Официант крепко зажмурился, стискивая кулаки и тяжело сглатывая.
А Рэддок чуть заметно мне улыбнулся и попросил одними губами: «Подыграйте». На мгновение я опешила, затем смежила веки, соглашаясь.
– Инспектор, – проговорила я мягко-мягко, как лиса, уговаривающая ворону спеть. – Зачем вы так? Уверена, мистер Одли готов рассказать обо всем, что нас интересует. Ведь правда, мистер Одли? Да вы присаживайтесь!
Официант слепо, на ощупь, нашарил стул и почти рухнул на него.
– Я не знаю, что рассказывать, – сознался он потерянно, зажав кисти рук между коленями. – Но вы ведь мне не поверите, правда? Брату моему не поверили.
Встав, я налила стакан воды и подала ему.
– Поверим! – обещала я твердо. – Если расскажете правду. Я – частный детектив, мисс Лили Корбетт, слыхали? Обещаю, что докопаюсь до истины.
Одли обеими руками сжал стакан и ссутулился.
– Вот он, – он мотнул головой на Рэддока, обращаясь только ко мне. – Думает, я вру! А зачем мне врать? Да если бы я эту тварь прикончил – я бы всем рассказал! Я бы кричал об этом на площади! Я бы гордился, понимаете? Гордился тем, что снова могу смотреть в глаза брату, потому что избавил мир от твари, из-за которой Томми попал за решетку!
С каждой фразой голос его повышался, под конец Одли уже орал, бешено сверкая глазами и размахивая руками. В запале он не замечал даже, что вода из стакана выплеснулась на ковер.
Официант потряс кулаком с зажатым в нем стаканом… а потом осел, как дрожжевое тесто на сквозняке.
– Но я не убивал, – закончил он тускло. – И теперь уже никогда не смогу прикончить эту мразь, потому что это сделал кто-то другой.
– Значит, вы для этого купили пистолет? – поинтересовался Рэддок уже без прежнего нажима. – Собирались убить Далтона?
Я предостерегающе сжала костлявое плечо Одли.
Признаюсь, я не только играла роль «доброго полицейского» в старой-престарой игре. Мне вправду стало жаль этого беднягу, который не только потерял близкого человека, но и напрочь разуверился в правосудии. Сколько бы ни твердили о допустимых погрешностях, каждая ошибка судебной системы – это чья-то сломанная жизнь, а зачастую и перековерканные жизни его близких.
Одли ответил прямо и просто:
– Да. Я не успел. Опоздал. Судите меня за это, если хотите!
Рэддок лишь головой покачал.
– Немедленно сдайте оружие в участок, – посоветовал он вполголоса. – Скажете, что нашли на улице. Договорились?
Кажется, «злая» роль надоела ему до чертиков.
Официант кивнул. Выглядел он потрясенным и пришибленным.
Я вернулась на свое место – уже как-то неловко было торчать рядом с ним, будто охраняя от гнева Рэддока – и попросила:
– Так что случилось в тот день?
Еще и кофе пригубила, выказывая доверие.
Одли приободрился, даже краски вернулись на его, в общем-то, довольно приятное лицо.
– Я не знал, что этот… Далтон будет тут ужинать! Мамой клянусь, не знал. Когда я его увидел, когда он сел за мой столик… Я хотел отказаться, хотел уволиться! Но я не мог так подвести ресторан, не мог уйти тотчас. Я страдал – о, как я страдал! – но и вида не показал, да-да.
Теперь, когда Одли пришел в себя, в нем заговорила (даже, скорее, завопила истошно) южная кровь. Поэтому расспросы затянулись надолго: отвечал он многословно, экспрессивно размахивая руками и поминая всех святых.
Рэддок молчал, предоставляя мне вести беседу, только кофе попивал и держал ушки на макушке. Все интересующие полицию вопросы наверняка были заданы уже давным-давно, мне оставалось копаться в нюансах.
В сухом остатке у нас имелось вот что.
Одли чистосердечно признался, что ненавидел Лайонела Далтона, даже вынашивал относительно него кровожадные планы – которым, впрочем, не суждено было исполниться. По словам Одли, его младший брат угодил в дурную компанию и в итоге попал в очень неприятную историю. Дело дошло до суда, и адвокат Далтон, желая любой ценой выгородить своего клиента (юношу из очень богатой семьи), сумел-таки свалить вину на парнишку Одли. Якобы адвокат даже откровенным подкупом свидетелей не брезговал! В результате младший Одли отправился в тюрьму, а Далтон получил весьма щедрый гонорар.
Разумеется, официант при виде негодяя, сломавшего жизнь его брату, весь вскипел… но деваться было некуда.
Он как раз подал аперитивы, когда посыльный принес букет. Посыльный был незнакомый, да мало ли в городе посыльных? Поставив цветы в вазу, официант отнес их к столу, за которым сидел Далтон с друзьями. Никаких визиток он, Одли, не заметил и при нем ничего такого из букета не вынимали. Далтон, кажется, удивился – причем удивился неприятно. Не понравились ему эти лилии, он даже хотел их отослать.
– Так почему же не отослал? – простодушно удивилась я. – Он ведь хозяин торжества.
– Дама не позволила, – объяснил официант охотно (он на все мои вопросы отвечал с готовностью). – Некрасивая такая, очень властная. То есть она не запретила, конечно – стал бы он слушать! – а спросила, ехидно так, мол, чем ему помешают цветы? Окна открыты, все за столом здоровы. Нехорошо так сказала, как будто… ну, с намеком.
Мы с Рэддоком переглянулись. Он встрепенулся и, кажется, с трудом усидел на месте.
– Странная ремарка, не находите, мисс Корбетт?
Я согласно кивнула и проговорила медленно:
– Любопытно. А Далтон что?
– Да ничего, – Одли нервно пригладил ладонью короткие черные вихры. – Стушевался, кивнул мне и встал. Вроде как, простите, приспичило ему… извините…
– А кто еще из них выходил? – живо заинтересовалась я. С самим Далтоном все ясно – он явно отлучался, чтобы принять лекарство, иначе убийственный для него запах лилий свалил бы его намного раньше.
Не сидели же гости весь вечер за столом, как приклеенные!
– Да все они, – махнул рукой официант. – Сначала этот… Далтон. Потом он еще с девушкой той кудрявой танцевал. О-ла-ла! – красивая девушка и танцует как ангел. И та, вторая, некрасивая, в дамскую комнату ходила. Второй мужчина, кажется, ее брат, уходил курить на террасе.
– Вместе с Далтоном?
– Нет. – официант помотал головой. – Тот не курил, хотел долго жить, ха-ха!
И руки потер эдак злорадно. Каюсь, в чем-то я его понимала. Теперь, несколько успокоившись, Одли окончательно осознал, что ему повезло лицезреть труп своего заклятого врага.
В дверь робко постучали.
– Простите, можно?
Не дожидаясь разрешения, в кабинет заглянул метрдотель. Окинул обстановку быстрым взглядом, заметно нахмурился при виде мокрого пятна на ковре… и стал чернее грозовой тучи, поглядев на официанта. Должно быть, решил, что тот отлынивает от работы.
– Мистер Одли очень нам помог, – сообщила я, поняв, что иначе беднягу ждет выволочка. – Он как раз рассказывал нам о событиях того вечера.
– О, – сник метрдотель. – Прискорбные, весьма прискорбные события. Но мы счастливы, что у нас остаются еще верные друзья! Как ваш кузен, мисс Корбетт.
– Да-да, – рассеянно отозвалась я, обдумывая все, что наговорил Одли. – Дариан упоминал, что часто у вас обедает.
Он гордо приосанился.
– И обедает, и ужинает, и пирожные наши очень любит. Постоянно заказывает!
– Дариан заказывает пирожные? – поразилась я, вынырнув из своих невеселых мыслей.
На моей памяти особого пристрастия к сладкому кузен не выказывал, даже поддразнивал Дэнни за любовь к «девчачьим» лакомствам.
– Да-да! – маленький метрдотель приосанился. – Скажу без хвастовства, месье Корбетт очень ценит нашего повара и непременно – непременно! – еженедельно заказывает дюжину разных пирожных. Каждую пятницу, хоть часы сверяй! Вот и сегодня заказал.
– Сегодня не пятница, – вмешался инспектор каким-то напряженным голосом, постукивая пальцами по сверкающей пепельнице, только что замененной расторопным официантом. – Только вторник.
– Я тоже удивился, – закивал метрдотель. – Даже переспросил у курьера. Он ведь новенький, мог что-то перепутать. Но он показал мне бумажку, там черным по белому записаны адрес и дата.
– Пирожные. Курьером. – Лицо Рэддока стало страшным. Он вскочил на ноги и схватил шляпу. – Лили, быстро! А вы поймайте нам такси, и поживей!
– Это самые лучшие пирожные, вы не подумайте! – вскричал метрдотель, на глазах бледнея. – Я ручаюсь, что…
– Быстро! – кажется, инспектор с трудом сдерживался, чтобы не придать ему ускорение пинком.
Метрдотель опрометью выскочил прочь, следом побежал официант, размахивая руками и поминая всех святых.
– Думаете?.. – выдохнула я, холодея.
– А вы нет? – Рэддок выглядел сосредоточенным и напряженным. – Проклятье, мы ведь даже толком его не искали!
– Выходит, курьер? Одному компаньону он принес отравленный букет, другому – отравленные пирожные.
Я сжала кулаки, чтобы не разрыдаться от бессилия.
Дариан ничего не заподозрит. Выпечка в фирменной упаковке, а что курьер незнакомый – так ведь не со всеми же курьерами в городе он успел перезнакомиться! Дариан сочтет, что в ресторане что-то напутали, и с удовольствием полакомится.
– Лили, – инспектор взял меня за плечи и развернул к себе. – Успокойтесь, прошу вас. Такси сейчас приедет. Кстати, можно позвонить мистеру Корбетту, на коммутаторе найдут номер.
Я покачала головой.
– У него дома нет телефона, только в офисе. Чтобы клиенты ночами не трезвонили.
Рэддок выругался сквозь зубы и осторожно меня встряхнул.
– Мы успеем. Слышите, Лили? Спасем мы вашего… кузена.
Инспектор мог бы поспорить с каким-нибудь древним многоруким божеством. Он умудрился одновременно вызывать на подмогу полицейских, распоряжаться насчет скорой по адресу Дариана (чтобы не терять времени, если пациент, паче чаяния, еще жив), уточнять что-то у официанта и запихивать меня в такси. Сама я, к своему стыду, от ужаса превратилась в соляной столп.
Со всем перечисленным Рэддок управился за каких-то пять минут. Такси мчалось по городу, наплевав на дорожные знаки и, местами, на светофоры. Водитель так проникся сунутым под нос значком и сказанным сквозь зубы: «Живо!», что автомобиль летел по улицам, кажется, лишь изредка касаясь колесами асфальта.