— Кто всеми управляет? — спросил Ольгерд.
— Никто, — рассмеялся инспектор. — Кодекс Содружества ставит всех членов сообщества в равные условия. У нас единые базы данных, сменное правительство, распределенные экономики и система координации флотов. По мере надобности Содружество запускает тот или иной механизм.
— Сменное правительство?
— Дежурное, как его называют люди, — хмыкнул Динмарк. — Предположим, настало время править человечеству. Десять лет администрирования — и мы уступаем рычаги кому-то еще.
— Что мешает сконцентрировать власть в одних руках? — удивился Знающий.
— Сдержки и противовесы.
— Он не поймет, — вклинился Наблюдатель Макгрегор.
— Постараюсь объяснить, — Динмарк перевел взгляд на мастера. — Для чего, по-твоему, вообще нужна власть?
Ольгерд ответил, не раздумывая:
— Перераспределение ресурсов.
— Верно. Есть некий правящий класс, элита, и есть те, кто вынужден подчиняться. Элита контролирует финансовые потоки. Но это — в примитивных культурах. Представь себе цивилизацию, в которой технологии шагнули далеко вперед. Нет голода, болезней, все базовые потребности удовлетворены. Накопление ценностей утратило смысл. Я уж не говорю про общности, которые изначально не использовали привычные экономические модели — у них в языке даже слово «деньги» отсутствует.
— Ладно, — Ольгерд задумался. — А что с влиянием на другие расы? Предположим, магелланцы несколько тысячелетий назад сумели бы сместить Администраторов. Разве они не воспользовались бы своим положением, чтобы уничтожить Дверную Сеть?
— Влияние в глобальных вопросах имеет смысл, — признал Динмарк. — Но и здесь мы упираемся в необходимость осознанного взаимодействия. Узурпация власти, о которой ты говоришь, создаст опасный прецедент. Содружество распадется на сотни тысяч враждующих систем. Это приведет к упадку и сворачиванию множества крупных проектов. Проиграют все.
Звездолет приближался к планете, о которой Ольгерд не знал ничего. Динмарк никого не посвящал в свои планы, но мастер подозревал, что корабль движется к сердцу Содружества — туда, где принимались решения и сидело гипотетическое руководство инспектора.
— Куда мы летим? — не выдержал Ольгерд. — Я прошел проверку, вы можете доверять мне и Рыку.
Где-то же собирается ваше правительство…
Вместо ответа Динмарк указал на верхнюю часть купола рубки. Ольгерд поднял голову и увидел ослепительно яркий оранжевый диск, сглаженный защитными фильтрами.
Вспышка понимания.
— Стрентон, — прошептал Ольгерд.
— Здесь создано Содружество, — кивнул инспектор. — Логично, что в этой системе находятся органы управления.
Внимание мастера привлекло серебристое облако неправильной формы, которое стремительно разрасталось, заслоняя собой звездную ткань.
— Что это? — спросил Ольгерд.
Инспектор проследил за взглядом Знающего.
— Флёр.
Ольгерд терпеливо ждал продолжения.
— Энергетическая субстанция, — пояснил Динмарк. — Имеет нечто общее с мегаструктурами наподобие Кольца Нивена. Разница в том, что Флёр — это чистая энергия, управляемая внедренным искусственным разумом. Никакой инженерии, твердых секторов, причалов и жилых зон.
— Тогда зачем он нужен? — удивился Ольгерд.
— Ровно две функции, — улыбнулся инспектор. — Проверка гостей на наличие запрещенных технологий. И перемещение звездолета в нужную локацию. Мы посылаем запрос — и оказываемся в развлекательных секторах. Или правительственных.
— Секторах чего? — переспросил Ольгерд.
— Экуменополиса, — устало бросил со своего кресла Макгрегор. — Добро пожаловать в город-планету, невежественный дикарь.
Мастер ножей не обиделся.
Во-первых, тон Наблюдателя был шутливо-доброжелательным. Во-вторых, Макгрегор не ошибся в определении.
Космическое облако приближалось, загромождая собой всё обозримое пространство, но Ольгерд не взял бы на себя смелость определить его истинные размеры. Вероятно, объем пелены исчислялся миллиардами кубических километров.
— Мы нырнем туда, — продолжал объяснять Динмарк, — и мгновенно телепортируемся на планету. В область, именуемую Средоточием.
— Экуменополис, — задумчиво протянул Ольгерд. — Так и называется этот мир-город?
— Иногда, — уклончиво ответил инспектор. — Изначально планета фигурировала в каталогах как Стрентон-3. Экуменополис — это стародавняя концепция, нашедшая воплощение во многих культурах. Агломерация, сеть расселения. Представь себе Стимбург, покрывший все материки и, частично, океаны. Стимбург, вросший в землю и вознесшийся до небес. Всюду — движение, машины, звездолеты. Необъятный человеческий муравейник. Здешний Экуменополис — не только человеческий. Стрентон-3 населяют десятки и сотни рас, включая тех, кто сам себя регулярно переделывает. Это лоскутное одеяло с автономными климатическими зонами, атмосферными пузырями и искусственными солнцами.
Ольгерда передернуло.
— А леса там сохранились?
— Не переживай, — успокоил парламентера Динмарк. — Существуют аграрные сектора и заповедные территории. Нетронутые экосистемы, как на суше, так и под водой. Почти сорок миллионов километров.
Обзорные экраны утонули в полупрозрачной пелене. Мастеру ножей почудилось, что сквозь энергетический полог просвечивает тьма. Вероятно, Флёр не был сплошным образованием.
— Пелена охватывает звезду и три внутренних планеты, — сказал Динмарк. — Все они терраформированы и заселены. На Стрентон-1 вынесено производство, вторая планета — знаменитый курорт.
— Есть три газовых гиганта, — добавил Макгрегор, — но они расположены за пределами Флёра.
Ольгерд вместе с Рыком неотрывно следили за энергетическими всполохами. Зрелище завораживало настолько, что любые описания теряли смысл. Голоса Демиургов фоном вплетались в радужное великолепие, часть информации проскальзывала мимо ушей Знающего. Глаза при этом не могли зацепиться за что-то конкретное. Возникло ощущение решетки с курсирующими потоками небывалой мощи. Ячейки этой невесомой решетки были затянуты мембранами, переливающимися всеми цветами радуги…
А потом всё исчезло.
Корабль завис в центре необъятного ангара, подсвеченного стеновыми и потолочными панелями. Внутри Ольгерда крепло ощущение чего-то противоестественного. Словно тебя разобрали и повторно собрали в новой точке пространства-времени.
— Пройдет, — заверил инспектор. — Последствия квантового прыжка.
В голове Ольгерда прозвучал женский голос:
Рады приветствовать вас в Средоточии, посланник. Вопрос о заключении мира с магелланцами находится на рассмотрении правительственных органов. Завтра состоится заседание Координационного Совета. Приглашаем к участию.
Мастер ножей ничего не успел ответить.
— С тебя полный отчет, — напомнил Динмарк, повернувшись к Макгрегору.
— Знаю, — буркнул Наблюдатель. — Через пару часов будет готов.
Покидая звездолет вместе с Рыком, Ольгерд чувствовал себя потерянным. Похоже, он угодил в недра бюрократической машины, заправляющей судьбами миллионов систем. Не исключено, что Земля, Преддверье и Риордан кажутся местным властителям жалкими пылинками на ладони вселенной.
— Выделены апартаменты, — Динмарк сверился с невидимой базой данных. — Это недалеко, доберемся за полчаса.
Их шаги гулко разносились под сводами ангара.
Рык ступал мягко и бесшумно. Впитывал свежие образы каждой клеточкой своего рлочьего тела. Наверное, еще ни один полярный хищник с Преддверья не забирался так далеко.
Зверь проголодался.
— Мы сможем добыть сырое мясо? — спросил Ольгерд.
Инспектор покосился на Рыка.
Сглотнул.
— Разумеется. Ты умеешь пользоваться синтезаторами?
Ольгерд не умел.
Но собирался научиться.
Глава 5. Замкнутый Круг
Мастера Канга посадили в кресло-качалку и придвинули поближе к очагу. Погода испортилась, стала промозглой и ветреной. Ночью по склонам хлестал ливень, кое-где сошли грязевые потоки. Всё утро моросил неприятный косой дождь. Так что мастера немного поворчали, но в итоге решили затопить камин.
Дыхание осени коснулось северных земель.
Внизу, у западных предгорий, насупился Трордор. Император, его окружение, высшая знать, ученые и священники, маги и торговцы — все затаились, предчувствуя недобрую развязку. Жнецы неизбежно появятся в городе, разрушат Храм Демиургов и всех перебьют. Нас не защитит могучая императорская армия. Нам не помогут волшебники и мастера ножей. Это конец. Вот о чем перешептывались простолюдины в тавернах, портовые рабочие, ремесленники и зажиточные ростовщики. Кое-кто уже покинул столицу, перебравшись в загородное имение, — подальше от Храма и неизбежной бойни.
Некогда великий город стремительно погружался в атмосферу упадка. На перекрестках проповедовали адепты темных культов, а в подворотнях по вечерам хозяйничали головорезы. Люди забирали деньги из банков, спешно грузились на корабли и браннеры. В сторону мастеров ножей многие смотрели с неприязнью. В нашествии жнецов виноваты Храмы, а мастера связаны с этими Храмами. Как бы причастны ко всему происходящему. Во все времена простой люд мыслил схожим образом.
Гримлиэля проклинали.
Некоторые жрецы предали колдуна анафеме и запретили упоминать его имя под сводами древних святилищ.
Стража не справлялась с разгулом преступности. По вечерам люди боялись выходить наружу, наглухо запирали ставни и сидели по домам, вооружившись кто чем. Каждый день разграблению подвергались ювелирные лавки, конторы ростовщиков, представительства банков и дома состоятельных трордорцев. Людей находили в канавах с перерезанными глотками. Женщин насиловали и убивали. Вековой уклад катился под откос, и никто не смотрел с надеждой в завтрашний день.
Впрочем, то же самое происходило и в других крупных городах. Жнецы разозлились не на шутку — там, где они выныривали из своей многомерности, трупы устилали брусчатку. Биомашины чужих не щадили никого и методично разрушали дома, простоявшие несколько веков. Кое-где резня достигла ужасающих масштабов. Как, например, в Чатташекане, где объединенные силы людей потерпели сокрушительное поражение.