Вместо того, чтобы пожать мою руку, он вдруг поднес ее к губам. Прикосновение было легким, как крыло бабочки. И обжигающе горячим, как тавро.
– До свидания, Лилиан. Прошу тебя, будь осторожна.
Низкий голос. Внимательный взгляд – близко, слишком близко! Кровь, набатом стучащая в ушах. И словно не было всех этих лет, и я снова восемнадцатилетняя глупышка, потерявшая голову от первой любви.
Он не улыбнулся. Разжал пальцы, чуть заметно склонил голову – и, подхватив шляпу, вышел прочь.
А я со стоном упала на стул и уронила лицо в ладони.
Дура, безнадежная дура!
К вечеру я валилась с ног.
Пришлось разочаровать некую даму, заподозрившую мужа в измене. При слежке выяснилось, что ее благоверный оставался таковым в полной мере и после работы спешил не к любовнице, а (та-да-мм!) на сольфеджио. Голоса своего этот полный одышливый мужчина стеснялся, но втайне обожал петь. Вот и весь «грешок».
Клиентка выглядела премного разочарованной таким поворотом событий, похоже, уже настроившись обрести свободу от семейной жизни (разумеется, вкупе с недурными алиментами). Оставалось надеяться, что ей хватит ума не запилить мужа за его слабость. Ведь он вполне мог додуматься до простого вопроса: а откуда, собственно, жене стало о ней известно?
Меня это уже не касалось. Я получила от недовольной дамы остаток гонорара, внесла его в бухгалтерские книги и наведалась в банк, после чего поспешила домой. Надо же было привести себя в порядок! После нелегкой беседы с Дарианом и спора с клиенткой, не желающей верить докладу о невинных слабостях супруга выглядела я эдаким встрепанным воробушком… Или ощипанной вороной? В общем, это никуда не годилось.
По дороге домой я заскочила в знакомую парикмахерскую. Мисс Келли смерила меня взглядом и без слов пододвинула кресло.
Укладка, неброский макияж, чашечка кофе и непринужденная беседа буквально вернули меня к жизни. Болтали мы вроде бы о сущих пустяках… пока я не обнаружила вдруг, что рассказываю, пусть и скупо, о своих чувствах к Дариану и о нынешнем, едва зародившемся, романе с Эндрю. Кажется, это называется «синдром попутчика».
– Не беспокойтесь, мисс Корбетт, – тонко улыбнулась парикмахер, поймав в зеркале мой изучающий взгляд и правильно его истолковав. – Ваши тайны останутся между нами.
– Спасибо, – буркнула я, решив, однако, внимательнее следить за языком.
Рэддок пришел минута в минуту. Часы в гостиной еще отбивали девять, когда он затрезвонил в дверь.
Выглядел он несколько смущенным, а в руках держал перевязанную бантом коробку и три розовые орхидеи.
– Это вам, Лили.
– Благодарю, – я взяла презент. – Они очаровательны, благодарю. Но, право, не стоило.
Инспектор отмел возражения нетерпеливым жестом.
– Я не стану опускаться до избитых комплиментов и сравнивать вас с этими ветками, – проговорил он насмешливо. – А вы, в свою очередь, обещайте не думать, будто я могу явиться на свидание к даме с пустыми руками. Договорились?
А я-то наивно полагала, что у нас деловая встреча… Впрочем, к чему лукавить? Перед деловой встречей так не прихорашиваются, да и свежайшие бисквиты в кондитерской едва ли покупают.
– Договорились, – я пожала плечами и, предложив гостю входить и устраиваться самостоятельно, отправилась на поиски вазы. Не так уж часто меня баловали цветами, так что я совсем запамятовала, куда сунула ее в последний раз. В спальню отнести не могла, остаются гостиная и кухонька. В кухне я бывала крайне редко (столовалась я не дома), а в гостиной укромных уголков немного. Она выглядела пустоватой: большой диван, журнальный столик, камин да комод с сервантом – вот и вся обстановка. По правде говоря, комната была стылой и неуютной, несмотря на обилие бежевых и золотистых оттенков.
Рэддок наблюдал за моими метаниями с интересом.
– Вы что-то ищете? Могу я помочь? – предложил он деликатно.
– Едва ли, – буркнула я, заглядывая в пыльный сервант. Вазы там не нашлось, зато дохлые мухи имелись в изобилии. Уволю горничную! – Никак не могу найти вазу, но это не та потеря, ряди которой стоит вызывать полицию. Надеюсь, вы не обидитесь, если я пока поставлю цветы в бутылку из-под молока?
– Что вы, нисколько, – согласился Рэддок, улыбаясь. – Хотя давайте попробуем поискать вместе, раз уж полиция, в моем лице, уже прибыла. Где и когда вы видели пропажу в последний раз?
– Должно быть, в марте, – сообщила я, немного подумав. – На свой день рождения.
Инспектор воззрился на меня почему-то с удивлением, машинально проводя рукой по каминной полке. Расставленные на ней семейные фото он не смахнул лишь чудом.
– В марте? А ведь на дворе уже июль.
Оставив реплику Рэддока без ответа, я принялась вспоминать:
– Кажется, тогда у нас было какое-то сложное дело, и я напрочь забыла о принесенных Дэнни тюльпанах. Но точно помню, что я их не выкидывала.
– Значит, цветы убрала горничная? – почесав бровь, Рэддок в два счета отыскал пропажу… за диваном. В ответ на мой восхищенный вздох он пояснил: – Ваша прислуга трудолюбием не отличается. И, должно быть, работает у вас давно.
– Как вы догадались? – я понюхала вазу (пахло весьма неприятно) и сморщила нос. Пожалуй, орхидеи такого измывательства не заслужили.
Рэддок усмехнулся:
– Она знает, что вы редко бываете дома и еще реже получаете цветы. Видимо, в тот день она куда-то спешила и поленилась вымыть вазу. Сунула за диван, а после забыла.
– Теперь я верю, что вы – настоящий детектив! – заявила я насмешливо. – Присаживайтесь, Эндрю. Надеюсь, с чаем и пирожными конфуза не будет.
Бисквиты оказались дивно хороши, пирожные таяли во рту, а чай был душистым и горячим. Я развлекала гостя рассказом о том давнем деле. Боюсь только, что слушал он меня не слишком внимательно, хотя отдал должное угощению.
– Лили, позволите личный вопрос? – поинтересовался он, улучив паузу в моем монологе. Его крупная фигура выражала напряжение, а карие глаза зорко следили за мной.
– Конечно, – ответила я настороженно.
Нетрудно догадаться, о чем пойдет речь.
– О чем вы договорились с вашим кузеном? – спросил он напрямик, не глядя на меня. Вместо того он рассматривал узор на ковре, который столь пристального внимания явно не заслуживал.
Причин лгать или увиливать не было, поэтому я созналась со вздохом:
– Я обещала помочь.
Рэддоку это отчего-то не понравилось, он нахмурился и проговорил сухо:
– Мистеру Корбетту очень повезло заручиться вашей поддержкой. Вы ведь сделаете все, чтобы его обелить, не так ли?
– Не говорите глупостей! – рассердилась я. – Во-первых, я как детектив не могу выгораживать преступника, если не желаю лишиться лицензии. А во-вторых, Дариан не убивал.
Он вздернул брови и спросил насмешливо:
– Потому что он на такое не способен?
Неужели он полагал, что я опущусь до такого детского лепета?
– При определенных обстоятельствах на это способен всякий. Но Дариану незачем было так рисковать. У Дариана уже есть имя и репутация, он бы сумел наверстать упущенное!
Губы Рэддока дрогнули в иронической улыбке.
– Любопытная точка зрения. А ради чего можете убить вы, Лили?
– Ради близких, – ответила я, не задумываясь. Мнение на этот счет у меня сложилось давно, а это позднее чаепитие – наедине! – располагало к откровенности. Даже немного жаль, что разговорами мы пока и ограничивались.
Он долго молчал, размешивая сахар в чае, затем признался негромко:
– Мне понятна ваша позиция. Пожалуй, я сам считаю так же… хотя для слуги закона это, конечно, недопустимо.
– Я вас не выдам, – понизив голос, пообещала я и, не выдержав, рассмеялась.
После небольшой заминки Рэддок улыбнулся и придвинулся ко мне.
– Поймите, Эндрю, – продолжила я, торопясь привести свои аргументы. – Эта история будто нарочно бросает тень на Дариана. Его любимый ресторан, способ убийства, визитка. Глупо ведь, согласитесь.
– Как сказать, – возразил Рэддок, вздохнув. – Это мог быть тонкий расчет. Мол, никто не поверит, что адвокат по уголовным делам мог обстряпать все столь бездарно.
– Но…
Он не стал слушать. Взял мои руки в свои – горячие и сухие – и проговорил чуть хрипловато:
– Лили, ваш кузен заслуживает наказания не за убийство – увы, чутье подсказывает мне, что эта версия неверна – а за то, как он обращается с вами. Я…
Звонок в дверь оборвал его на полуслове.
– Да они издеваются, что ли?! – возмутилась я.
Рэддок согласно промолчал.
Клянусь, если это заявился Дариан, дабы лично присмотреть за моей (кхе-кхе) нравственностью… Так и не придумав достаточно ужасной кары, я поплелась открывать.
На пороге обнаружился паренек в шортах и надвинутой на нос бейсболке. В одной руке у него был пакет, в другой надкусанное яблоко.
– Мисс Лилиан Корбетт? – прогнусавил он, не прекращая жевать. – Вам посылка.
– От кого? – я осторожничала, не спеша брать протянутый мне пакет. Мало ли, что может там оказаться? Едва ли бомба – подозрительного тиканья не слышно – но на какую-нибудь пакость вроде проклятой вещицы можно нарваться легко.
Парнишка с хрустом откусил от яблока, прожевал и сплюнул на мостовую хвостик.
– Мистер Корбетт сказал передать. Будете брать, ну?
Рэддок за спиной кашлянул.
– Давай сюда.
– Э, нет! – парнишка проворно спрятал пакет за спину и отпрыгнул назад, чуть не под колеса автомобилей. – Сказано вот ей передать, а вас я не знаю, мистер!
– Старший инспектор Рэддок.
Полицейские «корочки» посыльного не впечатлили.
– Про копов речи не было, – заявил он упрямо. – Так что, мисс заберет или мне обратно нести?
Рэддок хмурился. Конечно, он мог попытаться задержать паренька, но ключевое слово тут «попытаться». Давно стемнело, а легконогому подростку метнуться во дворы и раствориться в сумерках – плевое дело.
Я шагнула вперед и выхватила пакет из смуглых пальцев со сбитыми костяшками.