«Темнота, глупость, невежество. Сложно будет сделать их по-настоящему цивилизованными».
— Мой народ! — голос Кирилла звучал громче, чем из матюгальника. Жрецы научили его многократно усиливать речь с помощью нехитрого заклинания. — Я снова здесь, я вернулся, чтобы править. В последние три десятилетия вам выпало много серьезных испытаний, наместник, которому было поручено вести страну к процветанию, довел ее почти до полного краха. Он непомерно завысил налоги, он отбирал ваш урожай, золото. Но отныне все изменится, вы и ваши дети больше не будете голодать, а наместник Чинальпока сполна заплатит за свою непомерную жадность… Я приговариваю его к смерти.
Решение царя встретили взрывом радостных воплей. Ацтлан реально находился на грани социального взрыва, требовалось снизить напряжение и найти козла отпущения. Чинальпока лишь первый в списке, Кирилл намеревался отобрать наиболее надежных людей, а ненадежных уничтожить или задвинуть подальше, чтобы те не представляли опасности. Даже с личами нужно соблюдать осторожность, при большом желании они найдут способ обойти клятвы и подставить Кирилла.
Один из немертвых воинов-ягуаров занес над Чинальпокой макуауитль, он напоминал плоскую дубинку или короткое весло с несколькими рядами маленьких обсидиановых лезвий.
— Руби.
Один взмах и голова бывшего наместника слетает с плеч, катится по ступеням пирамиды, оставляя за собой кровавый след. Бьющееся в конвульсиях тело завалилось набок.
— А я бы вырезала у него сердце, — поделилась своим мнением Теякапан. — Чтоб помучился напоследок.
— Никто никого не будет мучить без серьезной на то причины. Мы не дикари.
— При мучениях жертва выделяет больше силы, — заметил первый советник. — Чем дольше длится агония, тем лучше.
— Я это учту.
До Кеоцикаля ацтлани приносили кровавые жертвы своим богам, царь-лич изменил традиционные устои и людей, нелюдей стали резать ради того, чтобы живые мертвецы могли преумножить магическую силу. Два последних века молитвы, жертвоприношения адресованы немертвому владыке и его приближенным.
«Неплохо мой предшественник устроился».
Жрецы-личи рано или поздно намереваются достичь божественности, а это открывает совершенно иные возможности. Старым ацтекским божествам для возвышения понадобились тысячелетия, Кеоцикаль всего за два века достиг немалого. Его можно назвать архиличем, внутри мертвого тела скрыт огромный потенциал, проблема в том, что Кириллу придется его развивать не один год. Долгими, упорными тренировками, зубрежкой ритуалов, заклинаний, местной алхимии. Никакого мгновенного усвоения информации, впрочем, грех жаловаться. Кирилл усвоил ацтланский язык и три заклинания за пять дней, по словам жрецов, скорость обучения будет возрастать. Духу требуется время на привыкание к новому сосуду.
Разумеется, платой за это стала недоступность плотских удовольствий, ослабление эмоционального фона. Если б Кирилл мог выбрать, то ни за что не согласился бы превратиться в ходячий иссохший труп.
Он не слышал биения сердца, не мог вздохнуть, во рту ощущение сухости и противный гнилостный привкус. Бессмертие не стоит того, но в то же время даже с таким существованием не хочется прощаться.
Посмертная участь человеческой души несет в себе мало хорошего, некроманты знали наверняка. Кто-то перерождается в новом качестве, забывая себя прежнего, кто-то не может перейти за грань и становится призраком, а кто-то бесцельно прозябает в мире духов.
Остается единственный логичный вариант — идти вперед, не оглядываясь, завершить план Кеоцикаля по обретению божественности.
— Все прошло замечательно, муж мой, — похвалила Кирилла Теякапан. — Толпа в восторге.
— Я пообещал, что они не будут голодать. Удастся ли хотя бы отчасти выполнить обещание?
— Ты так беспокоишься о низкородных?
— Я беспокоюсь, как бы не случилось бунта.
— Разве в том мире люди не голодают?
— Намного реже и то, в самых отсталых странах. Технологии позволяют прокормить сотни миллионов едоков.
По завершении торжественного события Кирилл сразу переключился на дела государства. Он выслушивал доклады высокопоставленных сановников об обстановке в подчиненных городах, на границах царства, экономической обстановке. Казна почти пустая, торговля в упадке, запасы продовольствия подходят к концу, а следующего урожая четыре месяца ждать. Ацтлан в шаге от превращения в настоящее царство трупов. Нежити в принципе плевать, живым людям нет.
«Чинальпока, гнида плешивая, тебе действительно следовало сердце вырезать. Каким близоруким идиотом надо быть, чтобы довести государство до такого состояния? Ты сам пилил сук, на котором сидел… Или надеялся убежать с наворованным в Романию? Люди во всех мирах одинаковы».
Следуя рекомендациям первого советника, Кирилл приказал открыть царские закрома и выдавать оттуда маис наиболее бедным семьям. В Морейское царство вышлет послов договориться о закупках еды по сниженным ценам. На юг отправится трехтысячное войско для усиления пограничных дозоров и отражения набегов. Расплодившиеся банды диких гоблинов и фавнов в лесах ждут широкомасштабные облавы, пару экземпляров Кирилл попросил доставить в Ачтилан. Жрецам-личам дано распоряжение покарать сообщников Чинальпоки, ответственных за бардак.
Без Кеоцикаля нежить ничего не могла сделать, связанная узами магической клятвы. Теперь полетят головы нерадивых сановников.
Личная лаборатория Кеоцикаля располагалась в соседнем помещении рядом с гробницей, никто посторонний без дозволения хозяина не мог туда войти.
Когда Кирилл коснулся костлявыми пальцами дверей и слега на них надавил, на дереве проступили мерцающие синие узоры и иероглифы. Система безопасности успешно опознала хозяина. Через пару секунд свечение погасло, двери самостоятельно отворились.
Внутри пустовавшего три десятка лет зала зажглись жаровни, установленные вдоль стен.
Кирилл с интересом изучал личный уголок себя прежнего. В центре помещения установлен круглый жертвенник из камня, украшенный ацтекскими письменами и рисунками. Недалеко находились полки, стеллажи с папирусными свитками, глиняные горшки с какими-то порошками, высушенными органами, кости, черепа животных, людей, нелюдей, каменные и металлические статуэтки, драгоценные камни, минералы. В одном из деревянных ларцов в углу обнаружился целый набор медных, железных, обсидиановых ножей и кинжалов.
В самом дальнем углу зала неподвижно застыла толпа из дюжины каменных идолов, статуй и тотемов в человеческий рост. Грубо отесанная жирная баба без лица, мускулистый мужик из белого мрамора, какое-то страшилище с четырьмя руками, звериной пастью… Кеоцикаль притащил сюда все это не для того, чтобы тешить свое чувство прекрасного. Ценные магические реликвии нужны исключительно для практических целей.
— Хозяин! — от раздавшегося из-за спины радостного вопля Кирилл вздрогнул. — Ты вернулся!
Непонятно откуда вылез голый человеческий скелет, в его глазницах тускло мерцали два оранжевых огонька.
— Ты кто?
— Золин, твой самый преданный слуга? — удивился скелет. — Ох, все ясно, перерождение могло стереть память…
— Как много тебе известно?
— Я знаю все, что знал ты. Я помогал проводить опыты, постигать тайны магических искусств.
— Значит ближайший помощник? — уточнил Кирилл.
— Ты говорил, что ближе меня и царицы Теякапан у тебя никого нет.
— Вдруг ты врешь? Ни Теякапан, ни Умулькутли ни разу не упоминали про ближайшего помощника.
— Разумеется, — кивнул скелет. — Они ничего обо мне не знают.
— Почему?
— Я редко выхожу отсюда, поскольку привязан к этому месту. Ты опасался, что мои бренные кости могут попасть к врагам и выдать секреты.
— Так с ума же сойти можно.
— Не сойду, последние десятилетия я в основном пребывал в спячке, лишь изредка пробуждался, чтобы следить за сохранностью твоих вещей.
— О каких секретах ты говорил? Есть что-то такое, о чем мне следует узнать побыстрее?
Золин указал на постамент с мраморной чашей между стеллажами. Она до краев была заполнена фосфоресцирующей водой.
— Омут Прорицания. С его помощью ты узнал про Мир Первого Солнца и загорелся желанием оказаться там, получить их знания. Я же помог придумать ритуал для временного отделения духа от сосуда. Это не так просто, нужно столько всего учесть…
— А Омута Памяти не завалялось?
— К сожалению, нет.
— И что, этот Омут позволяет видеть будущее, другие миры?
— Иногда, — сказал Золин. — Эта мраморная штуковина крайне капризна, ее невозможно заставить нормально работать. Практической пользы мало.
— Я могу испытать ее?
— Можешь, хозяин, просто погрузи лицо в воду.
— Омут безопасен?
— Абсолютно.
Кирилл подошел к Омуту, провел пальцами по воде. Возможность хоть краем глаза заглянуть домой так и манила. Он наклонился к мраморной чаше. Некоторое время ничего не происходило, но тут сознание захлестнула череда беспорядочных образов, звуков, запахов. Полная сенсорная перегрузка. Каким-то волевым усилием ему удалось ослабить этот информационный поток и сосредоточиться на отдельных кусках информации.
— …потери исчисляются десятками миллионов…
Над Москвой поднимается грязно-серый столб дыма и пыли, множество зданий разрушено, улицы завалены обломками и перевернутыми автомобилями.
— …против нас применен весь спектр оружия массового уничтожения…
Солдаты войск РХБЗ проводят дезактивацию техники, побывавшей в зоне радиоактивного заражения.
— …неожиданно сильный побочный ущерб…
Загородную местность, кажется, где на Среднем Западе США засыпает слой пепла в несколько метров. Небеса почернели. Попавшие в зону бедствия люди помирают в страшных мучениях, задыхаясь, и никто не приходит на помощь. Ответным ударом был спровоцирован взрыв Йеллоустонской кальдеры.
— …для ликвидации последствий нет ни сил, ни средств…
Ряды коек в полевом госпитале. Гниющие заживо жертвы лучевой болезни молят о помощи. Дабы не тратить дефицитные медикаменты безнадежных пациентов усыпляют, а тела хоронят в огромных братских могилах.