— Держись, Женька, — дед с сочувствием посмотрел на друга и приободряюще похлопал его по руке. — А как Ленка? Переживает, небось.
— Ага, переживает, — усмехнулся мужчина. — Как увидела меня в госпитале, так вещи собрала, сейф обчистила и уехала.
— Куда это?
— За границу. С молодым любовником. Но я отправил за ней верных ребят… Пусть земля им будет стекловатой, — горько усмехнулся он, нашёл на ощупь на столе стакан с коньяком и залпом выпил.
Дед поцокал языком и покачал головой. Эти разговоры могли продолжать всю ночь, поэтому я решил вмешаться.
— Евгений Фёдорович, мы к вам по делу, — подал я голос. — Дед сказал, что вы служили советником при императоре и были свидетелем ситуации с моим отцом.
— Ситуации с отцом? — задумался он. — А-а-а, вы про то, как Димка чуть наследника не убил? Император тогда рвал и метал. Даже казнить Диму хотел, да мы с Витей — тогдашним министром обороны, вмешались и отговорили.
— Расскажите, как можно подробнее. В этом деле мелочей нет, — попросил я и весь обратился в слух.
— Ну раз подробнее, тогда начну издалека, — Евгений откинулся на спинку кресла. — Наследник наш, Алексей Владимирович — заядлый охотник. С десяти лет он с отрядами магов по аномальным областям ездил и на мутантов охотился.
— Мутантов? — переспросил я.
— Ну, вы их маназверями называете, а для меня они мутанты. На меня один раз гусеница набросилась. Еле отбился. Размером не меньше амазонской анаконды, — при воспоминании его передёрнуло от отвращения. — Так о чём я?
— Наследник любил охотиться, — напомнил я.
— А, ну да. В тот раз он тоже вернулся с охоты и стал жаловаться на лёгкие. Будто дышать ему тяжело. Лекари осмотрели, но ничего не нашли, а Алексею всё хуже и хуже. Задыхаться начал. Весь красный, губы синие. Все перепугались, но сделать ничего не могли, — мужчина откашлялся и принялся шарить рукой по столу.
Я догадался, что бутылку с коньяком ищет, и подвинул к нему. Евгений сделал пару глотков прямо из горла и продолжал:
— Тогда император велел Диму позвать. Тот прибежал, послушал грудь наследника, велел покашлять. Затем нос и горло посмотрел и сказал, что это… как его… а-а-а, споры гриба. Будто он вдохнул споры гриба из анобласти, и теперь в его лёгких разрастается тот гриб. Лекари его, конечно, на смех подняли, а император попросил спасти наследника.
Дед тяжело вздохнул, услышав о сыне.
— Так Димка до сих пор не объявился? — переключился на него Евгений.
— Нет. Ума не приложу, куда он мог подеваться, — старик Филатов опустил голову. — Если был бы жив, обязательно бы весточку отправил.
— Не хорони сына раньше времени, — строго сказал Ермолин. — Он у тебя сильный и умный. Из любой ситуации выкрутится.
— А, может, его император и убил? Да так, чтобы никто об этом не узнал, — шёпотом спросил дед.
— Не говори ерунды! — прикрикнул бывший советник. — Если наш император казнит, то открыто на главной площади и только после суда. В нашей империи правосудие прежде всего. Не то, что в Рейхе или еще чего в Османской империи. Вот там шелковые шнурки любят рассылать! — Евгений сурово сдвинул брови.
Ага, имперец до мозга костей. Всегда на страже интересов империи. Даже в приватной беседе не может расслабиться.
— Мне бы твоей уверенности. Я больше никому не верю.
Старики опять ушли от темы разговора, поэтому мне пришлось вмешаться.
— Что же дальше было? Смог отец приготовить лекарство от тех грибов?
— А как же? Конечно, приготовил. На следующий день на рассвете прибежал. Весь взъерошенный, в мятой одежде. Вытащил из кармана пилюли и протянул наследнику. Тот уже еле дышал. Мы всё это время у его кровати дежурили. Наследник выпил и уже через несколько минут ему стало легче дышать. Через полчаса на кровати сел. Лекари, конечно, были вне себе от злости. Стали обвинять Димку, что он сам отравил Алексея, чтобы потом перед императором выслужиться.
— И император им поверил? — удивился я.
— Ты погоди, не торопись. Я ещё не всё рассказал, — махнул он рукой. — Алексей Владимирович с кровати встал, начал расхаживаться, а потом вдруг на пол свалился. Сердце у него остановились. Тут уж лекари оживились и своими артефактами спасли его.
— Погодите-ка, а задыхаться он перестал? — оживился я.
— Да, я же сказал. Помогли ему пилюли. Только вот сердце остановилось.
— А лекари с помощью артефакта запустили ему сердце?
— Ну да. Хорошо, что рядом были. Страшно подумать, что могло бы быть. Император очень любит единственного сына.
Хм, странно всё это. Зачем отцу одновременно спасать наследника и вредить ему? Он мог бы сказать, что у него нет лекарства от такой болезни. Или вообще не определить причину плохого самочувствия.
— А дальше-то, что было? — спросил старик Филатов.
— На следующий день император выгнал Диму из дворца и наложил на ваш род запреты.
— Это я и без тебя знаю! А почему выгнал? — дед подался вперёд. — Что случилось-то? Димка ведь помог справиться с грибом.
— Гриша, этого я не знаю. Но слышал от одного гвардейца из охраны императорского дворца, что лекари до поздней ночи у императора в покоях были. Что они там ему наговорили — одному богу известно, — развёл он руками.
Наступило молчание. Каждый погрузился в свои мысли. Мне же многое стало понятно. Получается, что это не просто слухи, и лекари действительно, подставили отца Саши. Вполне могло быть так же, как и тогда на стадионе с артефактом Сорокина, который останавливал работающее сердце и запускал остановившееся.
Вот только непонятно, почему император поверил россказням лекарей. Одно единственное недоказанное происшествие не могло так сильно повлиять на мнение государя… Или могло? Всё же наследник выжил, поэтому я считаю, что наказание на Филатовых чрезмерно суровое.
Евгений позвал свою Зинку и велел накрыть на стол. Затем мы с дедом помогли ему доехать на кресле, которое оказалось инвалидным, до гостиной. Старики продолжили обсуждать события прошлого, я же обдумывал будущее.
Вряд ли император оказался настолько легковерным. Значит, у лекарей был ещё козырь против отца. Но какой? Нужно ещё раз поговорить с дедом. Возможно, он что-то скрывает от семьи. Мне же предстоит доказать, что отец всё сделал правильно. Для этого я должен добраться до императора. Но как? Вряд ли отпрыска опального рода пустят к главе государства. Скорее всего, даже не доложат обо мне.
Вся ночь прошла за разговорами. Филатов с Ермолиным никак не могли наговориться, а я вздремнул немного, устроившись в мягком кресле. Поезд до Торжка был в семь утра, поэтому в шесть часов дед вызвал такси.
— Плохо мне без зрения, — пожаловался Ермолин, провожая нас до двери. Угрюмая, невыспавшаяся служанка толкала его кресло. — Протезы мне уже делают, скоро на ноги встану. А вот как жить без глаз — не знаю.
— Шурик, ты же помог отцу Воробьёва. Может и Жене поможешь? — вполголоса спросил дед.
— Можно попробовать, — кивнул я и обратился к Евгению. — Уберите очки. Хочу посмотреть на ваши глаза.
Тот с готовностью послушался, и я внимательно посмотрел на широко раскрытые глаза. Никаких повреждений я не увидел, но весь белок глаза был испещрён красными прожилками. Воспаление? Возможно. Но почему мужчина не видит?
Я пообещал, что сделаю эликсир, но не могу гарантировать, что он поможет. Ермолин обрадовался и сказал, что если уж Филатов взялся за дело, то обязательно решит проблему.
— Поедем сначала к нашему особняку. Хочу хотя бы издали на него посмотреть, — сказал дед, когда мы сели в машину.
— Может, не стоит? Зачем бередить душевную рану? — напрягся я. И так полночи старик грустил, вспоминая былые счастливые деньки.
— Эх, ты прав, — кивнул он. — Обратно мы его никогда не вернём. Так нечего и мечтать.
Когда мы уже подъезжали к вокзалу, позвонила баронесса и сказала, что брат чувствует себя хорошо, и она останется у него на несколько дней. А также заверила, что как вернется, сразу же расплатится со мной. Сумму мы не обговаривали, поэтому мне даже стало интересно, во сколько она оценит возможность побыть с любимым братом подольше.
Билеты пришлось покупать самим, поэтому экономный старик Филатов приобрёл самые дешёвые, и всю дорогу до Торжка прохрапел на верхней полке плацкарта. Я же не сомкнул глаз из-за какофонии звуков: смех, пьяные выкрики, детский плач, топот и хлопанье дверьми. К такому я не привык, живя много лет в уединении, поэтому просто зажал уши подушкой и ждал, когда прибудем на место. В следующий раз обязательно возьму с собой какое-нибудь средство от шума. Например, усыпляющий газ. Но не для себя, а для остальных пассажиров.
Вернулись мы в Торжок в полдень и сразу поехали в лавку. Сегодня в ней торговала Лида, которая всегда заменяла деда, если тот отлучался. На этот раз видок у нее был просто замученный. А уж как она обрадовалась нашему появлению…
— Все распродано, — сообщила она нам, — нужны новые сборы.
Мы с дедом сразу занялись их составлением. Удовлетворить свое любопытство Лида смогла лишь когда ее покинул последний покупатель и мы остались в лавке одни.
— Удалось помочь брату баронессы? — спросила она,
— Да. Она осталась с ним на несколько дней, — ответил дед, аккуратным почерком подписывая упаковки с чаем. — Мы с Шуриком заезжали к Жене Ермолину. Помнишь его?
— Евгения Фёдоровича? Помню, конечно. Он на нашей свадьбе отплясывал с графиней Милославской. Еле остановили её мужа от дуэли. Всё равно бы проиграл. А что?
Мы с дедом рассказали обо всём, что узнали. При упоминании о муже, у Лиды на глазах выступили слёзы, но она сдержалась.
Вскоре явилась та самая женщина, которая накануне требовала продать ей сердечный чай. Я, как и обещал, подарил ей упаковку под неодобрительный взгляд насупившегося старика. Он продолжал утверждать, что имперцы из-за неё к нам нагрянули с проверкой.
Распродав к вечеру половину сборов, мы втроём вернулись домой. Нас встретила радостная Настя и похвасталась очередной пятёркой. Она попросила разрешения рассказать об эссенции своим подругам, которые провалили экзамен, но дед строго запретил. Я же был с ним не согласен. Всё-таки эссенцию можно за дорого продать, но потом подумал и решил, что с подростками лучше не связываться. Тут же разнесут новость по городу.