т, побрела к двери подъезда. Эра проводила её взглядом. Пусть сегодня злу удалось удрать, но его жертва спасена. Это самое главное.
Глава 9Чертов коридор
«Погляди-ка, выглядишь значительно бодрее. Говорила же, что сон пойдет на пользу», — торжественно произнесла Инна. Откуда ей было знать, что после ночных приключений Эра так и не смогла сомкнуть глаз. Мучительная усталость и изнурительные попытки заснуть лишили девочку последних сил. Но с наступлением утра на смену усталости пришла вполне ощутимая бодрость. Эра даже решила пойти в школу, несмотря на то, что Инна бы позволила остаться дома.
«Сваришь кофе? Мне сегодня спалось не так сладко, как тебе. Всю ночь кошмары тревожили, даже из постели было вылезать лень», — пожаловалась женщина, однако этим утром она была удивительно свежа и энергична. Эра не спеша просунула ноги в тапочки и молча побрела на кухню. Она молчала не нарочно, ей было неловко не пожелать маме доброго утра, но она не могла вытянуть из себя ни слова. Грустно было на душе по неясной причине, но и искать её не хотелось, да и вообще не хотелось ничего.
Пусть день плывет сам по себе, лишь бы не подпортить мамино радушие своим прокисшим настроением.
За завтраком женщина не раз пыталась раззадорить девочку, то щипая за бок, то растрепывая ей волосы. На эти заигрывания девочка отвечала лишь натянутой улыбкой и снова опускала глаза на клетчатую красно-белую скатерть. «Такая новая, красивая… Как будет нехорошо, если пролить на неё кофе», — думала девочка и сама удивлялась, насколько бессмысленны и непоследовательны её мысли. От чего же такая тоска вдруг? Вчера готовилась умереть, но всё обошлось… Где запропастилась радость каждому мигу спасенной жизни? Эра неожиданно для самой себя клюнула носом в стол. Всё-таки утренняя бодрость оказалась обманчивой. Хорошо, что Инна ничего не заметила.
«Булки-то совсем сухие! Хорошо бы жить поближе к пекарне, каждое утро можно было бы есть свежие булочки… Говорят, горячий хлеб есть вредно, но я бы сейчас не отказалась от мягкой выпечки. Знаешь что, а не испечь ли мне пирог? Сегодня у меня как раз выходной», — говорила женщина с набитым ртом, на обоих уголках губ повисли крошки от булочек.
Эра снова резко уронила голову на грудь. Утренние сумерки рассеивались, а дремота всё плотнее окутывала девочку.
— Не выспалась? — удивилась Инна.
— Выспалась, просто не до конца проснулась. Умыться надо, — сухо ответила девочка.
Оставив недопитым кофе, она поднялась со стула и прямиком направилась в ванную комнату. Несколько раз плеснула себе в лицо холодной водой, девочке показалось, что смыть наплывающий сон удалось. Однако отражение в зеркале говорило об обратном. Белки глаз были такими воспаленными, будто Эра не спала несколько ночей подряд. Под нижними веками набрякли темные круги. Даже после умывания кожа блестела от жира и имела нездоровый сероватый цвет. «Не начать ли и в правду пользоваться косметикой?» — думала Эра, протирая зеркало от мелких брызг зубной пасты и слюны.
Пока мама копошилась на кухне, девочка оделась в своей комнате. Чувствуя, что опаздывает, она то и дело суетливо поглядывала на настенные часы и тут же забывала, сколько осталось времени до автобуса. «До вечера, мам!» — крикнула Эра, выбегая в прихожую, и к своему удивлению наткнулась на Инну. Женщина стояла перед зеркалом в прихожей, торопливо застегивая пальто:
— Я тебя провожу до школы. Хорошо?
Эра растеряно кивнула.
— Пойдем пешком? — спросила она.
— Боишься, что опоздаешь на занятия?
— Если пойдем быстро, то не опоздаю… А ты сама куда собралась?
Окутывая шею шарфом, женщина повернулась к девочке спиной, а затем снова посмотрела на неё и улыбнулась:
— Просто хочу тебя проводить, прогуляться с тобой.
Эра не была против. Она знала, что маме будет так спокойнее.
Утро, показалось девочке более холодным, чем прошлая ночь. Ветра налетали не так часто, но каждый порыв был сильным. Яростно трепал воротник пальто, взъерошивал волосы и, проникая в уши, свистел там нервной болью. Даже в свете первых лучей солнца двор выглядел мрачнее и угрюмее, чем детская площадка на отшибе города.
Мама и дочь шли рядом, очень близко, иногда даже сталкивались плечами, но не говорили друг другу ни слова. Эра время от времени поглядывала на Инну — та внешне выглядела спокойной, даже слегка веселой.
«Неужели её ни капельки не беспокоит всё это молчание?» — немного раздосадовалась девочка. Эре казалось, что события последних дней сделали расщелину между ней и матерью ещё глубже. Они не то чтобы совсем перестали общаться, но их беседы приобрели символический характер.
Неужели мама не замечает этого? Как вообще можно это терпеть, да ещё и быть в неплохом расположении духа?
И вдруг она поняла: всё это будет продолжаться до тех пор, пока между ними всё снова не станет ясно. Пока в воздухе висят недомолвки, мучительное молчание будет продолжаться. Именно все эти тайны препятствуют им.
— Мама, — собравшись с духом, сказала Эра, когда они спускались вниз по пустынной улице. Инна с готовностью перевела на неё вопросительный взгляд. Девочка почувствовала, как к её лицу приливает кровь, и отвернулась, опустив глаза на грязные подвальные окна жилого дома, расположенные на одном уровне с тротуаром.
— Ты думаешь, я влюблена в кого-то? — спросила она.
Женщина хмыкнула.
— Думала, но потом поняла, что дело совсем не в этом. Ты не похожа на влюбленную, — наконец ответила мама.
Сердце девочки сжалось. Неужели сейчас придется всё рассказать?
— А о чем же ты тогда думаешь?
— Думаю о том, что с тобой происходит.
Эра сбавила шаг.
— И что же?
— Я думаю, что ты сама об этом не знаешь и постоянно спрашиваешь себя: «Почему всё меняется?» Ты, должно быть, постоянно думаешь только об одном, кто ты сейчас: прежняя Ты или уже совсем не Ты…
Девочка взглянула на Инну. Как она была права. Как много она знает о ней, не зная ничего.
— Ну, так я или уже не я? — с какой-то глупой надеждой спросила девочка.
Минуту назад она хотела поведать матери тайну, а теперь сама надеялась услышать от неё ответ.
Женщина взяла девочку за руку. Её ладонь оказалась удивительно теплой.
— Ты просто меняешься, а это всегда болезненный процесс.
— А почему я меняюсь?
— Людям свойственно меняться со временем. В детстве я вела дневники и, перечитывая старые записи, всегда удивлялась, насколько прошлые переживания нелепы, насколько смешны высказывания, и все потому, что я становилась другой. И сейчас в тебе что-то начинает меняться. Может быть, ты взрослеешь… Всё меняется к добру или к худу, или скорее просто к иному.
Эра была немного ошеломлена столь убедительным высказыванием матери. Однако эти слова не могли не оставить сомнений.
— Выходит, я это уже не я? — спросила девочка.
Инна снова улыбнулась.
— Не совсем так. Меняется характер, желания, мировосприятие может поменяться почти всё! Но мы — это всегда мы. Человек меняется, но его не заменяет другой. Понимаешь?
— Теперь понимаю, — Эра тоже улыбнулась, на этот раз искренне и от всей души.
Впервые за всё утро ей стало радостно и легко. Разорванная цепь вновь приобрела недостающее звено, накрепко соединив два любящих сердца. Как безотказно действуют законы этого мира. Там, в иной жизни, у Эры была мать, но матерью она не называлась, не о каких семейных узах в родном мире и речи не было. Вспомнив о Лае, Эра ощутила неприятный укол вины, и глубоко в сердце застучалась чужая ревность. Лаю она тоже любила и сильно тосковала по ней, но теперь она так далеко. Встретятся ли они снова? «Нет. Лучше не вспоминать былую жизнь, пусть всё пережитое останется в прошлом», — решила девочка, однако дно чистого ручья уже было задето, и воду помутили давно осевшие пески.
— Давай поторопимся, а то опоздаем, — Инна бросила взгляд на свои наручные часики и, ускорив шаг, потянула девочку за собой.
Они быстро обогнули два переулка и вышли на аллею, сократив путь. Хотя торопиться уже не было смысла — всё равно опоздали. Небо стремительно светлело, теневые тучи постепенно съеживались и отступали на запад. Даже не глядя на часы, не трудно было понять, что занятия уже начались. Первый звонок звенит ещё до того, как утро станет ясным.
К опозданиям в школах относились строго, но Эре это сошло с рук. Она была из старательных учениц, к которым учителя были снисходительны. Тем не менее, девочку в середине урока всё-таки выставили из класса. Бессонная ночь не могла о себе не напомнить. Эра боролась изо всех сил, но не смогла воспрепятствовать монотонному голосу учительницы, что так и убаюкивал её, а деревянная столешница парты показалась мягче подушки.
Учительница пыталась не замечать мирно посвистывающую носом девочку до тех пор, пока на задних партах не послышались осторожные смешки других учениц и тихие перешептывания. Разбудив Эру, учительница попросила ее покинуть класс. Не со зла, а скорее в целях дисциплины. Встрепенувшись, Эра засуетилась, поспешно стерла платком слюну с парты и с виноватым видом вышла в коридор. Теперь не избежать ехидства со стороны одноклассников. Хотя Эру теперь это меньше всего волновало.
В коридоре стояла Айжан. Для неё прогуливать уроки стало делом привычки. Девочка уже не боялась её присутствия и заняла место у подоконника рядом с ней. Просто так, от нечего делать. Айжан стояла неподвижно и не отворачивала головы от окна, то ли любовалась призрачной осенью, то ли следила за движением унылых капель по ту сторону стекла.
— Лерка, — вдруг сказала Айжан. — Дождь падает каплями или льет струёй?
— Что?
— С детства мучаюсь этим вопросом.
— Наверное, капает, — ответила Эра с некоторой неуверенностью в голосе.
Айжан, похоже, устала стоять и забралась на подоконник. Некоторое время она молчала, скучая, выискивала катышки на рукавах свитера и безотчетно ела их.