Выспался Ольгерд хорошо. Провалившись в глубокую воронку без сновидений, мастер выпал из реальности до полудня. Кровать была мягкой, постельное белье — чистым и приятным на ощупь. В комнате поддерживался климатический контроль — суть этого термина Картер объяснил накануне. Безмерная усталость последних дней схлынула, вернулось бодрое расположение духа.
— Который час?
— Без четверти двенадцать, — ответил дом. — Кажется, так принято говорить в вашей культуре.
Окно всё еще было панорамным и выходило на террасу. Ольгерд с облегчением увидел нормальное голубое небо. С ярким солнечным диском, застрявшим почти у самого зенита. Диск был желтым, что характерно для большинства колонизированных человеком миров. В картину хорошо вписывались белые облачка — перистые, кое-где вытянутые в неровные рваные линии.
Небо как небо.
Решетка никуда не делась. Правда, теперь мастер не видел ночную подсветку транспортных коридоров, а габаритные огни и окна летающих домов перестали сплетаться в сказочную иллюминацию. Днем всё выглядело прозаично. Нескончаемые потоки сложных машин — медленных, быстрых, подрезающих друг друга, стыкующихся и меняющих конфигурации.
Значит, ему ничего не приснилось.
Ольгерд всё еще находился в мире Посторонних.
Магелланцы пользовались двумя системами для измерения времени. Первая была базовой для народа, привыкшего странствовать среди звезд. Никакой привязки к вращению планет, годовым и суточным циклам. Стандартом считались килосекунды, от которых плясало всё остальное. Дома программировались, исходя из этого принципа. Так, земной день, по словам ИскИна, был равен восьмидесяти шести и четырем десятым килосекунды. Очень удобно — не надо подстраиваться под каждую новую планету, освоенную хозяевами.
Вторая система была местной.
Картер жил по часам Риордана, объясняя это биологическим циклом. За основу были взяты всё те же земные секунды, минуты и часы, кратные шестидесяти. В риорданских сутках насчитывалось двадцать семь часов, год растянулся на триста одиннадцать дней. Из чего можно было сделать вывод, что планета обращается вокруг собственной оси достаточно медленно, но ее орбита пролегает к местному светилу ближе, чем земная. Ольгерд высказал свои соображения дому. Тот ответил, что всё так, но с небольшой поправкой. Риордан движется по круговой орбите, а не эллиптической. Отсюда — столь существенная разница. И частичное объяснение отсутствующих времен года.
Почему — частичное?
Климатический контроль.
Ольгерд думал обо всем этом, принимая душ и занимаясь чисткой зубов. Здесь тоже имелись существенные отличия от бытового уклада Преддверья. В Трордоре и Ламморе зубные щетки были известны, но паста не использовалась. Вместо этого врачеватели изготавливали медово-уксусные смеси, не преминув добавить туда щепотку жженой соли. Подобные смеси продавались в глиняных баночках, их даже простолюдины покупали за сущие гроши. Более дорогие средства тоже имелись — их можно было приобрести в лавочках Гильдии Магов. Состав не разглашался, эффективность была высокой, запах — приятным. Цена — соответствующей.
В Стимбурге Ольгерд пользовался нормальной пастой. Прислуга «Медитативного отеля» снабдила каждый номер фарфоровыми баночками, костяными щетками и набором деревянных зубочисток. Ретрограды связывались с портье и свободно заказывали зубной порошок.
Дом Картера генерировал пасту сразу на щетку. Из воздуха, что ли… Даже задумываться об этом не хотелось.
— Я могу подать завтрак на террасу, — сказал дом, когда Ольгерд вышел из ванной комнаты. — Или в общую столовую.
— На террасу, — решил Ольгерд.
— Как угодно. Хозяин сейчас занят важными переговорами в удаленном режиме. Просил не беспокоить. Чуть позже он сможет присоединиться к тебе и обсудить маршрут.
— Без проблем, — Ольгерд вышел на залитую солнцем террасу, и ветер взъерошил его волосы.
— Могу соорудить навес, — предложил дом.
— Ты серьезно? — заинтересовался Ольгерд. Полуденное солнце, несмотря на легкий ветерок и непрерывное движение, палило как в Улкундаре. — Давай.
Вверху что-то лязгнуло, зашелестело, и Ольгерд с удивлением обнаружил, что из стены выдвигается самый настоящий брезентовый навес. Тихо гудел роликовый механизм. Направляющие скользили к дальней оконечности террасы, а из пола вырастали телескопические мачты. Щелчок — трубы вросли в нижние части направляющих.
Благословенная тень.
— Здорово, — оценил Ольгерд. И уселся в давешнее плетеное кресло. Столик был накрыт для позднего завтрака. В глубокой тарелке обнаружилось нечто, отдаленно напоминавшее рисовую кашу. На блюдце громоздилась стопка бутербродов с хорошо прожаренным мясом и тонко нарезанными овощами. Сок — в запотевшем стеклянном стакане. Неизвестные, но симпатичные фрукты в вазочке.
Ольгерд тут же набросился на еду.
Каша оказалась чуть сладковатой и не похожей ни на что из прошлой жизни мастера. Очень сытной в сочетании с бутербродами. Хлеб был слегка поджарен и пропитан расплавленным сыром. Овощи здорово смахивали на огурцы, а мясо — на земную телятину. Впрочем, мастер колебался между телятиной и говяжьей вырезкой, а спрашивать у дома было лень. Хотелось посидеть в спокойствии и тишине, наслаждаясь теплой погодой.
Сок был очень холодным.
Почти ледяным.
— Ты вкусно готовишь, — похвалил мастер.
— Спасибо, — голос незримого собеседника потеплел.
— У нас хватает времени для разговора?
— Вполне, — дом ответил после непродолжительной паузы. Видимо, сверялся с графиком Картера. — Насколько я понимаю, хозяин отчитывается перед военным ведомством по визиту в мир, который ты называешь Предельными Чертогами.
— Земля, — уточнил Ольгерд.
— Да.
— Что ж, меня интересует история Риордана, дом. Ты можешь прочитать мне небольшую лекцию?
— История Риордана, — назидательно сообщил искусственный разум, — неразрывно связана с колонизацией Магеллановых Облаков людьми. Курс весьма обширный, наши дети изучают его на протяжении шести лет.
— Риорданских лет, — Ольгерд решил блеснуть эрудицией.
— Конечно.
— У меня меньше времени, — вздохнул Ольгерд. — Будем сокращать.
— Это можно. Я полагаю, образы лучше воспринимаются подсознанием, поэтому есть предложение.
— Какое?
— Вывод трехмерной пространственной графики прямо на террасу. Ключевые события будут разворачиваться вокруг тебя, усиливая эффект присутствия. Всё это будет сопровождаться моими комментариями.
— Договорились, — согласился мастер.
— За сегодня можем не успеть, — честно признался дом. — Слишком много всего.
— А за неделю?
— Уже реально.
— Приступай.
Вокруг Ольгерда сгустилась тьма, из которой проступили звездные россыпи. Внешние шумы исчезли — дом заглушил их какими-то фильтрами.
— Краткий курс истории Риордана, — начал дом. — Интерактивный. Если возникнут вопросы — задавай, не стесняйся.
— Интерактивный? — переспросил Ольгерд.
— Изображения увеличиваются, разворачиваются и режутся по твоему желанию. Что хочешь с ними, то и делай.
— Понял.
Всё, что происходило дальше, напомнило мастеру о лекции Коэна, прочитанной на борту «Мемфиса» много лет назад. Всё это казалось магией, но в основе лежали технологии. Ольгерд перестраивал свое восприятие и учился жить в новой, правдивой реальности.
Риордан обращался вокруг желтого карлика, расположенного на краю туманности Тарантул. Созвездие Золотой Рыбы, Большое Магелланово Облако. С астрономической точки зрения БМО являлось спутником Млечного Пути, а не самостоятельной галактикой. В центре туманности, на стыке трех газовых пузырей, всё еще продолжалось звездообразование. Рвались сверхновые, пространство пронизывалось рентгеновскими лучами. А вот на окраинах раскинулись шаровые скопления и группировки молодых солнц. Системы, вполне пригодные для колонизации. Именно туда и отправились изгои, не сумевшие найти общего языка с земным правительством. Те, кого впоследствии назовут Посторонними. Исконные враги Демиургов.
— Сделай отступление, — попросил Ольгерд. — Я хочу знать больше о корнях противостояния.
Газовые сферы и звездные скопления исчезли, а на их месте возник голубой шарик Земли. Не чисто голубой, разумеется. С зелеными, коричневыми и белыми вставками.
— Конфликт разразился после запуска Дверной Сети, — сообщил дом. — В ту пору Земля находилась на пике своего расцвета. Мгновенные переходы из одного мира в другой позволили создать могучую космическую империю. Сеть стремительно расширялась, к власти пришли Администраторы. Жесткие управленцы, многие принадлежали к уважаемым семейным кланам. Влияние Администраторов распространилось на тысячи световых лет и едва не достигло Галактического Ядра.
Ольгерд завороженно наблюдал за тем, как раскручивалась спираль Млечного Пути, обозначались ключевые миры и сплеталась Сеть, напоминающая паутину. Центр этой паутины постепенно смещался в сторону Преддверья.
— Появилась программа Освоения. Экспедиции Дальнего Поиска изучали миры, пригодные для колонизации, а затем подключали их к единой системе. Совершенный механизм, контролируемый Администраторами. Проблемы начались, когда авторитетный ученый по имени Михаил Колосов выложил в открытый доступ исследование, где наглядно продемонстрировал ущербность творения Демиургов. Колосов утверждал, что энергия, которая перекачивалась в Преддверье со всего Млечного Пути, должна быть равномерно распределена по космосу. Иначе в будущем нас ожидает катастрофа. Выкладки Колосова были проверены многими учеными, обнаружить в них ошибку не удалось. Впрочем, Колосов пошел дальше. Он заложил свои формулы в память искусственного интеллекта и выстроил точную математическую модель грядущего кризиса. Модель учитывала темпы расширения Дверной Сети, общую прогрессию системы и рост энергетического потребления. Получалось, что через три миллиона лет Галактика перестанет существовать, а распад перекинется на вселенную. Ч