Я сложил еду для персонала, замотал витрину. Дауль везла огромный контейнер для мусора на улицу, скрываясь где-то в черноте ночи. Пока оттирал поверхность витрины от капель соусов и другой грязи, проглядел, кто зашел в кафе. Сперва подумал, что Дауль справилась супербыстро, но, подняв голову, увидел перед собой двоих.
Один был каким-то старым, немного серым и невероятно толстым. Его живот выглядел до того круглым, что создавалось ощущение, будто он проглотил воздушный шар или арбуз. Его товарищ же, напротив, был тощим, как палка. Лицо его скрывалось в тени капюшона, руки – в карманах толстовки.
– Мы закрыты. – Я не скрывал своего отвращения и негодования.
– Продайте мне пирожное.
– Мы закрыты, – повторил я, глядя на то, как этот самый толстяк лениво прохаживается вдоль витрины.
Хаюн выглянула из-за стены, что была между кассой и моей линией. На ее лице отразились недоумение и липкий страх – иногда к нам действительно захаживали неадекватные. Эти двое не первые, но каждый раз надеешься, что последние.
Сом И оказался поодаль от нее. Он качал своей рогатой головой, но что это означало, я не знал.
– Вам нужно удалиться, иначе мы вызовем полицию, – не унимался я, сжимая в руке грязную тряпку. Так и хотелось кинуть ее им в лицо.
– Я сказал, что хочу пирожное. – Толстяк пошел ближе к кассе. Я не сдвинулся с места, потому что тощий оставался стоять в дверях, а рядом был второй вход на линию, пускай и забаррикадированный паллетами. – Продайте мне его.
– Касса уже закрыта. – То ли страх звучал в голосе Хаюн, то ли злость. Хотя, скорее, все вместе. – Как и кафе. Приходите завтра, с радостью продадим вам любые пирожные.
Незнакомец остановился. Вжался ладонями в витрину, но смотрел при этом не на остатки десертов, а на Хаюн. Было в этом взгляде что-то странное – не обычное мудацкое извращение, когда он мысленно бы ее всю облапал. Нет, тут что-то другое. Жадность? Голод? Ненависть?
Я отступил к холодильникам, нащупывая руками нож. Он не был острым или хоть немного опасным, но так я чувствовал себя капельку увереннее.
Все произошло быстро – я даже растеряться не успел.
Шея толстяка вытянулась, будто была сделана из пластилина. Он неистово закричал, и этот отвратительный крик давил на уши так сильно, что я не смог удержаться и схватился за голову. Он вонзался в разум подобно тысячам мечей, и казалось, что еще секунда, и из ушей хлынет кровь. Краем глаза заметил, как, оглушив нас, толстяк ринулся к Хаюн, но между ними вырос Сом И.
Напоровшись на невидимую преграду, незнакомец зашипел и издал очередной невнятный гортанный звук, от которого меня затошнило.
Тощий бросился в мою сторону – я уже и позабыл о нем, до того неприметно он стоял вне поля зрения. Он споткнулся о паллеты и перевернулся, распластавшись на полу.
– Кнопка, Хаюн! – крикнул я. Имел в виду тревожную кнопку под кассой.
Новый утробный рык, но уже от тощего. Его руки и ноги задергались, как если бы у него был припадок. Хруст ломающихся костей, сдавленный стон и странное зловоние, которого я прежде не слышал. Я сглотнул, оборачиваясь и смотря на то, как голова толстяка то кружила под потолком, то бросалась в сторону Хаюн. Одного Сом И нам однозначно не хватит на двоих.
Рядом со входом на линию, где были паллеты и где упал тощий, вырос Ли Ёнхён. Рукава рубашки закатаны до локтей, а на кончиках пальцев длинные острые когти – ну конечно же. Мы с ним переглянулись. С его лица не сходила легкая улыбка, и, подмигнув мне, он вытащил паллеты в зал, потом подошел к тощему, у которого все еще был мучительный припадок.
– Нельзя жрать смертных. – С этими словами он вонзил когти ему в шею, но вместо того, чтобы умереть, тощий и сам обхватил Ёнхёна за талию, притягивая к себе. – Идиот!
Капюшон упал с его головы, обнажая уродливый череп, обтянутый сморщенной розово-красной кожей. Из макушки торчало несколько волосков, глаза со змеиными зрачками сияли золотом, а рот раскрылся неестественно широко. Вместо зубов – самые настоящие иглы. Длинный мерзкий язык скользнул по щеке Ёнхёна, а тот даже не поморщился. Зато я был готов уже блевануть.
– Как скажешь, – процедил сквозь зубы чеболь.
Ёнхён дернул рукой. Видимо, вонзая когти сильнее в шею или вообще в голову, а потом что-то зашептал. Их двоих окутала фиолетовая дымка, а затем раздался очередной утробный крик. Я отступил ближе к Хаюн и Сом И, замечая, что толстяк потерял к ним какой-либо интерес – его влажные точки вместо глаз безотрывно пялились на дымовую завесу, превратившуюся уже в самый настоящий купол, скрывающий под собой Ёнхёна и того монстра.
– Сом И, что это за херня? – прошептал я, подходя к ним вплотную. Нашарил руку Хаюн и сжал ее ладошку в своей.
Он не ответил, но оттеснил нас к кофемашинам, подальше от витрин.
Длинная шея неуклюже двинулся на своих коротких ножках к Ёнхёну. Мне было сложно вот так стоять и ничего не делать – хотелось ему хоть как-то помочь, но смелость и страх сплелись в один тугой узел, придавливая меня к земле. Пошевелиться было сложно, дышать – тоже, а думать и подавно.
Брошусь на него, а он прокусит во мне дыру, и что? И все? Да?
Я слабак, потому что не представлял, как обычный человек сможет противостоять этому существу. Его шея хоть и выглядела комичной, но двигалась так быстро, как если бы это была змея, соединяющая туловище с башкой. Я бы не успел и пискнуть, что уж говорить о большем…
– Сом И, – голос дрогнул. – Тому придурку нужно помочь. – Я повернулся к Хаюн. В ее округлившихся глазах читались страх и непонимание. Она не плакала, не кричала – молча смотрела на происходящее, оцепенев от ужаса. – Иди в туалет и запрись там, хорошо?
Она открыла было рот, но не смогла выдавить ни звука. Пришлось ее слегка тряхнуть за плечи и оттеснить к мойке, рядом с которой был небольшой коридор, а там за углом и туалеты. Сам же я нервно барабанил по тревожной кнопке, все еще держа тупой нож в свободной руке.
Какофония звуков не заканчивалась – напротив, крики и визг смешались еще больше, создав новый непонятный, но однозначно отвратительный звук. Я смотрел на широкую фигуру Сом И, но тот не двигался и не предпринимал никаких действий. Просто возмутительно!
Сглотнув, я метнулся к кондитерской витрине, где открывался оставшийся вид на линию. Дымовая завеса практически развеялась, а длинношеий монстр кусал воздух в попытках дотянуться до Ёнхёна. Не раздумывая, я взял керамическую подставку на ножке и метнул ее в монстра – промахнуться было сложно. К крикам примешался звон разбитой посуды. Затем я вооружился корзиной с выпечкой, не найдя ничего лучше под рукой, и принялся кидаться остатками хлеба и булок.
– Ты же хотел пирожное, гнида! – Вдоль позвоночника скатилась капля пота. – Так засунь эту бриошь себе в жопу.
Морда с оскалом уставилась на меня. Я отступил к Сом И, когда тощий так резво откинул от себя Ёнхёна, что тот влетел в соседний столик, ломая его напополам. Вскочив на изогнутых конечностях, тощий, точно паук или любое другое насекомое, побежал в нашу сторону. Длинные узловатые пальцы обхватили меня за лодыжку, и, покачнувшись, я упал на пол.
– Отвали! – Задыхаясь, я отмахивался от него корзинкой. Та была достаточно длинной, чтобы доставать до его уродливой головы. – Упырь. Тварь. Сука. А-а, да отпусти же!
Сом И незаметно подошел к нам со стороны. Заметил я его далеко не сразу: был слишком поглощен тем, что урод подтаскивал меня все ближе к себе, параллельно стягивая с меня штаны, за которые я цеплялся мертвой хваткой. Не хватало еще в одних трусах остаться.
Ни этот, ни длинная шея, кажется, тоже не замечали Сом И. Вероятно, только благодаря этому он смог наступить на голову тощего, вдавив ее в кафельный пол. Монстр испуганно заверещал, задолбил руками и ногами в жалкой попытке отыскать Сом И, но вскоре раздался громкий хруст, а затем еще и еще. Что-то липкое растеклось подо мной, впитываясь в штаны. Подняв ладонь на уровне лица, я растерянно глядел на дрожащие пальцы, обагрённые кровью. Настоящей. Такой же темной и теплой, как у людей.
Я отполз, размазывая кровавую лужу по полу еще сильнее. Голова тощего превратилась в плоский круг. Костлявое тело бездыханно распласталось на полу. Что ж, видимо, одной проблемой меньше, но что я чувствовал по этому поводу, понять не мог.
Длинная шея же в это время обхватил Ёнхёна вокруг туловища, прижимая его руки к телу, и, судя по всему, пытался раздавить – лицо чеболя покраснело, он морщился и явно силился что-то сделать, да вот только ничего не получалось. От увиденного я поморщился и с мольбой взглянул на Сом И – тот будто бы поплыл к толстяку и, не церемонясь, одним ловким движением отсек ему шею.
Ёнхён упал с грохотом на пол и громко задышал, жадно хватая ртом воздух.
Я выбежал в зал вслед за Сом И. Тело толстяка все еще билось в предсмертных конвульсиях, но мой невидимый товарищ не сводил с него внимательного взгляда. Шлепнув себя по щеке, я присел рядом с Ёнхёном, смотря прямо ему в лицо:
– Какой-то ты бесполезный.
– Ну, спасибо… – Он болезненно сморщился. – …пытался тебе помочь, как мог… вот вам и благодарность, кх-х-х…
– Ну что ты. – Я протянул ему руку и помог сесть. – Я тебе благодарен. Без иронии – правда.
Я не врал.
– Уже что-то, – выдохнул Ёнхён, пряча лицо в ладонях. – Не вечер мечты, согласись? Так, мне нужна твоя помощь. – Вместо того чтобы продолжать раздосадовано причитать, он резво вскочил на ноги и с силой сжал мое плечо. – Где тут камеры?
Растерявшись, я пялился на черные точки под потолком. В кафе камеры были рассыпаны повсюду, даже в раздевалке имелась одна. Спасибо, что хоть туалет оставался местом неприкосновенным.
– Ну-у, – протянул я, почесывая затылок. – Полагаю, что доступ к записям есть на ноутбуке менеджера… что ты задумал, чеболь?
– Чеболь? – Ёнхён улыбнулся, обнажая ряд белоснежных зубов. – Сочту за комплимент!
– Я не нахваливаю тебя, а подозреваю – давай признавайся, я понял, что ты один из них, так что не лей мне в уши, договорились?