– Я в последний раз веселился. Все! Забито до конца дней! Но я не предатель, могу объяснить, откуда взялись деньги для Акулы. А вы, незабудки, готовы свои финансовые отчеты предоставить?
Юра сердито кашлянул:
– Хватит собачиться. В денежных проблемах тонет и Алина Бортникова. Она решила создать центр «Здоровое тело», набрала нехилых кредитов в разных банках, построила здание, наняла персонал, открылась и… прогорела. На дворе экономический кризис, людям не до диеты, когда жрать нечего. Теперь за Бортниковой гоняются комиссары деньгохранилищ.
– Супер, – зааплодировал Зарецкий. – У всех жопа, только я один благодаря Марфе на белом коне. Ну, субчики, кто из вас Штирлиц?
– Прекратите, – взмолилась я. – Понимаю, что денежный вопрос очень важен, но что будет с Мананой? Ей же плохо! Физически!
– Она тоже в финансовой яме, – протянул Юра. – Тину лечили в специнтернате. Уж не знаю, кому по карману содержать там инвалида, в месяц бешеные суммы улетают. У дамы начались проблемы с оплатой, трения с заведующим заведения, Тину хотели вытурить, но внезапно Манана погасила долг и оплатила счета вперед до Нового года.
– Необходимо отправить Манану к врачу, – настаивала я.
– Нет! – стукнул кулаком по столику Василий Олегович. – Жизнь Мананы и всех, кто проглотил «омолодитель», зависит от того, признается ли предатель в содеянном! Роль бога сегодня исполняю я!
Глава 30
– Чего? – вытаращила глаза Алина. – Вася, ты как себя чувствуешь?
– Шикарно, – ответил хозяин, – лучше не бывает! Слушайте, дети, папу. Когда ко мне попал «омолодитель», я понял, как найти негодяя. Эй, Никита, Аня, Леня, Алина, думаете, получили от меня таблетку бессмертия? Три ха-ха! Вы проглотили медленно действующий яд. Средство старое как мир, но от этого не переставшее быть убойным.
Аня повернулась к Никите:
– Что он несет?
– Врет, – без особой уверенности промямлил художник. – Берет на понт! Забудь.
– Дурачье, – с жалостью объявил Василий Олегович. – Я предполагал, что правду будет трудно узнать, поэтому и пошел ва-банк! Полагаю, все слопали «омолодитель»?
У гостей вытянулись лица, Катя бросилась к мужу:
– Я тоже приняла пилюлю! Зачем ты мне ее предложил?
Василий Олегович потер ладони.
– Ты сама таблетку схватила. Помнишь, что вчера случилось? Ты потребовала лекарство, я отказал, велел: «Даже не приближайся к нему». Зачем ты ночью встала и сцапала «омолодитель»? Сказал же русским языком: «Не трогай, хуже будет»!
Екатерина вцепилась в супруга и начала трясти его, приговаривая:
– Почему ты не посвятил меня в свой план?
Василий Олегович вывернулся из рук взбешенной жены:
– Ты тоже на подозрении!
Катя от неожиданности села на ковер:
– Я?! Я???
Кондитер насупился:
– Я знаю про твой план! Кто дом в селе Марково строит?
Катя встала:
– Мне неприятен разговор в подобном тоне!
– Откуда у тебя в июне появились средства? – насел на нее муж. – Чего моргаешь? Здание в Маркове возводится давно, ты много из приюта своровать не можешь, поэтому по крохам тырила. В последний год там вообще все замерло, кризис подпер, я стал меньше на благотворительность давать. И тут! Бах! В Маркове рабочих толпа, куплена немецкая черепица! Молчишь? Думала, я не узнаю? Дура! Если ты инфу слила, с землей тебя смешаю и в навозной куче жить оставлю. Никто не имеет права обманывать Самойлова, и ты, дрянь, в первую очередь! Забыла, из какого дерьма я тебя вытащил? Отмыл, накормил, одел, в приличные люди вывел! Где деньги на стройку взяла, отвечай?
Очевидно, служащие никогда не видели начальника в подобном состоянии. Катя застыла посреди гостиной, а мне стало совсем не по себе. Приятный отдых на воде превратился в опасное приключение.
– Каким ядом нас накормили? – прохрипел Никита.
Василий Олегович довольно засмеялся:
– Зачем тебе название? Главное другое: у меня в кармане антидот. Как только предатель сознается, я раздам вам противоядие, и все останутся живы. Не захочет крыса объявиться – подохнете. Могу рассказать, что вас ждет. На каждый организм отрава действует по-разному, один помрет быстро, другой промучается неделю. Сначала человек испытывает сонливость, укладывается в кровать и спит несколько часов. Прямо как Манана! Потом наступает прилив сил, переходящий в эйфорию, резко поднимается давление, начинается тахикардия. Дальше как повезет: инфаркт, инсульт. Антидот применяется и помогает на любой стадии. Ваше слово.
Алина нервно зевнула.
– Начинается, – тоном лаборанта, наблюдающего за мухами-дрозофилами, отметил Василий Олегович. – Ну? Пойте песню.
– Мы не предатели, – хором ответили Аня и Никита.
– Вы ничего не говорили мне про яд! – опомнился Юра. – Это безумная затея! Немедленно раздайте людям противоядие! В противном случае я вызову сюда ОМОН, вас арестуют!
Василий Олегович засмеялся:
– Сомневаюсь! У всех этих людишек, включая тебя самого, есть гадкие тайны! Поверь: я знаю много интересного. Вы меня умолять будете, в ногах валяться, чтобы я молчал. Все тут в Козловске и решим, кстати, твой ОМОН опоздает. Пока он сюда доберется, останутся одни трупы. Эхма, труляля! Да ты когда-нибудь бывал на Пятой Радиальной улице? Увы, мой мальчик, твой отец стал к старости слишком болтлив!
Лицо Шумакова мгновенно осунулось, глаза ввалились, рот превратился в нитку.
– Можете болтать сколько угодно, – глухо сказал он. – Это касается только нашей семьи.
– Думаешь, после этого она с тобой останется? – ткнул в меня пальцем Василий Олегович. – Хренушки! Уйдет, как Танька!
Следовало спросить, о чем говорит Самойлов, но я сдержалась.
– Поверьте: я никогда ничего не рассказываю ни о делах клиентов, ни о том, что слышу в домах у приятелей, – жалобно сказала Алина.
– Марфа! – вдруг закричал Леонид и выбежал из гостиной.
– Дико предполагать, что я могла продать невероятно значимую для мужа информацию на сторону, – всхлипнула Катя.
– Я вообще не в курсе, – потрясенно подхватила Тина. – Спасите мою маму!
Василий Олегович постучал пальцем по своим наручным часам:
– У вас мало времени!
– Почему? – в ужасе спросила Аня.
– Яд уже циркулирует в крови, – вкрадчиво сказал директор и хищно улыбнулся.
Я покрепче прижалась к Юре, Василий Олегович ведет себя как псих. Он впадает в гнев и через минуту улыбается, будто сытно закусивший кот, а затем вновь топает ногами от злости.
– Я ни при чем, – еле слышно произнесла Бортникова.
– И мы, – ответил за двоих Никита.
– После всего… ты… смеешь меня обвинять? – горько спросила Катя. – Я не имею ни малейшего отношения к произошедшему. Василий, ты психически болен. Налицо мания преследования плюс другие проблемы!
– Я тебя тоже люблю, – засмеялся директор.
– Марфа! Марфа!!! – заорал в коридоре Леонид. – Помогите! Кто-нибудь! Сюда! Марфа! Моей жене плохо! Эй! Эй!!
Юра быстро пошел на зов, я отправилась следом.
Леонид был в своей каюте. Он стоял на коленях около кровати и тряс за руку ту самую непонятно откуда взявшуюся блондинку средних лет, лежавшую на постели.
– Марфа! Марфа! На помощь!
Шумаков легко оттеснил Зарецкого, посмотрел на незнакомку и удивился:
– Это кто?
– Марфа, – заломил руки Зарецкий.
– Она же в горах! – подскочил Никита.
– Нет, занимается дайвингом, – поправила Аня. – Хотя, право слово, не понимаю, за фигом врать про лыжи? Плавание с аквалангом не позорно.
– Она принимала «омолодитель»? – резко спросил Юра.
– Да, – прошептал Зарецкий, – вчера. Мы долго разговаривали, я поклялся… мы решили, что это наш шанс… Марфа выпила пилюлю, а я… я… я съел свою после завтрака. Было страшно, но все равно проглотил. Марфа умерла?
– Она спит, – заверил Василий Олегович. – Если предатель признается, все получат антидот, он стопроцентно поможет!
– Только не ей! – возразил Шумаков. – Ей-богу, не знаю, каким образом здесь очутилась законная жена Зарецкого, но она мертва, тело коченеет.
– Не может быть, – рявкнул Василий Олегович.
– Марфа коченеет? – неожиданно спокойно спросил Леонид. – Она… того… самого… все?
Шумаков кивнул.
– Стойте, а где Вика? – ожила Алина.
– Неправда! – закричал Леонид и свалился на ковер.
Слава богу, что с нами в этот непростой момент находился Юра. В отличие от всех он не потерял самообладания и стал наводить порядок. Сначала Шумаков приказал женщинам вернуться в кают-компанию. Никто не спорил – Алина, Аня, Тина, Катя и я, сбившись группой, вновь очутились в комнате отдыха. Туда же через пару минут вошли Никита и Василий Олегович.
– Уложили Леонида в нашей каюте, – сказал Редька, – он внезапно заснул.
– Это шок, – пояснил Юра, посмотрел на нас и сказал: – Шутки закончены. Василий Олегович, ваше желание найти предателя зашло слишком далеко. Умерла абсолютно ни в чем не замешанная женщина. Марфа не имеет ни малейшего отношения к делам кондитерской фабрики. Я хотел вызвать сюда специалистов, но не смог этого сделать, мой мобильный бесследно исчез, он пропал еще до нашего выхода на причал. Я не стал его разыскивать, не хотел всех задерживать.
– И я свой не нашла, – подскочила Аня, – и Никита где-то сотовой оставил.
Самойлов молчал.
– Игорь! – воскликнула я. – Это он! Мой телефон тоже пропал.
– Ты о чем? – прошептала Алина, держась за грудь. – Фу, тошнит.
– Я осталась на корабле, чтобы найти… – начала я и осеклась. – В общем, ходила по теплоходу, ощутила чье-то присутствие, услышала шаги и нашла на кухне рыжего матроса Игоря…
– Нечеловеческого ума блондинка, – сквозь зубы процедил Василий Олегович. – Но меня тебе обвинить не удастся, неравные силы. Ваши аппаратики тю-тю, вы их кто где побросали и не нашли, гулять отправились. Короче, теперь трубки на дне реки.
– Правда? – вдруг испугалась Алина. – Но у меня там нужные номера, их сложно восстановить!
– Дура! – беззлобно ответил Самойлов. – И всегда ею была!