Дверь в кладовку открылась.
– Ты здесь? – спросил Юра.
Я оцепенела, пальцы, сведенные судорогой, не разжимались, ноги вросли в пол.
– Ох и ни фига себе! – присвистнул Шумаков. – Кто это?
– Не знаю, – прошептала я.
– Зачем ты его держишь? – тоже понизил голос Юра.
– Не могу отпустить, – призналась я. – Сделай что-нибудь.
– Фу, – приказал Шумаков. – Фу!
– Ты это мне или ему говоришь? – уточнила я.
Юра приблизился к монстру.
– Хорошая собачка! Глупая, злая Вилка сделала мальчику больно. Сейчас дядя разожмет цепкие пальчики, и ты освободишься.
– Лучше не прикасайся к ней, – испугалась я. – Эта тварь сидит тихо, пока я ее держу.
– Вовсе нет, – возразил Юрасик, отдирая мою руку от языка чудовища. – Он бы давно тебе лапу отгрыз. Милый, испуганный пес! Спокойно дрых в чулане, вдруг откуда ни возьмись появляется тетка – и цап за язык! Тебе бы понравилось очутиться на месте барбоса?
– Почему ты решил, что это собака? – нервно спросила я.
– Ну не кошка же, – ответил Юра. – И на лошадь непохож! Просто ласковый бобик!
Я ткнула пальцем в кровать:
– Там труп! Ласковый бобик загрыз человека!
Шумаков спокойно обогнул страшилище, наклонился над кроватью и воскликнул:
– Невзоров! Ты что здесь делаешь?
«Труп» рывком сел, стукнулся головой о стену и заорал:
– Дежурный по части докладывает: за время дежурства дежурного по части никаких происшествий в части не отмечено.
Из моей груди вырвалось глупое хихиканье, Юра похлопал начальника отделения милиции деревни Паново по плечу:
– Андрей! Ты не в казарме дежуришь!
Страшилище встало на тонкие лапы, подошло к Невзорову и тихо заскулило.
– Что? Где? Кто? – озирался Андрей. – Уже Москва?
– Нет, Нью-Йорк, – не выдержала я.
– Я не туда ехал, – поразился Невзоров. – Вау! Вспомнил! Простите меня, если я крепко засну, то чумею!
– Это кто? – спросила я, показывая на чудовище.
Невзоров попытался пригладить взъерошенные волосы.
– Баултас. Он еще щенок, одного нельзя оставить. Пришлось с собой взять! Сто разов уж пожалел, что его прихватил, а куда деть? Вы сами, кстати, разрешили!
– Я? – удивился Юра. – Когда?
Невзоров откашлялся:
– Помните, я в «Скорой» не поместился? Местные с болячками набились, мне пришлось на «Летучий самозванец» проситься. Спросил у вас: «Можно Баултаса взять?»
– Мне послышалось «баул», – растерялся Шумаков. – Подумал, что ты чемодан прихватить хочешь!
– Не, – замотал головой Невзоров. – Я про Баултаса говорил.
– Что за кретинская кличка! – вскипел Юра. – Он у тебя что, латыш?
– Не знаю, – честно признался Андрей. – Мать местная, а кто отец? Может, и из Риги прибежал! Баултасом его при рождении назвали.
– Почему? – спросила я.
Невзоров пожал плечами:
– Не отвечу. Наверное, так понравилось Егоровым, он у их собаки на свет появился. У них вся живность интересно обзывается. Корова – Стефания-Мария, кошка – Родерика, петух ваще Педро Христофорович Американец пятый. Баултас – шкодный! Я думал, он тихо сидеть будет, куда там! Удрапал от меня, забежал в чью-то каюту, спер полупердон меховой, поскакал в столовую… Такой трам-тарарам устроил! Еле-еле его дозвался!
– Вот кто нас напугал! – подпрыгнула я. – Но мутант, орудующий в столовой, был мохнатый, а твой Баул похож на ежа, больного тифом.
– Его зовут Баултас, – поправил меня Андрей. – Обидно ж, когда имя коверкают. Он имел густую шкуру, пальцы в нее не пропихивались. Да только ночью мне в туалет понадобилось, живот у меня прихватило, а щенок утек невесть куда, я долго в сортире сидел, возвращаюсь… – Невзоров хлопнул себя по коленям. – Елы-палы! Баултас на мумию похож! Весь в серую накидку замотался! Хотел я ее снять – не получается, прилипла! Прикольно, конечно, но пришлось ножницы брать.
Я покосилась на пса. Во время нашего ночного разговора со Светой в иллюминаторе каюты девочки появилось привидение. Значит, это был Баултас!
– Уж я его стриг, стриг, весь вспотел, – пожаловался Андрей. – Ваще кучу времени потратил. Знаете, чего оказалось? Он повалялся спиной в моментальном клее! «Буренка Зина»! Не слыхали? Клей – зверь! Застывает на лету, держит насмерть.
– «Буренка Зина» – клей? – ахнула я. – Не сгущенка?
Невзоров кивнул:
– Все путают. Один тюбик называется «Корова Маша», там молоко с сахаром, другой «Буренка Зина», супер-пупер средство! Стекло к железу присобачивает! Навсегда!
У меня в голове все сложилось. Я отлично помню, как захотела есть, пошла на кухню, взяла из холодильника «Буренку Зину» в количестве двух штук, вернулась в каюту, из жадности открыла обе упаковки, и тут в дверь постучал Юра. Не желая выглядеть в его глазах обжорой, я швырнула одну, как полагала, сгущенку в кресло, вторую – вот уж всем глупостям глупость! – сунула под подушку Шумакову. Мы заснули, содержимое тюбика вытекло, приклеило несчастного Юрасика к наволочке, а последнюю к спинке кровати. Пока мы с Юрой возились на палубе, в нашу незапертую каюту пролез Баултас, пошуровал в кресле и превратился в «привидение».
– Эй, Вилка, очнись, – велел Юра. – Что с тобой?
Я вздрогнула. Ни за какие пряники не расскажу ему правду! И вообще, я совершенно не виновата в произошедшем! Кому пришло в голову назвать клей «Буренка Зина»? Сумасшествие какое-то! А если вспомнить, что сгущенка именуется «Корова Маша», то становится ясно: кто-то из членов экипажа перепутал упаковки, положил в холодильник абсолютно несъедобную вещь. Хорошо, что я не успела полакомиться бутербродиком. Так вот какую змею на лапах видел Игорь, вот кто, вселяя ужас в отдыхающих, плавал вокруг корабля – этот веселый щеночек!
– Теперь он временно лысый, – болтал Невзоров. – А я тут познакомился с такой женщиной! Ух! Она меня старше, совсем бабка, но чума! С головой у нее, правда, плохо, зато такая страстная! Уконтрапупила меня насмерть! Вот, прилег отдохнуть и отпал! Спасибо, вы разбудили! Можно на берег сходить? Карантин сняли?
– Ступай в райотдел, – приказал Шумаков. – У твоего Баула поводок есть?
– Он Баултас, – терпеливо поправил Невзров. – Не, зачем ему! Маленький еще! Так потрусит, он не кусается!
Мы вышли на палубу, Андрей и щеночек размера кинг-сайз сбежали по трапу на причал.
Юра проводил взглядом парочку и со вздохом сказал:
– Боже, спаси местное отделение милиции и все Вакулово в целом. Баул наступает на город!
Эпилог
Всем произошедшим на «Летучем самозванце» занимались сотрудники отделения Вакулова. Следствие затянулось, и, в конце концов, дело тихо рассыпалось. Смерть Василия Олеговича признали естественной, у него приключился инфаркт. При токсикологическом исследовании крови директора кондитерской фабрики ничего подозрительного не обнаружили. Как по мановению волшебной палочки, возникла пухлая история болезни бизнесмена, набитая анализами, после изучения которых стало абсолютно ясно: Самойлов давно страдал неполадками в «моторе». Избыточный вес, отсутствие физической активности, нездоровое питание, повышенный холестерин… Что еще вы хотите?
Кончина Ирины Поповой тоже была не криминальной. Девочка давно болела, она наблюдалась у академика Тимофея Андреевича Брюсова, в профессиональной пригодности которого никто не сомневался. Ирина испытала сильный стресс, вот больное сердце и не выдержало. В момент смерти Ира находилась рядом с актрисой, которая изображала умственно отсталую Тину. В процессе следствия, когда отпала необходимость играть роль, подручная Ивана Васильевича честно призналась:
– Ирина неожиданно потеряла сознание, а я пошла в столовую за помощью. Девочке никто ничего плохого не сделал.
Никаких претензий не было и к капитану. Ушлый Иван Васильевич показал договор, подписанный Василием Олеговичем. В документе говорилось, что господин Самойлов нанимает сотрудников плавучего развлекательного центра «Летучий самозванец» для «увеселительной прогулки с элементами постановочного шоу». Клиент заплатил за услуги, Иван Васильевич их предоставлял. Когда Самойлов на ходу велел переделать сценарий, вызвать «эпидемиологов» и поставить теплоход на якорь возле Козловска, капитан выполнил его приказ. Иван Васильевич привык к капризам заказчиков. Если клиент просит утопить в реке мобильные своих товарищей, объявить на борту карантин, рассказать об аварии на заводе, бывший циркач подчиняется, не моргнув глазом. Бизнес Ивана Васильевича базируется на умении гибко подстраиваться под желания туристов. И в чем его можно обвинить? Сейчас модно разыгрывать приятелей, затевать для них вечеринки с похищениями, катастрофами и прочими приключениями.
Тело Лизы Сухановой Юра успел отправить в Москву к своему приятелю патологоанатому Тельману Руфову, поэтому представить смерть подростка как естественную у людей, тщательно скрывающих истину, не получилось. Чтобы информация о высокопоставленных педофилах не просочилась, не дай бог, в прессу, всю вину взвалили на Светлану. В кратком изложении отретушированная ситуация выглядела так: Глаголева и Суханова поругались из-за какой-то детской глупости, начали драться, Света прижала к лицу подруги подушку. Смерть Лизы она не планировала, все произошло случайно. На языке Уголовного кодекса это называется убийство по неосторожности. Если вспомнить, что в момент совершения «шалости» Светлане еще не исполнилось четырнадцати лет, то станет понятно, отчего ее поместили в кризисный центр, где лечатся подростки, перенесшие сильный стресс.
Тело Вики нашли в реке водолазы, Зарецкий был задержан, но до суда не дожил: Леонид погиб во время драки, вспыхнувшей в прогулочном дворе тюрьмы. В связи со смертью основного подозреваемого дело сдано в архив.
Матрос Игорь благополучно поправился, следствие «не заметило» рассказа парня об украденной и проглоченной красной таблетке. В истории болезни Игоря местный эскулап написал: «Ураганный отек гортани вследствие укуса невыявленного насекомого».