Из книги «Расы Эквариуса» Кеша делает вывод, что слишком обрадовался. Иртен оказывается банальным водяным. Единственные особые свойства - врожденные умения водной магии. Однако это все же наталкивает на некоторые мысли. А если он эту воду как-то уболтал? Такая идея в голову Кеше еще не приходила, и он, взяв пару книжек чтобы изучить их за пределами библиотеки, бежит в лабораторию.
И снова провал. Вода никак не заговорена, никакие особые заклинания водной магии на нее не наложены. Что из этого вытекает? Ничего. Кеша в пролете. Нет ни единого варианта кроме как пойти к Сцинку и все у него узнать, так сказать из первых уст. Только вот скажет ли?
«А не скажет, так скажет, - решает Кеша. - Каких только зелий нет в заначке у Торна... а если что и сварить не проблема. Так что скажет. Куда он денется».
-17-
Сон приходит на цыпочках, подкрадывается и тихонько дышит в уши. Над диваном покачивается волшебная лампа. Стеклянный шар с кружащими в нем светлячками обрамляет юбка абажура. И бьется об него, пытаясь прорваться в свой личный рай, пузатая ночная бабочка. Перед глазами Кеши мир плавится. То ли это он устал смотреть, то ли это мир устал держать плотную форму. Искать истинное утверждение не хочется, хочется спать. Однако глазам нельзя закрываться. Глазам... нельзя... закрываться...
Книга про демонов Пиниона опускается на закутанную в плед грудь. Глаза уже закрыты, рыжие ресницы опущены, рот приоткрыт а во всклокоченной голове гуляют приятные сны. Постепенно, вместе с магией уснувшего, гаснет и лампа. Кеша поддерживал ее чтобы читать ночью в гостиной - в комнате ему не сиделось. Теперь же Кеша спит, лампа потухла. Лишившаяся цели бабочка сторожит глазастыми крыльями сон рыжего студента.
Цок, цок, цок...
Каблучки опускаются на пол очень тихо. Это сложно, приходится сильно приподниматься на носках и ступать очень осторожно. В конце-концов, осознав ошибку, она разувается. Держит какое-то время в своих нежных ручках высокие красные лодочки, а потом кокетливо ставит их на журнальный столик. И тихо, шурша короткой юбкой, опускается на край дивана. Смотрит на лицо, усыпанное веснушками, потом на книгу. Улыбается с влажным, еле слышным в темноте звуком. Забирает книгу, вытаскивая ее потихоньку из под узловатых пальцев. Листает пару раз, глаза горят зеленым. Удовлетворив любопытство, отвязывает красную ленточку с запястья, закладывает ей книгу и отправляет на журнальный столик. Поправляет плед, низко склоняется и нежно касается своими губами чужих. Совсем невесомо, но все же.
- Фрейя... - удивляется Кеша сонно, еле слышно, приоткрыв всего один глаз.
- Тшшшшш...
Губы соединяются еще раз. Все так же вяло и нежно, но на этот раз открываются для более глубокого поцелуя. Кеше кажется, что это сон. Он никак не может отделаться от тумана в голове. Никак не может до конца очнутся и убедиться, что она и правда здесь. А она отстраняется, и глаза сверкают как у кошки.
- Ты мне врала, да? - спрашивает он тихо. - Кто ты, чертовка?
- Прости, - доносится из темноты. - Хочешь, я расскажу тебе еще одну историю?
- Еще одну ложь?
- Кто знает... послушаешь? Или, может, поднимемся наверх и...
Он хочет наверх. Хочет. Но он помнит. Все хотят ее тело, но никому не нужна его душа. И Кеше мало тела. Он хочет ее всю. Иначе не интересно. Иначе бессмысленно. Если бы он хотел только красивого женского тела, то отправился бы с Биллом в один из борделей. Потому...
- Нет, я хочу послушать, - ощущая, как теплые руки забираются ему в волосы, бормочет Кеша. - Расскажи... пожалуйста... я хочу знать...
- Что ж...
Чертовка сладко пахнет каким-то незнакомым запахом. Она гладит его так нежно, так осторожно, что он боится вот-вот провалиться в сон.
- Далеко-далеко, в небольшом городе, полном машин и дирижаблей, жил был мастер на все руки...
Ее слова - сказка. Такой убаюкивающий голос. От него внутри у Кеши просыпается давно забытое приятное чувство.
- И было ему очень одиноко. Все дни напролет он чинил то одно, то другое. То сломавшийся сапог, то переставший звонить будильник, то чье-то разбитое сердце. А на себя у него никогда не оставалось времени...
Кеша думает, что она, наверное, стала бы превосходной матерью. Эта мысль странная, ни о ком он раньше так не думал.
- Однажды один из его клиентов не пришел, справившись со своими проблемами сам. Мастер очень удивился выдавшейся свободной минутке... и решил, что раз уж появилось время, надо найти свою любовь.
Да, она стала бы хорошей матерью, но плохой домохозяйкой. Ее руки, такие мягкие, очень жаль было бы портить их домашними делами.
- Но времени бы не хватило на то, чтобы искать ее на улице, он решил эту любовь создать. Он был очень талантливым, и ему не составило труда сделать из подручных материалов красивую девушку. Всего-то и надо было, что купить в соседской лавке самые красивые розы, да вытащить из печи пару горячих углей.
И дети... Кеша ревновал бы ее к ребенку. Он ревновал бы ее ко всему. Посадил бы ее на цепь.
- Так он создал меня. Но... он забыл, что и розы, и угли не умеют любить. Потому я ушла от него, и пошла своим путем. Наверное, он искал меня и плакал... не знаю, я не узнавала.
Так вот что это за запах... аромат чьих-то мертвых надежд. Кеша думает о том, как пахнут свежие, горящие в огне розы и проваливается в сон. А чертовка, коснувшись губами его век, уходит. И бабочка на потолке с укоризной смотрит ей вслед.
-18-
Сегодня Кеша - самый везучий студент академии Альянса. Сегодня Кеша умудрился сломать себе руку. И где? Не на некромантии, не на боевой, и даже не на практической магии, а прямо на географии семи миров. Они как раз проходили Эквариус, Вальдор увлеченно повествовал о ярусах и общей системе мироустройства, когда под Кешей сломался стул. Нет, он на нем не качался. Стул даже не выглядел старым. Он просто взял и сложился, отчего Кеша ухнул вниз и, взмахнув сильно рукой, двинулся ей о самый край стола. Так сильно, что что-то хрустнуло и к шуму падающего тела добавился ор боли.
Правда, рыжий подозревал, что его везение - следствие чьего-то самоустранившегося сглаза. Только вот кто мог бы его наслать? То ли злой сосед по общежитию, которому он вчера подлил в чай заикательное зелье (а нечего было приставать к чертовке), то ли Билли, которому он из вредности не дал списать конспект (а нечего было вместо пары исследовать кусты с одной из своих баб), то ли Сцинк, которого он вчера весь день вылавливал (а нечего убегать когда с тобой серьезный человек поговорить хочет), то ли еще кто-то. Да не суть. Главное - Кешу телепортировали к целителю.
В в лазарете фавниха наложила два заклинания (заживляющее, обезболивающее) и гипс. Ну а что, кости даже при магическом вмешательстве срастаются как минимум сутки.
Сидит, значит, Кеша на кушетке, смотрит как руку ему бинтуют. Сидит и думает - какую бы шкоду в связи с этим провернуть.
- А мне из медпункта уйти можно? - спрашивает он у фавнихи.
- Да иди куда хочешь, будто я тебя держу, - фыркает та. - Главное не дерись, не падай и рукой лишний раз не шевели.
- А вы можете если что всем сказать, что я очень болен и меня продержут здесь до завтра?
Подозрительно смотрит. Кеша улыбается с самым невинным взглядом из всех.
- Ладно, шкода, - наконец улыбается в ответ фавниха. - Если что - ты очень-очень болен. Иди уже, и чтобы глаза мои тебя не видели.
Кеша бы потер руки (ой что будет), да велено не шевелить пострадавшей частью тела. Потому он с чувством обнимает своей целой рукой фавниху, обещая ей конфетки, и тут же, отпрянув, телепортирует в лабораторию Торна. Старикан от неожиданности роняет бутылку с чем-то зеленым, крепко, по-пинионски ругается, и отвешивает студенту подзатыльник. Но рыжему все равно. Рыжий уже роется в шкафу с зельями, прикидывая, чем бы развлечься.
И находит зелье невидимости и неслышимости.
- Можно? - просит у Торна. - Я завтра еще сварю.
- Можно, - машет на него рукой Торн. - Только осторожно.
Можно - это хорошо. Можно - это порядок. Потому Кеша шустро выпивает. По его расчетам дозы хватит до самой ночи. Хорошее зелье, пусть и запрещенное. Кто поймает - хана Кеше, но оно того стоит. Потому что столько же можно накуралесить, такой простор для творчества!
Первым делом Кеша пытается пробраться в чужие общежития. Это ему удается, не чуют его заклинания сейчас. Магия, конечно, пока-пока (побочные эффекты они такие), но Кеше она и не нужна. Он шляется сначала по совсем незнакомому красному. Здесь коты, решетки на окнах, тяжелые двери. Здесь держат убийц. Потом Кеша сует нос в оранжевое, похожее на котедж с рублевки в классическом Земном стиле. Здесь белые стены, черные полы, хрустальные люстры и портреты прославившихся студентов. За ним Кеша исследует желтое, для студентов ищущих власти. Здесь деловой беспорядок, пахнет кофе и горит камин. Зеленое Кеша пропускает, чего он там не видел? Он там живет вообще-то, пусть и незаслуженно, и знает, что там тараканы, все провоняло табаком (курит злыдень, что вечно пристает к чертовке), да и вообще мрак. Следом Кеша залезает не без труда в голубое общежитие лентяев и дураков. Здесь на удивление чисто, но судя по оставленной на столе посуде, убирается бедная Фиш. Чуть подустав, Кеша заглядывает в синее. Здесь, как и ожидалось, все стены в плакатах, заметках, записках, чертежах и прочем. Есть два стеллажа с книгами и доска с какими-то магическо-алхимическими формулами. Одним словом милый дом заучек, рекордсменов по баллам. Ну и наконец Кеша доходит до фиолетового, последнего в его радужном списке. Здесь творится творческий ад, жутко воняет растворителем для масла и посреди гостиной стоит здоровенный, уляпанный краской черный рояль.
Насмотревшись на то, кто где как живет, Кеша возвращается в зеленое в надежде посмотреть, кто чем занимается в его отсутствие. Да вот только никого нет. Никого, кроме Билли, ведь его дверь приоткрыта. И Кеша, имитируя сквозняк, приоткрывает дверь, из-за которой долетают странные звуки. Приоткрывает и застывает, сунув голову в щель.