамиро.
— Вот ваш чемодан, на случай если вам что-нибудь понадобится.
— О, благодарю, дон Рамиро, — сказала Каран. — Как это предусмотрительно с вашей стороны.
Он вежливо поклонился:
— Доброй ночи, сеньорита. Желаю вам хорошо выспаться, а также удачи в вашей новой работе.
Оставшись одна, Каран задумалась над последними словами дона Рамиро. Возможно, в этих виллах сокрыта какая-то зловещая тайна? А может, местные просто недолюбливают их, потому что постояльцы миссис Парментер вторгаются в провинциальную жизнь этого маленького тихого городка, который еще не готов к натиску толпы туристов?
Но все это ей предстоит выяснить завтра. А пока Каран была по-настоящему благодарна своим новым знакомым за этот удобный ночлег.
Весьма приятная комната в истинно испанском духе, думала Каран, погружаясь в крепкий сон, который, как ей показалось, длился всего лишь несколько минут, потому что вскоре вошла сеньора Молина с чашкой кофе и отдернула тяжелые занавеси.
— Buenos dias![2] — крикнула ей пожилая дама. — Солнце светит еще ярче после дождя.
Собравшись к отъезду, Каран попыталась вежливо узнать, какую сумму она должна за ночлег, но женщина отмахнулась от нее, не дав закончить.
— Мы уже все уладили с доном Рамиро, — торопливо заверила она. — Мы же друзья.
— А дон Рамиро здесь не ночевал? — поинтересовалась Каран.
Испанка пожала пухлыми плечами и вытянула вперед руку в красноречивом жесте, как будто говоря о непостижимом характере мужчин.
— Нет. Мог бы переночевать здесь, в удобной постели. Так нет, поехал обратно в Альмерию ночью, под дождем.
— Жаль, я доставила ему столько хлопот.
— Дон Рамиро никогда не остановится перед трудностями, если может помочь человеку, — с чувством возразила сеньора Молина.
Каран улыбнулась ей, догадываясь, что та без ума от дона Рамиро.
— А отсюда далеко до вилл? — спросила она, размышляя, как доставить туда свой багаж.
— Виченте — это соседский парень — отвезет вас и ваши вещи.
Еще одно доказательство предусмотрительности дона Рамиро немного опечалило Каран, ведь она никогда больше его не увидит и не сможет отблагодарить за оказанную ей помощь.
Она последовала за Виченте, гибким юношей, через двор и помахала на прощанье хозяйке дома. Выйдя на улицу, она увидела табличку и постаралась запомнить название — Калле де Сан-Педро. Может быть, позже ей удастся послать сеньоре маленький подарок или цветы в знак благодарности.
Их машина поворачивала на многочисленных перекрестках, затем Виченте провез ее задворками, и наконец они добрались до места, где каменистая дорога сузилась и перешла в плохо различимую тропу, полную луж и грязи, усеянную довольно крупными булыжниками.
— Мы туда едем? — спросила Каран своего провожатого.
— Да, да, сеньорита, — заверил он ее.
Извилистая дорога тем временем вела их вниз, к побережью, и ехали они в нужном направлении, однако к виллам, думала Каран, должен был быть другой, более удобный подъезд.
В конце концов дорога привела их густыми зарослями кустарника, олеандров и юкк, блестевших от недавно прошедшего дождя, к внутреннему дворику крошечной виллы.
Виченте бросил ее чемоданы у входной двери.
— Это и есть ваша вилла? — спросил он.
— Да, — в растерянности ответила она. — Спасибо, что подвезли. — Она протянула ему двадцать песет, что явно было гораздо больше, чем он ожидал, и он с улыбкой и многочисленными словами благодарности повернулся и исчез за кустами, словно рад был поскорее выбраться отсюда.
Как она ни рассматривала фасад здания, нигде не было таблички с названием виллы, хотя ей сказали, что ее домом будет «Радость» — первая вилла от дороги. Ну что ж, по крайней мере, эта была точно ближайшей к дороге. Миссис Парментер говорила ей, что пожилая женщина, Мануэлла, которая живет в сторожке неподалеку, отдаст Каран ключи от всех владений, но здесь ее никто не ждал, может быть, потому, что она не приехала вчера вечером.
Каран осторожно потянула за ручку входной двери и с облегчением обнаружила, что дверь не заперта. Войдя в дом, она оказалась в небольшом коридоре, который вел в довольно просторную комнату. Повсюду царил беспорядок: книги и бумаги, недопитые бутылки с вином громоздились на подоконнике, там же были брошены апельсины и хлебный нож.
Этот дом был явно не тем, в котором ей предстояло жить. Внезапно Каран припомнила, как миссис Парментер говорила, что у нее есть один постоянный жилец, некто мистер Элдридж, и, вероятнее всего, сейчас она находилась на его вилле.
Она постучала в дверь, как ей показалось, ведущую в спальню.
— Есть кто-нибудь? — громко сказала она по-английски, а затем по-испански.
Когда никто ей не ответил, она приоткрыла дверь и заглянула внутрь: разворошенная постель, пижама на полу, в углу пара высоких резиновых сапог, на трюмо — щетки для волос, электробритва и тому подобные вещи — разгром был невероятный. Она тихонько затворяла дверь спальни, когда за ее спиной раздался сердитый голос, который недружелюбно вопрошал, что ей здесь надо.
— Кто вы такая? — прогремело по-испански. — Почему вы вломились сюда и…
— Прошу меня простить, — поспешила вставить Каран на английском. — Я ошиблась…
Он угрожающе навис над ней, высокий, широкоплечий, в толстом сером свитере, темно-коричневых заплатанных штанах и таких же высоких, как в спальне, резиновых сапогах. Его лицо, которое она могла бы описать как вовсе не привлекательное — и то в лучшем случае, — сейчас было искажено гримасой ненависти.
— Если вы ищете свободную виллу, то вы наверняка попали не туда.
— Я это уже поняла, — холодно ответила она. — Прошу вас, выслушайте меня. Я все могу объяснить.
Он все так же стоял перед ней, сложив руки на груди, с выражением тлеющей злости, очень мрачный:
— Я жду, только поторопитесь. Не хочу попусту терять время, особенно сегодняшним утром.
— Меня зовут Каран Ингрэм, — начала она тихим сдержанным голосом. — Я…
— Каран? — переспросил он. — Что это за имя такое?
Она смело взглянула ему в глаза.
— Если вам не нравится мое имя, боюсь, вам придется с этим примириться, — отрезала она, не желая пускаться в объяснения с этим надменным грубияном. — Если позволите мне продолжить — меня сюда прислала миссис Парментер, владелица этих вилл, и я буду здесь жить, для того чтобы…
— Тогда, я надеюсь, вы хорошо проведете здесь время, — перебил он. — Вообще-то сейчас не лучшее время года для отпуска, а что касается этих вилл…
На этот раз она его резко перебила, откинув назад голову, ее светло-карие глаза горели гневом.
— Если вы наберетесь терпения выслушать меня, вам не придется делать неверные выводы. Я приехала сюда не в отпуск. Миссис Парментер наняла меня присматривать за этими виллами, чтобы они содержались в надлежащем состоянии.
— Вы?! — Он умудрился вложить в одно слово массу презрения. Его уничтожающий взгляд скользнул по ней с ног до головы, он рассматривал ее пушистые темно-рыжие волосы, ее обычно бледное овальное лицо, которое сейчас порозовело от возмущения, ее кремовый дорожный костюм и белые туфли, забрызганные грязью. — Не могу поверить, — тихо продолжал он, — что она могла сделать такую невероятную глупость и послать сюда вас.