— Гм… Селин… Этот биролец перенял не самые лучшие ваши методы, барон, и мне кажется, молодой Император его в этом поддерживает. Там, где можно было бы обойтись шантажом и подкупом, а то и просто устным воздействием, Селин предпочитает череподавку Веселой Марты и пальцедробилку Святого Антония Джасского. Пока это приносит свои плоды, но у нас уже есть один ночной кошмар обывателя, небезызвестный вам епископ Коррада, поглоти его дракон… Мне самому, признаться, много раз приходилось отправлять людей на дыбу, подчас и ни в чем невиновных людей, но все же, мне не хотелось бы, чтобы эта Империя превратилась в одну большую камеру пыток. Послевоенный террор, укрепление имперской власти, наведение порядков — все это понятно, конечно же…
Джемиус поморщился. Старый генерал с отвращением швырнул свиток в камин и внимательно посмотрел на молодого барона. Джемиус проследил, как язычки пламени с терском пожирают дорогой пергамент, и спросил:
— Мне казалось, что Селин занимается лишь вопросами безопасности трона, а вся внешняя активность после войны сошла на нет…
— Безопасность трона… Мне ли вам говорить, барон, сколько всего попадает под это определение. Имперский трон никогда не был в безопасности, несмотря на все усилия, приложенные старым канцлером.
— И какие силы на этот раз посягают на Изумрудный Трон? С чем не может справиться Селин и его палачи? Зачем я понадобился старому генералу, едва сбросившему бремя ответственности за все денежные вопросы Империи? Вы ведь выпотрошили Аведжию, как голодный опустошает горшок с похлебкой?
Патео отложил свиток и невесело рассмеялся.
— Неудачное сравнение, барон. Дела в Аведжии пошли не совсем так, как нам хотелось, и вам это прекрасно известно. Подходы к Циче были блокированы горцами. Проклятые варвары и сами не смогли взять замок, и не подпустили нас. Южные провинции оказались в недосягаемости. Негус Бор и Адольф Керрим так и не склонили головы. Младшие династии Аведжии оказались куда сплоченнее и сильней, чем мы ожидали. Впрочем, с юга их и так пощипали изрядно бантуйцы. В итоге мы не смогли получить выход к морю, не смогли вывезти достаточно лошадей. Помимо этого, нельзя забывать о том влиянии, которое оказывает на императора королева Шелона. Похоже, что красота и сила этой женщины пленили нашего Императора, и речь уже идет о новом брачном союзе, последствия которого трудно предсказать даже мне… Несмотря на то, что Шелона пообещала отказаться от прямого владения королевством в пользу Манфреда, принца Тарра, она номинально по-прежнему остается единственной правительницей Нестса, Аведжии, и королевства, а ее сын Николай — может быть полным правителем всех этих земель, и в случае брака с императором — еще и Атегатта, Армельтии, Эркулана, Борхеи, Эйфе, Бироля. Впрочем, все это еще можно оспорить, чем кстати, сейчас и занимается архиепископ Вальтер, ведь вопросы престолонаследия по прежнему остаются в ведении церкви.
— Насколько я понимаю сложившуюся ситуацию, сейчас Империя контролирует большинство государств Лаоры?
— Это так и не так, барон. Государства на севере, а также — Марцин, Прассия, Данлон и Бадболь всегда были лояльны Империи. Это многонаселенные страны с богатыми плодородными землями. Великие Герцогства Рифлер и Латеррат — по-прежнему формально подчиняются императору, но имеют свои собственные амбиции. Бреммагна перестала существовать, как самостоятельное государство. Рифдол и Анбир не представляют никакого особого политического интереса, в силу своей удаленности и малочисленного населения. Остаются Бриуль и Великая Забриния… Эти вечные рассадники чумы, наемников и мятежей.
— И все же, генерал… — Джемиус внимательно посмотрел на старика. — Вы так и не ответили на мой вопрос… Зачем я понадобился короне?
Патео помолчал. Камин, от души накормленный толстыми свитками, разгорался все ярче и ярче, высвечивая каждую морщинку на мрачном лице старика. Наконец, он поморщившись, словно от зубной боли, и тихо произнес:
— Трои…
— Трои?
— Да, барон…Банкиры. Несмотря на все могущество и власть, Империя до сих пор связана по рукам и ногам долговыми обязательствами. Империи нужно освободиться от этого ярма, Империи необходимо золото банкиров.
Джемиус пожал плечами, выражая крайнее недоумение, и задал вопрос:
— А при чем здесь скромный барон, лишенный всех должностей, регалий и коротающий свои одинокие дни в празднестве и безделии?
Патео хмуро улыбнулся.
— Не шутите так, барон… Мне прекрасно известно, кого вы посещали в Норке. Мне известно, кто спровоцировал самозваного короля Беригарда на самоубийственную атаку на Латеррат. Мне известно, что это вы отбили и долгое время скрывали принца Манфреда, а также некоего Камилла, прозванного Мастером. Я думаю, что это лишь малая часть всего того, что удалось вынюхать шпионам Селина. Вы по-прежнему имеете огромную власть в Лаоре, тайную власть, власть, которая Селину даже и не снилась. Возможно, что по-своему, вы могущественнее императора Конрада. Вы всегда шли к какой-то своей цели, и пока ваша дорога совпадала с тем путем, по которому двигалась Империя. Надеюсь, что эти дороги и не пересекаться в дальнейшем. А пока… Пока мне нужно имя…
Джемиус задумчиво улыбнулся.
— Одно имя?
— Да, барон. Мне нужно знать, кто при дворе Императора работает на Троя. Через кого мы можем пошатнуть власть банкиров. Кто может знать имена всех предателей, и где все-таки Трои хранят свое золото. И мне кажется, барон, что вы знаете этого человека…
— Так почему бы Вам, генерал, не отправить в Норк пару-другую сотен дипломатов, отобранных из числа наиболее подготовленных рыцарей Краста, и не вытащить старого Мониссия Троя из его норы? Думаю, что на дыбе глава Торгового Дома Норка с огромным удовольствием выдаст вам все свои темные тайны. Ведь это проще простого…
— Да нет, барон. Все не так просто. Перед тем, как тащить Троя на дыбу, необходимо первоначально уничтожить всю сеть оплачиваемых наемных убийц, мятежников и предателей. Иначе мы рискуем ввязаться в длительную тайную войну, за время которой золото разойдется по мешкам мелких ростовщиков и лавочников. С этим надо покончить одним ударом.
Джемиус дослушал генерала, печально поджал губы и сочувственно покачал головой.
— Имя. Мда. Пожалуй, я могу вам сказать. Да, я был в тайных подземельях и беседовал с человеком, который называл себя Великим Торком. Это был странный человек… Страшный. Возможно, он действительно владел забытым Древним Искусством нелюдей, и умел подчинять себе воли других людей даже на расстоянии. Возможно. Об этом человеке много говорил, писал и размышлял старый канцлер. Впрочем, все его первоначальные выкладки оказались неверны. Единственное что, как и подозревал Россенброк, Великий Торк действительно имел самое прямое отношение, ко всему, что происходило на землях Лаоры за последние сто лет. Но к этому человеку меня привела совсем другая тайна, вовсе не касающаяся золота банкиров, хотя, не скрою, я уже тогда знал, что тот, кто именовал себя Великим Торком, тайно контролировал не только банки, промыслы и разбойничьи банды, но и многих аристократов даже из Великих Семей Лаоры. Впрочем, он умер, прихватив с собою эту тайну. А то, что мне удалось узнать — не имеет никакого отношения к спрятанному золоту. Но, как оказалось, за Торком охотился не только я. Наступая мне на пятки, двигались долгорские монахи, тоже преследовавшие какие-то свои цели. Я подозреваю, что между Великим Торком и Отцом-Настоятелем Священной Обители какое-то время существовало некое соглашение. Деталей, я боюсь, мы никогда не узнаем. Долгор умеет очень хорошо хранить свои тайны. Я опередил монахов, но узнал слишком мало, и то, что я узнал, вряд ли имеет какое-то отношение к нашей сегодняшней беседе, генерал. Могу сказать лишь, что после смерти Торка его тайная Империя вовсе не рассыпалась, как я предполагал… Торговый Союз Норка по прежнему существует, хотя их головорезов из внутренней армии изрядно проредили монахи и мои люди. Банки продолжают перекачивать золото, кто-то контролирует биржу наемников в Падруке, кто-то по-прежнему облагает данью мелких и крупных лавочников всей Империи, и похищает дворян для выкупа. По дорогам Империи по-прежнему бродят безумные пророки, грязные, нечувствительные к голоду и боли, они проповедуют миф о страшном проклятии, и убивают себя, стоит на них хоть немного надавить. За всем этим кто-то стоит, но кто… Я не знаю этого, генерал. В данный момент, меня заботит совсем другое. — Джемиус закончил, затем встал и бесшумно прошелся по кабинету, разглядывая развешанное на стенах старинное оружие.
Патео долго смотрел в огонь, бесцельно перебирая пальцами листы пергамента.
— Мистика… Ересь, противная богам и человеческой природе вообще… Старый канцлер тоже любил порассуждать на эту тему. Этой Империей, барон, движут совсем другие силы, не имеющие никакого отношения к тайным забытым искусствам. Это страх, зависть, жажда власти и золота, и, пожалуй, немного любовь и честь… Мы, играя этими чувствами, сталкиваем лбами целые народы, выжимая для себя какую-то пользу. Если есть человек — значит, у него есть эти слабости, значит, его можно найти, и приложив определенное воздействие выяснить необходимое. Мне нужен этот человек, барон. Империя вновь на пороге больших перемен. Император собирается раз и навсегда решить вопрос с Великой Забринией. Церковь, напротив, готовит выступление против Императора. Ходят слухи о странной активности среди кочевников, а Негус Бор с Адольфом Керримом планируют возвращение власти в руки аведжийцев. Я знаю, что в этой империи никогда не будет покоя, я сам приложил к этому руку. Но хотелось бы, что будущее наше отличалось от прошлого, хоть немного…
Джемиус повернулся на носках и странно посмотрел на генерала.
— Будущее? Его у нас может и не быть… По сравнению с этим все остальное лишь мелкая возня слабоумных детей, отбирающих один у другого старую игрушку.
Генерал вскинул седые брови и озадачено спросил:
— Ну и что вы имеете в виду, барон? Уж не легенды ли о сбывающемся проклятии?