Динмарк был человеком неопределенного возраста — бритоголовым, широкоплечим и довольно симпатичным. Открытый взгляд, уверенность в себе. Твидовый пиджак с кожаными латками на локтевых сгибах. Простые брюки — из тех, что не сковывают движений, но не выглядят мешковатыми или чрезмерно широкими. Крепкие ботинки из змеиной кожи.
Коэн недоуменно смотрел на Вэй.
Во взгляде посредника читалась общая не озвученная мысль. Что это за отношения, если мужчина пропадает на пару тысячелетий, живет с ушедшими богами и не думает возвращаться за женой? Динмарк прибыл на Землю, даже не подумал навестить Архивариуса и Безымянный Скит.
Вэй направилась к тлеющему камину.
— Мы расстались задолго до его отлета, — реплика была брошена на ходу и обращена ко всем присутствующим. — Так что не берите в голову.
— Он — не Наблюдатель, — догадался Ольгерд.
— Я Наблюдатель, — вмешался полковник Макгрегор. — Если это кому-нибудь интересно.
— Решение принимает инспектор, — сказала Вэй. — А вы, полковник… всего лишь предоставляете отчет.
— Моя миссия практически завершена, — Динмарк пожал плечами. — Завтра я отбываю в Рукав Лебедя.
— А что с Землей? — вырвалось у Навсикаи.
— Не волнуйтесь, юная леди, — улыбнулся инспектор. Тепло и непринужденно. — Я рассмотрел события в Департаменте Магических Преступлений с разных ракурсов. И пришел к выводу, что существование Земли не несет непосредственной угрозы моей цивилизации.
Коэн и Ольгерд переглянулись.
— Вы пришли не только за этим, — догадался инспектор. Ледяной взгляд Демиурга остановился на мастере ножей. — Я получил сообщение от Карины. Фамильяры — такая прелесть…
— Не будем терять время, — отрезала Вэй.
— Я пришел с Риордана, — Ольгерд неотрывно смотрел на бывшего Администратора. — Меня послали те, кого принято называть Посторонними.
— Мы называли их сепаратистами, — устало произнес инспектор. — Но это было задолго до твоего рождения, мальчик мой.
Последние слова Ольгерд проигнорировал.
— Они хотят мира, Сол. Я уполномочен вести переговоры с Демиургами.
Несколько долгих мгновений инспектор смотрел на Знающего. То ли изучал, то ли думал о чем-то своем, бесконечно далеком от темы разговора. Внезапно мастер подумал, что перед ним уже не человек. Динмарк перешагнул все мыслимые грани познания, в его глазах читалась отстраненность.
Вот он, Посторонний.
Тот, кому наплевать на простых смертных.
Мысль была неприятной, от нее бросало в дрожь. Демиург принял решение пощадить собственную родину не из ностальгических побуждений. Здравый расчет, холодный рационализм.
— Ты меня заинтересовал, — Динмарк поднялся с кресла. — Так что нам придется слетать кое-куда.
Глава 9. Развилка
Вечерело.
Ольгерд задумчиво смотрел на окаменевшего Граца, приземистую типографскую громаду и море островерхих крыш, протянувшихся до самого горизонта. Двор исчертили косые штрихи древесных теней.
За спиной Ольгерда от пола до потолка громоздились книжные полки — родовая библиотека Макгрегоров. Точнее — одного Макгрегора, размазавшего себя по тысячелетиям. В углу поблескивал коричневый глобус на медной ножке.
Окно было необъятным.
И разбитым на добрый десяток секций.
Рядом стоял Коэн. Волшебник курил трубку, распространяя аромат шоколада по комнате. У дальней стены на персидском ковре разлегся Рык. Зверь казался спящим, но его разум блуждал в окрестностях дома, присматриваясь к невидимому звездолету. Невидимому — для жителей Стимбурга. Но рлоки способны распознавать гораздо больше граней реальности, чем другие существа…
Слуги уже протопили камины.
По дому расходилось тепло.
— Быстро холодает, — сказал Коэн, выпуская сизое колечко. Из полуоткрытой фрамуги средней секции окна тянуло сквозняком.
Ольгерд поежился.
До отлета оставалось несколько часов.
— Что собираешься делать? — спросил Ольгерд. — Ты нашел всё, что хотел. Получил неограниченный доступ к Безымянному Скиту.
Волшебник добродушно усмехнулся.
— Займусь этим позже. Меня штурмуют фамильяры из Трордора, Улкундара и Танневергена. Со Скитов, опять же. Если ты не в курсе, мы вынуждены воевать со жнецами.
— Какие новости? — Ольгерд нахмурился.
Слухи о вторжении настораживали всё больше. Это не обычный рейд, насколько он успел понять. Жнецы обрушились на человеческие деревни и города, схлестнулись с дзуарами на Пацифиде. Попытались уничтожить Храм Демиургов в Винхуне. Преддверье накрыло очередным кризисом.
— Жнецы действуют тремя крупными группировками, — Коэн задумчиво выглянул в окно. Сумерки сгущались, в небе начала округляться луна. Еще немного — и фонарщики начнут ходить по Кварталу Иллюзий со своими лестницами. — На Небесах и двух континентах.
— Тшуммех не удалось закрыть?
Коэн покачал головой.
— Гримлиэль потерпел неудачу. Им нужна помощь, Ольгерд. И как можно скорее.
Мастер ножей задумался.
Напрашивалось очевидное решение — отправиться домой вместе с Коэном. Принять участие в сражении и, вероятно, проиграть. Умереть, но рядом с Мерт и всеми, кто дорог. Потому что жнецов не одолеть — это сила столь же грозная, как Посторонние и Демиурги. Грозная, высокотехнологичная и непостижимая.
Вот только проблемы начались из-за Дверей.
То, что однажды запущено и теперь разрушает вселенную. То, против чего боролись поколения магелланцев.
Сеть.
Разрушение Сети приведет к уходу жнецов из Преддверья.
Это единственный шанс спасти всех.
— Еще одно, — Коэн отвернулся от окна и посмотрел на мастера ножей. Ольгерд не любил этот взгляд. И подбор слов, когда тебе пытаются сказать что-то неприятное. — Ты должен знать.
— Не тяни, — попросил Знающий.
— Жнецы успели разрушить два Храма, — Коэн перестал курить, но вокруг всё еще клубилась сизая муть. Волшебник скрестил руки на груди, из его трубки вился тонкий дымок. — И продолжают методично штурмовать наши города. У магистра Нге не хватает мастеров для сдерживания. Магов тоже не хватает.
— Мы оба знаем, что Храмы можно разрушить, — заметил Ольгерд. Он все еще не понимал, к чему клонит посредник.
— Да. И мне больно, что гибнут мастера. Я…
— Ты — основатель нашей Гильдии, — уверенно заявил Ольгерд. — Теперь я знаю правду.
Коэн вдруг показался мастеру чудовищно старым.
Изможденным.
— Дело давнее, — отмахнулся посредник. — По большому счету, и Гримлиэль приложил к этому руку. Поддержал мою идею. Помог кое-какими советами… Но речь не о том. Ольгерд, ты хоть понимаешь, что разрушение Храма на физическом уровне не приведет к удалению энергетического узла из Сети? Эту задачу жнецам не дано решить. Храмы поддерживают вечные Двери, но опять же — в материальном воплощении.
Ольгерд покачал головой:
— Можешь яснее выражаться?
— Когда все Храмы перестанут существовать, Преддверье будет отрезано от других миров Сети. Мы не сможем туда попасть. А оттуда никто не сумеет выбраться. Полная изоляция. Но Сеть продолжит работать. Энергия будет выкачиваться из вселенной — до самого конца. Это тупик.
— Наверняка у тебя есть предложения.
— Есть, — согласился Коэн. — Что бы ни случилось, Рык умеет пользоваться лимбом. А я обращусь к Марку. Или научусь пролезать через тайные комнаты Архивариусов. Проблемы это не решит. У нас есть только одна надежда — Демиурги. Не останавливайся, никого не слушай. Доберись до них. А я сделаю всё, чтобы выиграть время. Задержать жнецов до твоего возвращения. Твоего и Навсикаи.
— А меня кто-нибудь пытался спрашивать?
Мужчины обернулись на звук голоса.
В библиотеку незаметно вошла руническая девочка. Точнее — девушка, стремительно взрослеющая, вытягивающаяся и обретающая… красоту. Впервые за время совместных тренировок Ольгерд понял, что Навсикая уже не ребенок. И относиться к ней надо по-взрослому.
— Ты летишь со мной, — напомнил Ольгерд.
Девушка покачала головой.
— Я присоединюсь к Коэну, Наставник. Если позволишь.
Мастер ножей ответил не сразу. Он вообще не представлял, что ответить. Навсикая стала его ученицей, между ними образовалась некая духовная связь. Он привык к девочке и чувствовал себя ответственным за ее судьбу. И совсем забыл, что судьба Навсикаи принадлежала ей самой.
Забыл и о других вещах.
Например, о том, что рунический ребенок, согласно пророчеству, способен видеть прошлое, настоящее и будущее. Видеть, как никто другой в доме полковника Макгрегора.
— Тебе известно… что с нами станет? — выдавил из себя Ольгерд.
По лицу девушки пробежала тень. Мастеру ножей показалось, что это — грусть, смешанная с тоской по чему-то несбывшемуся. Мгновение — и Навсикая взяла себя в руки.
— Известно, Наставник.
— Скажешь?
И вновь — выражение тихой грусти.
— Если скажу, линии судеб пересекутся в других точках. Будущее изменится, в нем нет предопределенности.
— Значит… оно хорошее? — уточнил Коэн.
Навсикая пожала плечами:
— Смотря для кого.
Мастер и посредник переглянулись.
Похоже, им ничего не удастся вытянуть. Может, оно и к лучшему, решил Ольгерд. Не хочется жить, зная наперед каждый шаг и каждую смерть. Вслух он произнес:
— Это твой выбор. Я не считаю подготовку завершенной, но…
— Ты же знаешь пророчество, — перебил Коэн. — Она встанет на пути жнецов непреодолимой стеной.
— Против жнецов надо иметь что-то посерьезнее пророчеств, — буркнул Ольгерд. И надолго замолчал, погрузившись в темные переулки Стимбурга. По всему Кварталу загорались фонари. Волшебники с улицы Морока подсвечивали свои дома магией. От типографии доносился едва уловимый гул — печатные станки работали круглосуточно. — Коэн, ты же помнишь «Мемфис». Мы едва справились с одним из них. А тут — целое полчище.
Посредник присел на корточки у низкого журнального столика и начал стучать трубкой по краю пепельницы.
— Я верю в девочку, — сказал посредник. Голосом спокойным и рассудительным. — Отпусти ее.