— Тёмная стихия, — признался я. — Я утащил «Руководство» из нашей библиотеки. Ну и… Если честно, плохо помню, что делал. С памятью у меня после того случая проблемы. Но, как видите, на ноги встал. Заклинания помогли.
— А у тебя, смотрю, талант-то развивается. Месяцы практики дали результат. Но излечить сломанный позвоночник — дело непростое. Даже у сильного заклинателя на это уйдут дни и недели. Неужели ты смог? Изумительно!
— Получилось, как видите. Только отец обозлился и снова запретил мне заниматься магией, — рассмеялся я. — Вот и думаешь: где логика?
— Эх, голова его дубовая… — дядя вздохнул. — Но он поймёт. Однажды он прекратит упорствовать. Главное сейчас — не бросать тренировки. Если упустишь возможность, талант заглохнет. И это касается не тебя одного. У твоего отца сыновей больше нет. Я — не очень сильный заклинатель, а значит, и сын мой, скорее всего, высоко не заберётся. У нашей московской ветви, как я слышал, тоже дела плачевны. Скоро Державины станут обычным немощным родом. Теперь вся надежда на тебя. Александр никак не желает понять это. Надеюсь, хоть ты поймёшь.
— Понимаю. Да, надо тренироваться. Я не собираюсь бросать заниматься заклинаниями. Кстати, в первой, говорят, гимназии есть тренеры. Не перевестись ли туда?
— А вот это вряд ли получится. Чтобы поступить в первую гимназию, нужна протекция. А какая у нас, Державиных, протекция? При нынешней власти нам только одна протекция — пинок, да затрещина. Кто из Даржавиных за последние сто лет занял хоть одну высокую должность? Никто, вот именно. Не жалуют нас.
— И чем же не угодили Державины нынешней власти?
— А ты и этого не знаешь? — удивился дядя. — Неужели историю семьи не читал?
— Давно было дело.
— На уроках-то проходили про переворот двадцать пятого года? Ну так вот, мой прадед тогда выступил на стороне Романовых, а когда пришли к власти Боровские, его с братом повесили, а имущество конфисковали. Другой брат в ссылке умер. Ну а кто остался — на паперть с протянутой рукой отправился, без поместий и без земель.
— Ну про это-то я слышал, — соврал я. — Но ведь сто лет почти прошло с тех пор.
— И что же? Боровские обиды не забывают. Не может наша семья возвыситься. Сто лет мыкаемся — всё в пустую. Вот и думаю, вряд ли тебя в первую гимназию возьмут. Это — закрытое учебное заведение для ближайшего окружения. Нам туда путь заказан.
— Досадно, что так вышло, — сказал я, а сам подумал, что если это учебное заведение закрытое, может, и не стоит туда рваться.
— Досадно, — кивнул дядя. — Видишь ли, император Павел взяли курс на реформы, он многое подготовил, чтобы наследник его дал стране конституцию и освободил крестьян. Но некоторые аристократы испугались за свои состояния, сколоченные на крестьянском горбу. Иначе Россия могла бы пойти совсем иным путём.
— Так значит, вы за конституционную монархию? — спросил я прямо.
— Алексей, сейчас каждый образованный человек в России за конституционную монархию. Кто бы ни взошёл на престол следующим, ему придётся удовлетворить чаяния народа.
— Император стар, и наследников у него нет. Большой вопрос, кто взойдёт на престол следующим.
— Да, вопрос сей животрепещущий. Но время расставит всё по местам.
Последняя фраза прозвучала мрачно и как-то угрожающе. Дядя выглядел напряжённым, чувствовалось, что он не равнодушен к данной теме.
— И вы надеетесь на возвращение Романовых? — решил я пойти дальше.
— Как знать. Не за горами большие перемены. В такое время главное правильно выбрать сторону, — дядя многозначительно посмотрел на меня.
— Самая правильная сторона — своя собственная.
— Рассуждаешь, как твой отец. Он тоже вечно держится особняком.
— У меня сейчас других забот полно, — сказал я, решив копать в нужном мне русле. — Источник дохода требуется. Заработок.
— У тебя же учёба, — напомнил дядя.
— Совмещать можно. Тем более, каникулы впереди.
— И чем же ты намерен заняться?
— Пока не знаю. Но у меня есть талант и некоторые навыки. Вот и думаю, может быть их можно как-то применить? Вы — человек сведущий в таких вопросах. Хочу посоветоваться.
— Да я разве что в министерство могу тебя на два месяца взять на мелкую бумажную работу. Что ещё предложить?
— Вы не поняли. Мне нужен реальный заработок. Чары тёмной стихии — редкий дар, а значит, должен высоко цениться. Неужели его некуда применить?
Дядя задумался.
— Так-то оно так, — произнёс он, — но тут либо в гвардию идти, либо… возможно, получится создавать артефакты.
— Не, в гвардию не хочу. А что насчёт второго? Что для этого нужно?
— А для этого учиться нужно. В институте есть специальные кафедры. Если отец позволит, можешь поступить. Только не знаю, обучают ли на артефакторов заклинателей тёмной стихии. Редкий это талант, и применения широкого не снискал. У тёмной стихии одно предназначение — уничтожать. Но тут ведь как? На военную службу такие артефакты не поставишь. Их и заряжать нужно и ремонтировать, а кто этим заниматься будет, если нас на всю империю и двух сотен не наберётся? А в мирной жизни нужно совсем другое. В общем, задачку ты мне, Алёша, задал… Я ведь и сам пока не понял, куда свой талант применить. Могу лишь обучить тебя тому, что знаю. Ничем другим помочь, увы, не могу.
— И на том спасибо, Тимофей Маркович. Только подсказывает мне чутьё, что после того случая книг вы мне больше не доверите.
— Да видишь ли, не в доверии дело. Наказал мне Афанасий Иванович, чтобы книги я в чужое пользование не давал. Благо, что сейчас всё обошлось, а то ведь всякая оказия случиться может. Так что не обессудь, Алексей, не могу тебе выдать литературу. Но думаю я вот что. Книгу-то можно на машинке перепечатать, верно? Так и поступим. Как будет готово, пришлю тебе копию. Обучаться-то как-то надо. Только отцу своему не говори. Сейчас он не поймёт.
— Ему это знать ни к чему, вы совершенно правы, — согласился я.
— Только предостеречь хочу… — тут Тимофей Маркович стал совсем серьёзен. — Тёмная стихия — это страшная сила. Она душу ко злу склоняет. Ты давно причащался-то? А зря. На исповеди ходи и причащайся. Только это наши души от зла и бережёт.
Возражать я не стал, хотя внутри согласен не был. Нет уж, думаю, сами причащайтесь и исповедуйтесь, а мне и так неплохо. Вместо этого я решил разузнать, почему считается, что тёмная стихия склоняет к злу.
— Бесы душой могут овладеть, — объяснил дядя. — Сам я никогда не видел, но слышал много раз. Даже великие князья таким недугом страдали. Так что, Алексей, осторожнее будь, не пренебрегай моим советом.
Я ещё немного поспрашивал дядю об этих бесах, но он и сам толком ничего не знал. А мне вспомнились слова архонта Хаоса. А говорил он, что таких, как он, некоторые считают бесами. Это что ж значит, он может моей душой овладеть? Или уже это сделал, забрав душу Алексея? Или за бесноватых тут принимают обычных психически больных? Предстояло разобраться с данным вопросом.
Мы с Тимофеем Марковичем болтали до самого вечера, затем отправились в столовую на чай с пирогом, который заменял ужин, и только после этого меня, наконец, отпустили домой.
На обратном пути я много думал про слова дяди о «народных чаяниях». Было очевидно, что существует какой-то заговор и есть люди, желающие вернуть на престол прежнюю царскую династию. Возможно, Тимофей Маркович имел с ними связь. Смерть старого императора не за горами. Кто знает, что случится, когда тот упокоится с миром?
Но ещё больше меня заинтересовала тема артефактов. Если в этом мире артефакты столь распространены, а заклинателей, способных создавать эти штуки, кот наплакал, дело могло оказаться весьма прибыльным. Конечно, данной специальности надо учиться, но такая профессия открывала гораздо больше путей, чем какая-нибудь чиновническая служба, которая копейки приносит. Отец, будучи статским советником, не мог найти денег на целителя для сына, а дядя жил в огромной квартире только за счёт того, что имел собственный бизнес. Один вопрос оставался открытым: учат ли артефактостроению заклинателей тёмной стихии?
Мои вещи были уже на новой квартире. В субботу после занятий я собрал чемодан и покинул общежитие с концами, а оставшиеся полдня бегал по магазинам, закупая всё необходимое.
Неподалёку от моего нового дома обнаружилось дешёвое ателье, где я заказал себе костюм. В магазине же готового платья приобрёл цилиндр, трость и обычное штатское пальто, чтобы не светить, когда не надо, гимназической формой.
Больше всего вопросов вызывал у меня такой аксессуар, как трость. Зачем она нужна, я не понимал, но у каждого представительного горожанина эта штука всегда была в руках, и я решил не отставать от моды. Приобрёл себе трость попрочнее, с массивным круглым набалдашником.
Довольно странной деталью гардероба были и перчатки, но не столько они сами, сколько тот факт, что их носили всегда и везде, даже в помещении. Тонкие белые перчатки являлись неотъемлемым атрибутом любого приличного человека. Появиться в светском обществе без перчаток было равносильно тому, что придти на деловую встречу без рубашки.
Не всё, конечно, я успел купить, но с главным разобрался. Теперь и шторы на окнах висели, и кровать представляла собой именно кровать, а не голые пружины, и керосин был в настольной лампе.
Когда я поднялся по сумрачной узкой лестнице и достал ключи от квартиры, возникло ощущение, словно за спиной кто-то стоит. Обернувшись, увидел своего нового знакомого. Архонт явился снова.
— В гости решил зайти? — спросил я, открывая дверь.
— Пора браться за дело, — архонт без вступлений и приветствий зашёл в квартиру, словно к себе домой. — Тебя многому надо научить. Готовь бумагу, перо. Будешь записывать.
Глава 9
Несколько часов кряду я, склонившись над столом, и писал под диктовку заклинания, пояснения к ним и руководство по их применению. Архонт меня постоянно торопил. Он сидел, развалившись в кресле, и зачитывал длинную лекцию, отчеканивая каждое слово. Если я что-то не успевал, он выражал недовольство, но всё равно повторял предложение. Время от времени он вставал с кресла и просматривал мои записи, чтобы туда не закралось никакой ошибки.