— Вы точно профессор философии, а не какой-нибудь шаман?
— Философ — это и есть разновидность колдуна. Разве что без фокусов. Раньше я только и делал, что объяснял людям, почему жизнь одновременно бессмысленна и прекрасна.
— Звучит утешительно.
— А вы как объясняете, что защищаете тех, кто врет и прячет деньги?
Я приподнимаю бровь.
— О, началось. Впрочем, накидывайте. Не стесняйтесь.
— Я больше не у кафедры, могу позволить себе прямоту.
— Я всего лишь защищаю правила игры, Лев Семенович. Кто научился их соблюдать, тот в безопасности. Кто нет — того судят.
— Неплохо. Только правда ведь в другом: вы, господин адвокат, не правила защищаете, вы участвуете в перераспределении власти.
Лев Семёныч с большим аппетитом доедает свою булочку.
— А вот это звучит зловеще.
— У старого философа есть только слова, а ваши слова приводят к последствиям. В этом между нами разница. Ну и еще в том, что вы сюда на мерседесе приехали и пахнет от вас получше.
Мы замолкаем на пару минут. Он, прихлебывая кофе, смотрит в сторону дорогого ресторана. На веранде пьют шампанское, несмотря на то что только среда, вполне рабочий день.
Философ-шаман первым нарушает молчание:
— Жениться вам надо, мой любезный друг. Не с бездомными завтракать, а с прекрасной женщиной, вот на той террасе. С цветами, круассаном, соком, непременно свежевыжатым. Они такое обожают.
— Неужели и это философия?
— Нет, то из жизни! — отмахивается Лев Семенович и хохочет.
— Вот женюсь я. Разве вы не будете скучать по нашим спорам?
Он морщится.
— Я бы очень хотел вас там увидеть, в хорошей компании, за приятной беседой. У вас светлая голова, но жизнь свою вы тратите как будто на что-то несущественное. Жуликов да проходимцев.
— И что же, по-вашему, существенное?
— Любовь.
— Ха. Красивые, умные, честные, — загибаю я пальцы. — Выберите любые два качества. Все сразу не помещается в одной женщине, иначе это была бы уже не женщина, а идеальная пытка.
Лев Семеныч снова хохочет, и я продолжаю:
— Женщины по сути своей делятся на коллег, домработниц и шлюх. Первые и вторые быстро утомляют, третьим — нет доверия.
— Вы не любите женщин?
— Я обожаю женщин всей своей душой, насколько это только возможно. Однако есть одно но: они все хотят быть единственными.
— Это факт!
— Ревность даже самых прекрасных созданий мгновенно превращает в опасных существ, способных не только на истерику, но и на вполне расчетливую подлость.
— А вы знаете, что я прожил с одной из них тридцать пять лет?
— Да ладно?
— Чтоб я сдох! Каждый день был как бесконечный спор на любую тему. — Лев Семенович выбрасывает пустой стаканчик в урну и тянется в сумку за коньяком. Предлагает, и когда я вежливо отказываюсь, делает глоток из бутылочки.
— Как вам было в постели?
— В постели, молодой человек, мы, философы, тоже умеем находить истину. Особенно когда влюблены. — Помолчав, он добавляет: — Моя Зоенька тоже обожала есть красиво. Женщины вообще зависимы от вкусных завтраков в пафосных заведениях. Чтобы и цветы, и кофе. Я поэтому люблю сюда приходить. Раньше на этом месте другой ресторан стоял, мы с ней там откушать любили в выходные.
— И каждый день вам было о чем поговорить?
— Конечно.
— Да вы счастливчик, Лев Семеныч! — Я легко толкаю старика в плечо.
Он самодовольно усмехается:
— Определенно. Спасибо за завтрак, господин адвокат, очень поддержали. Если не будете доедать сэндвич, не сочтите за наглость....
Я протягиваю начатый бутерброд.
— Бросьте, за еду не благодарят. Держитесь, и спасибо за советы и красивую историю любви. Хоть и выдуманную. Интересно было послушать.
Лев Семенович качает головой.
— У меня теперь кафедра — эта скамейка, к тому же времени вагон. А внимают мне аудитория прохожие да голуби. Но знаете, порой здесь слушают внимательнее, чем студенты в теплой аудитории.
— У студентов мысли в другой стороне.
— У вас тоже. Сложное дело ведете?
— Муторное. Куча этических качелей.
— Самое интересное в этике, господин адвокат, — это не правила, которые прописаны в ваших кодексах, а то, как поступает человек, когда перед ним приоткрыта дверь и вокруг — ни души.
— Вообще никакой интриги не вижу: от халявы еще ни один не отказался.
— Интересно, как поступите вы сами, ибо «Несправедливость, совершенная тобой, хуже той, что совершена против тебя».
— Весьма спорное утверждение, принадлежащее, кажется, Сократу.
— Истина.
— Он просто никогда не пытался доказать невиновность тех, кого стоило бы посадить еще вчера.
* * *
В московском офисе кипит жизнь. Мы сняли весь одиннадцатый этаж, чтобы впечатлять клиентов масштабом, и это сработало.
Итак, три года назад планировался поистине масштабный проект, для реализации которого было создано совместное предприятие с участием государства («ГрандРазвитие») и частного бизнеса («ОливСтрой»). Проект сразу окрестили витриной частно-государственного партнерства. Город пообещал помочь с коммуникациями, банк — выдал многомиллиардный кредит. Все улыбались.
Однако спустя два года идиллия партнерства сменилась конфликтом, который с каждым днем становится все более ожесточенным.
В два часа дня в конференц-зале собираются представители «ОливСтрой», включая гендира Вешневецкого, моего старого приятеля. И первый час все просто орут.
Бедная секретарша Настя с круглыми глазами носит кофе и воду. Выслушать доверителей, дать им выплеснуть эмоции — неотъемлемая часть работы. Важно не допустить их до суда в таком состоянии, иначе эмоции могут взять верх прямо там.
Когда все, обессилев, плюхаются в кресла, включаюсь сам и объясняю стратегию.
Вешневецкий перезванивает этим же вечером. Я все еще в кабинете, работаю, поэтому отвечаю незамедлительно, хотя и порядком устал от живого общения.
— Аркадий Игоревич, слушаю.
— Савелий Андреевич, я все кручу в голове нашу ситуацию и действия судьи. Реакции как будто замедленные. Ходатайство отклонили без объяснения. Этот внезапный интерес к внутренним бумагам. Подозрительно.
— Вы думаете, судью «качают»? Или это уже точная информация?
— Мне говорили.... что с Савенко дела нужно решать через ее правую руку. Как там зовут помощника?
— Александра Дмитриевна Яхонтова. Да ладно. Серьезно?
— Вы с ней знакомы?
— В рамках первого заседания.
— Что скажете?
— Грамотная, держит дистанцию. Через нее идет все: черновики, служебки, даже чашка кофе. Но взятки? — Морщусь. — Крайне сомнительно, однако, если это так, я узнаю.
— Я тут погуглил ее параллельно. Яхонтова — классическая серая мышь из судебного аппарата.
Не слишком ли уничижительно для человека, который в обед сам едва не кричал в панике?
— Правильные черты лица, отличная дикция, талия сантиметров шестьдесят и длинные волосы. Это, по-вашему, мышь?
— А у вас, Савелий Андреевич, к ней как будто личный интерес появился?
Этого еще не хватало. Резко поправляю:
— Исключено. Есть такое понятие, как адвокатская этика. Не стоит из-за меня волноваться.
— Если Савенко берет через Яхонтову, мы должны это выяснить.
— Я проверю по своим каналам. Если они играют грязно, то мы тоже с удовольствием в эту игру поиграем.
Лев Семеныч не прав — в приоткрытую дверь непременно войдут. Единственный вопрос: кто будет первым?
_____
*Алтай - глав герой моей дилогии Пленница/Невеста, в которой Савелий появляется как второстепенный персонаж. Книгу Личный интерес (данную) можно читать отдельно, но она содержит спойлеры к Пленнице и Невесте
Глава 5
К вечеру пятницы мы имеем следующие сведения.
Кристина Павлова, секретарь Савенко, доверия не внушает — слишком поверхностна, однако, будучи дочерью прокурора, вряд ли рискнет нарушить закон. Из списка подозреваемых не вычеркиваем, но пока я бы на ней не концентрировался.
А вот помощник Александра действительно вызывает интерес. Девушка из семьи бедных интеллигентов вполне может стать объектом давления. По данным Росреестра, год назад она оформила на себя однушку в Москве. Если учесть ее весьма скромный оклад, возникает закономерный вопрос: ипотека, помощь родителей или…. сторонняя поддержка?
Поговорить с Александрой стоит. Хотя бы намекнуть, что мы следим за всеми аспектами дела и подтасовки не потерпим. Вот только сделать это не так просто.
Я выяснил, что Яхонтова живет с родителями, по кабакам не шатается, на работу ездит на личном авто. Не ловить же ее посреди трассы, право слово!
Парковка у работников судебного аппарата закрытая, туда не втиснуться. Караулить у дома — ход крайний, как и пытаться связаться по мобильнику.
Поэтому когда Александру отмечают в сторис на какой-то презентации, я решаю разнообразия ради отложить дела и смотаться на разведку. Тем более что метка геолокации по счастливой случайности рядом с моим офисом.
Десять минут на дорогу, двадцать — на поиски парковки (иногда столица меня убивает), и я на месте.
Пригласительного, разумеется, нет. Но славная девушка на ресепшене входит в положение и дает запасной бейджик «спикер», с улыбкой попросив не попадаться на глаза организаторам. После чего, покраснев, шепотом диктует свой номер телефона. Милое начало.
Итак, оглядываемся.
Класс ресторана чуть выше среднего, очевидно, что потратились. Основная программа закончилась, я прибыл как раз к фотосессии, которая и разворачивается в освещенной части зала. В малоосвещенной — шведская линия, шампанское в бокалах, живая негромкая музыка. Народу — тьма.
Здесь неплохо.
В глаза бросаются яркие наряды девушек, и я всматриваюсь в лица, пытаясь найти помощника судьи Савенко. Красное, синее, черное платье.... О нет, на ней все тот же серый костюм.
Александру Яхонтову отыскать несложно, она на самом деле выделяется полным... хм, нежеланием выделяться.