де дымки.
Я без проблем превратил ладонь в чёрную дымчатую субстанцию и обратно, но когда экзаменатор потребовал преобразовать тело целиком, я сделал вид, что у меня не получается, посчитав, что не обязательно демонстрировать все свои возможности.
Меня прогнали ещё по нескольким слабым заклинаниям, после чего экзаменатор спросил:
— Может быть, вы знаете ещё что-то? Продемонстрируйте, пожалуйста.
— Это всё, что мне пока удалось выучить, — ответил я, — к сожалению, мои навыки невелики.
— Тогда последнее на сегодня упражнение, — произнёс его высокородие. — Наденьте медальон и создайте «малый кулак».
— Разве это возможно? — удивился я. — Медальон ограничивает мои силы.
— Попробуйте, — кивнул экзаменатор. — Только сосредоточьте всю волю без остатка.
Я надел медальон, вытянул руку и произнёс заклинание. На этот раз я по-честному вложил все силы, но нужного результата не добился. Ладонь начала лишь немного чернеть, источая дымку. Минута такой практики меня вымотала вконец, и я остановился.
— На сегодня достаточно, — произнёс экзаменатор. — Благодарим вас, Алесей Александрович. Вы показали хороший уровень. Вы учились самостоятельно?
— Самостоятельно, ваше высокородие, используя «Руководства по владению чарами тёмной стихии».
Статский советник кивнул в ответ. Его лицо не выражало никаких эмоций, и я не мог «прочитать» его.
На этом меня отпустили, и я отправился домой, выжатый как лимон, словно на мне весь день поле пахали.
В актовом зале горели люстры, заливая ярким светом помещение, до краёв наполненное синими фуражками. Гимназисты стояли ровными шеренгами почти по стойке смирно и смотрели на сцену. В этот субботний день все учащиеся собрались здесь, чтобы выслушать заключительное слово директора, а некоторые — чтобы заодно получить аттестат об окончании среднего образования. Для большинства из нас экзамены были позади (для меня, по крайней мере, точно), а впереди ждали два месяца каникул.
Не все экзамены я сдал хорошо. Половина — четвёрки, половина — пятёрки, однако было стойкое ощущение, что многие оценки мне завысили. Например, латынь, греческий язык и закон божий я сдал ужасно, но преподаватели всё равно поставил четвёрки. После появления здесь Давыдова, отношение учителей ко мне ощутимо изменилось: они стали более обходительными и менее требовательными.
К сегодняшнему торжественному мероприятию гимназисты натёрли до блеска ботинки, пуговицы и кокарды, надели шпаги (вот для чего те были нужны) и явились к десяти утра в актовый зал. Тут нас ждали директор, инспектор и попечитель, которого я видел впервые. Это оказался тучный мужчина с тонкими бакенбардами. В отличие от преподавательского состава, он явился в штатском наряде.
Директор произнёс речь, поздравил нас с окончанием года, а шестиклассников — со вступлением во взрослую жизнь. Нам предстояло учиться последний год, а выпускникам — сдавать экзамены в институт или устраиваться на службу в какое-нибудь ведомство. Им присваивался либо двенадцатый, либо (золотым медалистам) одиннадцатый класс по табели о рангах. Институт же оканчивали обычно в чине коллежского секретаря, то есть ступенью выше.
Таким образом, если после окончания гимназии я поступлю на государственную службу, то окажусь совсем мелким чиновником, а если после института — получу чин повыше, а дальше всё зависит от выслуги лет и от сословной принадлежности. Дворяне росли по карьерной лестнице быстрее, чем все остальные, и им был открыт путь на самый верх. Выходцы же из податных сословий могли продвинуться выше пятого класса, только имея нужные связи.
Но в чиновники идти я не собирался. Находиться в жёсткой системе, лизать задницы вышестоящих, перебиваясь взятками, и долго, кропотливо выслуживаться — это не моё. Деньги можно заработать гораздо легче. А будут деньги — остальное приложится.
После напутственной речи директор стал зачитывать имена тех, кто перешёл в следующие классы или получил выпускной аттестат. Из моего класса отсеялись двое. Не знаю, как они сюда попали, но предрасположенность к магии у ребят оказалась почти нулевая, хоть оба дворяне. Последний год им предстояло доучиваться в обычной гимназии.
Некоторых учеников директор вызывал на сцену, а инспектор вручал им грамоты и медали. Это были золотые медалисты и те, кого по результатам экзаменов перевели на следующую ступень мастерства.
И вот настала очередь нашего класса. Директор назвал имена двадцати четырёх человек (в том числе и моё) и объявил, что мы переведены в шестой класс. Он сделал паузу, внимательно посмотрел в лежащую на трибуне бумагу.
— Алексей Александрович Державин, прошу на сцену, — сказал он.
Я вышел из строя и поднялся на помост.
— Алексей Александрович, поздравляю вас с окончанием пятого класса, — торжественно произнёс директор. — По итогу экзаменов вам присваиваются звания послушник первого ранга по технике огненных чар и специалист по технике чар тёмной стихии.
Такого я не ожидал. Думал, повысят только в огненной магии. Тренер прямо сказал, что меня переведут из отстающего в нормальный класс, а значит, и ранг должны дать соответствующий. Но повышение в тёмной стихии, да ещё и разом на три ступени, стало большим сюрпризом. Даже показанных мной заклинаний хватило для степени специалист. Что было бы, если б я продемонстрировал всё, что умею?
Всего имелось семь ступеней мастерства: два ранга послушников, специалист, три ранга магистров и высшая ступень — гранд магистр. Раньше было только шесть: послушники, магистры и гранд магистр, но в двадцатых годах девятнадцатого века добавили ранг специалиста для тех, кто не дотягивал до магистра, но кому послушником считаться было не солидно. Так и появилась эта промежуточная степень.
Обычно гимназию заканчивали со степенью специалиста, и только особо талантливым ученикам присваивали магистра третьего ранга. Часто на этом развитие останавливалось. Лишь в военных академиях обучали магии дальше, для гражданских специальностей тренировки не предусматривались в обязательном порядке и являлись делом добровольным. Таким образом, большинство дворян имели степень специалиста или магистра третьего ранга, а для тех, кто строил военную карьеру, нормой считалась степень магистра второго ранга.
А теперь и я стал специалистом, да ещё и владел одновременно двумя видами чар, что являлось огромной редкостью.
Получив грамоты и медали, вернулся к своим.
— Первый ранг послушника чар огня — это понятно, — вполголоса произнёс Сергей Галатов, что стоял рядом, — но специалист тёмной стихии… когда ты успел?
— Меня экзаменовали отдельно, — ответил я. — Сам не ожидал, что так подфартит.
— Значит, теперь тебя будут учить чарам тёмной стихии?
— Я бы не прочь выучиться и огненным техникам, тем более, они у меня, наконец, стали получаться.
Сегодня было тринадцатое июня, а официально датой окончания учебного года считалось пятнадцатое число. Именно в этот день устраивалось ещё одно заключительное мероприятие — мероприятие, которого гимназисты ждали, словно дети нового года. Для пятых-шестых классов организовывался бал, где могли присутствовать ученики мужских и ученицы женских гимназий.
Можно себе представить, сколь знаменательным событием являлся этот бал для парней (да и для девушек, наверное, тоже), мне и самому было любопытно посмотреть, что там происходит. Балы девятнадцатого века посещать ещё не доводилось.
Как только официальная часть завершились, толпа синих мундиров и фуражек потекла к выходу. Мы с Сергеем и Михаилом тоже выбрались из залы, а потом — и из здания гимназии. На лицах ребят читалось радостное предчувствие свободы. Им казалось, что два месяца — целая вечность, но я-то понимал, что время это пролетит незаметно.
— Увидимся в следующем году, — сказал Сергей, — но, кажется, не все… Алексей, ты ещё не знаешь, в какой класс тебя переведут?
— Пока нет, но гимназия не столь велика, чтобы не встретиться.
— И как проведёшь лето?
— Буду отдыхать и развлекаться. Может быть, попробую немного заработать. А вы по дачам, да?
— Нет, — буркнул Михаил, чьё бледное лицо, как обычно, выглядело недовольным, — это Сергей поедет на дачу, а меня отправляют к родственникам в имение под Тверью. Эх, даже на бал не попаду. Вот же шельмовство!
— Не переживай, в следующем году попадёшь, — успокоил его Сергей, — на рождественский-то уж точно.
Мы стояли и болтали на крыльце возле колонны, когда к нам подошли Пётр Меньшиков и ещё двое выпускников. И что ему понадобилось? Уж не поздравить ли меня решил?
— Добрый день, господа, — произнёс Меньшиков. — Должен поздравить вас с окончанием пятого класса, а вас, Алексей — с повышением ранга.
Меньшиков говорил, как обычно, вежливо, но его ледяной взгляд выражал презрение, а тон был не менее холоден, чем глаза.
— Благодарю, — ответил я. — Взаимно.
— Насколько помнится, мы с вами не закончили одно дельце, и я бы хотел уладить былую ссору, как и полагает людям нашего происхождения.
Так, это что получается? Он опять меня на дуэль вызывает? Да что ж этот баран никак не угомонится?
Народу вокруг толклось много. Стоящие рядом гимназисты притихли, наблюдя за развитием событий. Отказать было просто нельзя.
— Вот как, значит? — удивился я. — Странно, что вы только сейчас об этом вспомнили.
— Но вы-то уж точно вспоминать не собирались, — парировал Меньшиков, намекая на то, что я пытался избежать дуэли.
— Беспокоился о вашем здоровье, — съехидничал я. — Три человека уже познакомились с моей шпагой, и остались не очень довольными, в отличие от меня. Тоже желаете? Я всегда готов.
— Заклинателям равного ранга предпочтительно сражаться природной силой без помощи иного оружия, — напомнил Меньшиков. — А мы теперь оба имеем ранг специалиста.
Вот, значит, почему он вспомнил о дуэли: помериться захотелось, кто круче. Не знаю, на что Меньшиков рассчитывал, ведь тёмная стихия считалась сильнее любого другого вида магии.