Каранелли размышлял недолго. С одной стороны, хотелось бы понять, что нужно фрицам. С другой – сколько понадобится ждать? Алешка может не пережить сегодняшнюю ночь.
– Князь! Тебе крайний справа дом, тот, что к лесу подходит, хорошо видно?
– Нет, кусты мешают.
– Тогда толку от тебя здесь мало. Возьми мой автомат. Иди с Олегом. Только тихо там. На рожон не лезть.
– Понял.
– Олег!
– Да?
– Еще раз повторяю – на рожон не лезть. Нам нужна медсестра! А Клюк от нас не уйдет!
Они и не лезли. Так получилось. Удача показала, что дама она ветреная и непостоянная.
Баба Валя, напуганная тем, что теперь в деревне полицаи будут квартировать постоянно, не знала, что делать с дальней родственницей Ниной и ее подругой Машей. Конечно, по хозяйству помощь неоценимая. А когда немцы приходили, то спрятать их в маленьком погребе, вход в который невозможно найти среди грядок, не представляло труда. Но не могут девчонки там сидеть все время.
Убедившись, что полицаи сели обедать в доме колхозной конторы, баба Валя поспешила в огород. Делая вид, что ковыряется на грядках, она приподняла тяжелую, присыпанную землей дверь погреба. Подсунув ручку лопаты, через узкую щель женщина говорила торопливо, постоянно оглядываясь на контору. Девушкам надо уходить в лес. Сегодня же! Ночью.
Нервы были напряжены до предела. И в этот неудачный момент появился Лемешев, который так и не понял, что женщина не просто что-то бормочет себе под нос.
Данилов занял позицию с другой стороны кустов, отлично просматривая подступы к дому бабы Вали. Единственным недостатком диспозиции было то, что сам Николай прикрывался лишь редкими кустами.
– Хозяйка! – негромко позвал Лемешев.
Дальнейшие события сменялись как картинки в калейдоскопе. Не выдержавшая нервного напряжения женщина заорала с перепугу и отпрыгнула в сторону. Маша решила, что полицаи обнаружили ее укрытие и оставаться в погребе бессмысленно. Откинув крышку, она выпрыгнула, сжимая в руке ТТ.
Секундой раньше на крыльце конторы появился водитель грузовика, которого Клюк отправил за бутылкой самогона, лежащей в кабине. Крик привлек его внимание, а появившаяся из-под земли вооруженная девушка, одетая в непонятный брезентовый плащ, привела в состояние паники.
– Партизаны! – заорал он, хотя до этого момента считал, что это бородатые мужики с дробовиками, которые водятся в лесу, а не в огороде. Вопль водителя услышал даже Каранелли.
Не раздумывая, Маша дважды выстрелила навскидку от бедра. Фриц, уже открывший дверь, начал заваливаться на перила. Девушка восприняла это как должное, хотя в своей жизни расстреляла не больше трех обойм, а дистанция превышала шестьдесят метров. В грохоте собственного выстрела она не услышала сухой щелчок винтовки Каранелли.
Тем временем баба Валя, голося, грохнулась в кусты крыжовника, а Нина забилась в самый угол погреба. Маше же первая уверенная победа лишь придала отчаянной решимости. Мгновенно осмотревшись, она заметила за забором немецкий автомат, который держал мужчина в непонятном мундире.
Пистолет грохнул еще раз, но теперь снайпер не дублировал выстрел. Не дожидаясь следующей пули, Лемешев залег.
– Ефрейтор Золиня! – крикнул он, сразу узнав госпитальную медсестру, которая находилась при Данилове и Каранелли. – Я майор Лемешев. Отставить!
Трудно представить, что могло бы произвести на девушку большее впечатление. Разве что упавшая к ногам неразорвавшаяся авиабомба.
– Ой! Батюшки! – казалось, что Маша, узнавшая голос большого начальника, испугалась его больше, чем полицаев. – Вы не ранены, товарищ майор?
Тем временем на крыльцо вылезло еще три полицая. Не видя никаких других противников, кроме Маши, они попытались открыть по ней огонь, но новая пуля Каранелли уложила самого прыткого. Остальных сдуло с крыльца, словно воробьев ураганом.
– Ложись, твою мать! – заорал Лемешев страшным голосом. Вовремя. Еще один полицай, вылетевший на крыльцо, быстро сориентировался и послал пулю в сторону шмякнувшейся пластом медсестры. К счастью, мимо. Его одновременно настигли пуля Луи и очередь Данилова.
Полицаи на улице, прикрытые крыльцом от Каранелли, оставались против Николая. На дистанции пятьдесят метров его автомат имел некоторое преимущество против винтовок. Длинной очередью князь заставил полицаев воткнуть головы в землю.
Поскольку все противники были точно посчитаны, Николай знал, что в доме еще Клюк и два полицая. И увеличение численности врагов не исключено. Но торопиться не следует, так или иначе должен был проявить себя Лемешев.
Короткими очередями Данилов прижимал полицаев к земле. Он понимал, что магазин заканчивается и уже достал следующий. Лемешев перепрыгнул через забор, и теперь пробирался по двору к калитке, чтобы в поле зрения попали залегшие полицаи.
Клюк понял, что выйти из дома через дверь сложно. Но нужно прорываться к грузовику! Уходить в лес бесполезно – здесь территория партизан. Найдут.
– Вперед! – взмахнул парабеллумом Клюк, указывая на дверь. Сам же потихоньку начал пятиться к окну.
Выпрыгивали почти одновременно: полицаи через дверь, Клюк – через окно на задний двор. Луи запоздал с выстрелом, пуля ударила в косяк. Данилов хоть и успел дать очередь, но тоже не попал. Теперь у него стало четверо противников, а в магазине автомата всего пять-шесть патронов.
Лемешев добрался до калитки – хорошо, забор сплошной, не штакетник. В щель он разглядел полицаев, но от него ничуть не ближе, чем от Данилова. Осмотревшись, Олег заметил в углу двора кустарник, от которого до неприятеля оставалось метров тридцать. То, что надо! Лемешев заскользил вдоль забора.
Тем временем Клюк ушел за сарай. Ему удалось продвинуться к грузовику, но дальнейший путь преграждал Данилов. Осторожно Клюк выглянул из-за угла.
Николай, дав очередь до конца магазина, вскочил и прыжком оказался за толстым стволом тополя. Но перезарядить шмайссер не успел. Незамеченный им командир полицаев выстрелил. Пуля ударила в грудь слева. Данилов уже ничего не чувствовал, когда тело упало на землю, поскольку несколькими мгновениями раньше непроницаемая тьма поглотила весь мир. А Клюк помчался к грузовику. Ему оставалось совсем немного, когда щелкнула винтовка Каранелли. Шаги сразу потеряли ритм, нелепо взмахнув руками, он свалился в репейник.
Лемешев добрался до кустов. Одна за другой три гранаты полетели в полицаев, и все было кончено. Майор вернулся к калитке. Осторожно, готовый к любым сюрпризам, выглянул на улицу.
– Князь! – громко крикнул Лемешев. В тишине голос был отчетливо слышан, но ответа не последовало. Олег выбрался со двора. Медленно, непрерывно озираясь, стал обходить кусты. Николая он нашел за тополем не сразу.
– Маша! – полный отчаяния крик услышал даже идущий к деревне Каранелли. Ноги сами собой понесли с бешеной скоростью, нехорошее предчувствие засосало в груди.
Золиня примчалась через несколько секунд. Отодвинула Лемешева. Наклонилась над лежащим ничком Даниловым. Хотела взять за плечо, чтобы перевернуть. Что-то помешало. С удивлением посмотрела на ТТ в руке, отбросила в сторону.
Большое кровавое пятно над сердцем, смешанное с грязью, алая струйка крови, стекающая по губам, дергающиеся в конвульсиях мышцы говорили о том, что Николаю осталось немного, может, меньше минуты.
– Что?! – крикнул подбегающий Каранелли. – Что с…
И вдруг что-то взорвалось в душе Луи. Сотни раз он видел, как умирают друзья, товарищи по оружию, знакомые и незнакомые солдаты, сотни раз терял людей, которые были ему небезразличны. Но вид окровавленного, почти мертвого Николая просто разорвал душу на части. В какую-то долю секунды он вдруг понял, что нет, да и не может быть человека роднее, чем русский князь Данилов. И без него он остается совсем один. Да, есть Лемешев. Но кем он станет, когда он выберется из этого леса? Гражданином своей страны. А Луи?
– Что ты можешь сделать? Что нужно? – с огромным трудом справившись с собой, спросил Каранелли у Маши.
– Нужен операционный стол, продезинфицированные инструменты и хороший хирург. А я могу только подавать ему то, что требуется. Тогда будет один шанс из тысячи. Не понимаю, почему он жив еще. С такими ранениями умирают мгновенно.
Иногда трудно сказать, как приходят в голову мысли. Но это точно возникла из слов медсестры. Он должен умереть, но пока еще жив. Здоровье отменное, раны быстро заживали. А вот откуда оно взялось?
– Олег, грузовик!
– Что?
– Быстрее, Олег! Быстрее!
Осторожно освободил плечи Николая от шашки, поднял на руки и понес навстречу автомобилю.
– Борт открой!
Оставив Данилова в кузове на попечение Маши, Каранелли запрыгнул в кабину.
– Гони, Олег! К тому месту, где мы переправлялись вчера через Свиную.
Грузовик с трудом одолевал дорогу, размокшую от вчерашнего дождя. Через километр она кончилась, и машина, натужено ревя мотором, продиралсяась через поля, покрытые высокой травой и кустарником. Не доезжая четверти километра, автомобиль застрял.
Когда Луи и Лемешев вынули Данилова из кузова, Маша попыталась нащупать пульс.
– Некогда! – крикнул Каранелли. – Олег, помогай!
Они бежали к реке, скользя по мокрой траве. Майор чувствовал, что сердце пытается выскочить из груди, горло саднит от судорожно захватываемого воздуха, и думал только об одном – как бы не упасть.
У реки Князя положили на траву. Лемешев свалился рядом, Луи тяжело дышал, оперевшись рукой на березу. Маша попыталась нащупать пульс Данилова. Подняла веко. Пятнадцать секунд спустя Каранелли отодвинул девушку. Взвалил безвольное, словно тряпичная кукла, тело Николая на спину.
– Он мертв, – негромко проговорила Маша.
– Ждите здесь! – бросил в ответ Луи, заходя в воду.
Свечение дерева в солнечный день почти незаметно. Если бы не тень от соседних, то можно было совсем не разглядеть.
– Не дай ему умереть! – осторожно опуская на землю друга, проговорил Луи.
– Команда принята, – отозвался в мозгу сухой голос. И сразу Каранелли почувствовал, как что-то изменилось на поляне. Он словно оказался в стороне, как бы за стеклянной стеной, жуткая усталость от последнего рывка с тяжеленным князем на спине дала себя знать. Ноги подкосились. Лу