– И что?
Девчонки не поняли. Ох и тормозят они иногда. Ничего не поделаешь – гендерные особенности строения мозга, так, что ли, это называется? Пришлось разжевывать:
– Какой нормальный человек будет держать у себя в квартире бумажные книги? Да еще столько! Она их коллекционирует, это же ясно! А если коллекционирует, значит, дорогие.
– Юсси, ты такой умный! – восхитилась Марьяша.
А Сейлор и говорить ничего не стала. Метнулась в комнату, распахнула стеклянную дверцу шкафа, сдернула на пол целую полку, схватила первую попавшуюся книженцию – хрясь пополам! Тут и мы подоспели. Хрясь, хрясь, хрясь – две минуты, и пол под ногами был устлан макулатурой. Кураторша мычала, дергалась, чуть стул не переворачивала. Проняло, правильно я сообразил.
– Ладно, хватит пока, – подняла руку Сейлор. И повернулась к кураторше: – А теперь слушайте внимательно. Мы не грабители, мы пришли не за вашими цацками и деньгами.
Она сделала эффектную паузу, как в кино. Кураторша внимала каждому ее слову.
– Мы пришли попросить, чтобы вы написали характеристику одной девочке, выпускнице. Хорошую характеристику. Это ведь не трудно, правда?
Кураторша помедлила. Кивнула неуверенно.
– Вот и замечательно. Пишите.
Марьяша схватила лежавший на столе айпад, бросила его на колени женщины, освободила ей руки по локоть.
– Пишите, – продолжала командовать Сейлор. – Характеристика на Светлану Мастайкину Натальевну.
Коснувшиеся было сенсор-экрана пальцы кураторши замерли. Сейлор нахмурилсь:
– Что-то не так?
Протянула руку к шкафу, и на пол посыпались книги со второй полки. Кураторша быстро-быстро затрясла головой и принялась печатать.
Через пять минут характеристика была готова. Отличная характеристика, от такой и я бы в свое время не отказался.
Едва письмо ушло на сервер гороно, Сейлор отобрала айпад, уселась на груду недорванных книг – ожидать подтверждения. Сколько придется ждать, не знал никто из нас. Я подошел к шкафу, начал читать надписи на корешках. Марьяша наведалась на кухню, принесла пачку молока для себя и минералку для нас.
Однако подтверждение пришло неожиданно быстро.
– Есть! – радостно подскочила Сейлор, так что кот, попытавшийся было выползти из-под шкафа, мигом задвинулся обратно.
– Готово? – уточнил я. – Можем уходить?
Девчонки уставились на меня, как будто впервые увидели.
– Юсси, ты чего тупишь? – наконец произнесла Марьяша. – Она аннулирует характеристику, как только ее развяжут.
– А как же?..
Я растерялся. И ведь в самом деле аннулирует! Как это мне раньше в голову не пришло? Казалось, такой хороший план. А на поверку…
– Доставай айфон, – распорядилась Сейлор.
– Зачем?
– Кино будешь снимать для Каспера. Ты ж ему обещал эксклюзив.
В третий раз щелкнула ножом и медленно пошла к кураторше. Та замерла. Не то что мычать и трепыхаться, но и дышать не решалась.
Но это ее не спасло. Сейлор схватила за отвороты блузы, рванула их в стороны, обнажив бледный впалый живот женщины, дряблую грудь в бежевом бюстгальтере. Поводила ножичком, словно примеряясь… И резко всадила его чуть выше пупка.
Снаффом в наше время никого не удивишь. Я столько его переглядел, всякого-разного! Но самому снимать не приходилось ни разу. И видеть вживую, как убивают человека, не приходилось.
Сейлор била четко и коротко, не замахиваясь. Просто колола – в живот, в грудь, в шею. Но острый клинок входил глубоко, почти по самую рукоять. Снова, и снова, и снова. Долго. Бесконечно долго. Сначала кураторша мычала и дергалась, мотала головой, рыдала. Потом только вздрагивала и постанывала. Потом замолкла, грузно обвисла на веревках. Кровь стекала ручейками по коже, очень скоро переставшей быть белой, по юбке, по колготам, собиралась в большую блестящую лужу под стулом, цеплялась за подошвы берцев, рубчатыми следами мазала линолеум в комнате. А самое отвратительное – человек воняет, когда его убивают. И не только кровью. Все же снимать оказалось легче, чем просто наблюдать. Сосредотачиваешься на ракурсе, на экспозиции и будто отстраняешься от происходящего. Если бы не это, блеванул бы наверное.
Пока Сейлор занималась убийством, Марьяша переворачивала квартиру вверх дном. Создавала видимость ограбления, чтобы пустить следствие по ложному следу. И лишь когда мне начало казаться, что рука с айфоном отваливается, вернулась.
– Хватит, уходим. Я у нее серьги с какими-то камешками нашла, цепку золотую и карту Сбербанка – поверят. По дороге выброшу.
– Дай карту, – попросила Сейлор. – Деньги сниму.
– Нет, рискованно. Спалишься.
Марьяша отобрала у подруги нож, деловито перерезала кураторше горло. И пластырь со рта отлепить не забыла – какой идиот пленника пытать станет, предварительно заткнув ему рот? А я окончательно понял – подруги все спланировали заранее, чтобы хорошую характеристику для Сейлор добыть. Меня в подробности плана посвящать не захотели, потому что боялись – откажусь. А самим им на Каспера не выйти.
Тихо уйти у нас не получилось. Едва Марьяша приоткрыла дверь квартиры, как котяра с отчаянным мявом рванул из-под шкафа. Сейлор взвизгнула от неожиданности, отпрянула в сторону, саданула меня локтем под дых, вдобавок на пальцы наступила. Тут уж и я подпрыгнул и согнулся от боли одновременно, налетел на шкафчик с обувью, все это загрохотало, посыпалось на пол (включая Сейлор). А злопакостный котяра шмыгнул в приоткрытую дверь, только его и видели.
– У-у, тварь! – прошипела Сейлор, приподнимаясь и потирая ушибленную об угол перевернутого шкафчика задницу. – Порву заразу, если поймаю!
– Это я тебя порву, если котэ тронешь, – пообещала Марьяша. И тут же обняла подружку, помогая встать, чмокнула в губы: – Ну, не дуйся! Марьяша Сейлор – лавки!
Сразу от дома кураторши я поспешил к Касперу. Хакер ждать не любит. Да и стремно такой снафф в собственном айфоне таскать. Перед глазами еще маячило подергивающееся, окровавленное тело старухи – и пока в подземке ехал, и пока шел через бульвар к знакомой тридцатиэтажке. И лишь когда руку к кнопке домофона протянул, в голове стрельнуло – что-то не так!
Я замер, пытаясь понять, что не так. И сообразил. Ощутил, вернее, – айфона нет в заднем кармане джинсов!
Я быстро облапал себя. Так и есть – айфон исчез. Банковские чипкарты на месте, пакетик с дурью, две связки ключей – моя и кураторши, я ее машинально в карман сунул, когда дверь отмыкал, – только айфона нет. Вывалился где-то по дороге, а я так замечтался, что и не заметил. Айфона не жалко, старье. Я его все равно поменять собирался, просто ждал, когда выбранная модель на Амазоне появится. Снафф пропал, вот беда. Что я теперь Касперу принесу?
Оставалась крохотная надежда, что обронил я его неподалеку от тридцатиэтажки, на бульваре. Людей здесь мало ходит, могли не успеть подобрать. Да и кому он нужен? Айфон даже за копейки не продашь, сразу по имени-коду засекут. Разве что любитель тырить чужое видео полюбопытствует.
На миг кольнуло беспокойство – если ролик попадет в инет, не узнают ли нас? Нет, не узнают, масок мы не снимали, друг друга по именам не называли. Меня вообще в кадре нет. С той стороны опасности не предвидится. Опасность здесь, за дверью. Может, Каспер смотрит сейчас на меня и думает, чего это я у подъезда мнусь?
Я развернулся и поспешил обратно той же дорогой. Под ноги смотрел внимательно и одновременно прикидывал, где айфон мог выронить. И чем дальше шел, тем больше убеждался – нигде. Не садился, не наклонялся, не опирался ни обо что, не толкался ни с кем.
Когда до входа в подземку добрался, уверился окончательно – айфон из кармана в квартире кураторши выпал, когда я об шкафчик саданулся. Больше – негде. Так и валяется на полу. И как же мне повезло, что ключи в кармане оказались! Вернусь туда, заберу, и все будет в полном ажуре. А девчонкам и рассказывать не стану, а то засмеют.
…Я не успел. Понял это, едва свернул во двор дома, где жила куратор. На площадке для спецтранспорта стояли два вертолета. Белый с красными крестами на фюзеляже и синий, полицейский. Конечно, это могло быть совпадением – во двор выходили подъезды четырех двенадцатиэтажек. Но в совпадение мне почему-то верилось плохо. Я постоял немного, развернулся и пошел прочь. Упрашивая судьбу, чтоб айфон потерялся где-нибудь в подземке, и черт с ним, со снаффом. Потому что иначе…
Это в комедиях полиция всегда смешная и туповатая. Меня вычислили на следующий же день. Пришел с университета, а дома гости. Прилизанный розовощекий хлыщ – следователь из городской прокуратуры – и с ним двое громил из оперативного отдела.
– Юрий, добрый вечер! – Следователь вскочил мне навстречу, радостно улыбаясь. Чуть ли не обниматься кинулся. Зато родители выглядели растерянными. И это мягко сказано. – А мы тебя обрадовать пришли. Айфон, который ты вчера потерял, нашелся.
Мой айфон и в самом деле лежал на столе перед родителями. И бесполезно было запираться, врать, что, мол, не мой, просто похож. Наверняка проверили и перепроверили.
– Ты такое видео интересное снял, – продолжал следователь, не оставляя мне времени ответить на приветствие. – Настоящий снафф! Мы всей группой посмотрели с удовольствием.
– Позвольте, позвольте! – наконец подал голос отец. – В чем, собственно, вы обвиняете моего сына? В том, что он заснял какую-то драку? А как же свобода распространения информации?
– Не драку, – следователь покачал головой, – а убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору с особой жестокостью и цинизмом. Статья 105-2 пункты «д», «ж», «з», а возможно и «к», «л».
– И кого… – Мама не решилась произнести слово «убили».
Но следователь ее вопрос понял прекрасно:
– Людмила Кудряшова Олеговна, пятьдесят семь лет, куратор двадцать четвертого городского лицея. Вчера была убита в собственной квартире. На месте преступления найден айфон вашего сына.
– Так это старуха! – облегченно выдохнула мама.
– Кураторша, – поддержал ее тон отец. – Сама виновата, что подставилась. Помню, и я когда в школе учился, мечтал куратору бошку разбить.