– Нам предстоит небольшая прогулка.
5
Фрегат зашёл в Босфор с половиной больного экипажа на борту. Другая половина состояла из раненых офицеров Александрийского корпуса.
Турецкий морской патруль приблизился к корме. Было приказано сбросить якорь до прибытия медицинской комиссии в ожидании санитарных лодок.
– Есть ли тяжело больные? – спросил начальник патруля.
– Капитан и весь главный штаб, – донёс один из матросов, – они находятся в своих каютах. Жар и судороги…
Патруль развернул лодку обратно к суше:
– На берег никому не выходить! Ожидайте транспортировки.
Тем же вечером раненых забрали на сушу, а больных лихорадкой отправили на карантинный остров. Ранее этот остров использовался в Византии как маячная станция. Теперь же здесь находилась больница с мини-операционной и карантинным отделением. Умерших сбрасывали в море, оклемавшихся через 15 дней отправляли на берег.
К капитану приставили конвой. Всех офицеров оставили на борту фрегата под постоянным дозором. Пять больных были размещены в одной просторной каюте.
Некоторые матросы остались на борту добровольцами по причине того, что им просто некуда было идти. Находясь в постоянном плавании, они не представляли, что будут делать на суше, где уже начались волнения и погромы. Всем показалось странным, что турецкий дозор подчинялся немецкому офицеру, который проверял борт каждую ночь. Задавая одни и те же вопросы, он заходил в каюту к больным, откуда каждый раз выносили мёртвого.
…Так капитан и Рауль остались вдвоём. Кровати между ними были пусты и простыни сдёрнуты.
В центре Константинополя проводились правительственные собрания, на которых обговаривалась судьба христианской интеллигенции Османской империи.
Все чего-то ждали… Как будто и само это решение исходило и планировалось далеко за пределами Босфора.
Рауль пришёл в себя. Он слышал беспечную болтовню матросов, и это означало, что он выкарабкался!
Привстав, он ощутил невыносимую боль у висков и положил голову обратно на подушку. Повернувшись, Рауль увидел капитана. Его истощённое тело почти бездыханно лежало на отдалённой кровати. Казалось, жизнь уходила из его груди.
Найдя в себе силы, Рауль окликнул матросов, которые сидели на палубе, наслаждаясь весенним солнцем.
– Рауль Эфенди! – обрадовавшись, они устремились в каюту. – Сейчас принесём вам еды! Молодые орехи и свежая рыба!
Они помогли ему привстать.
– Сколько прошло времени? – поинтересовался Рауль.
– Всего-то пять дней, Эфенди!
6
Дорога показалась Аннет вечностью. Мать гнала лошадей, пока повозка не отклонилась в повороте. Левое колесо разболтано проскакивало в рейке, и казалось – вот-вот отпадёт в сторону.
На починку потребовалось много сил и времени, пока один из крестьян не поспешил на помощь. Своими мужскими руками он вставил и закрепил болт.
– Госпожа, готово!
Карин протянула ему пару монет.
– Дороги опасны, – предостерёг он, и это было вторым знаком после сломанного колеса, – везде солдаты или выпущенные на свободу заключенные. Вчера у нас украли овец!
– Я знаю… – ответила Карин.
Развернув лошадей, они направились к морю.
– Маман, мы куда едем? В Константинополь? – испуганно поинтересовалась Аннет.
– …За помощью!
Карин и сама не знала, куда теперь они едут. Дороги оказались намного опаснее, чем она представляла их в лимонных садах Амасии.
– Мы едем к морю за помощью! – прокричала Карин.
Она надеялась, что корабли Антанты могли находиться недалеко от берега.
Аннет заплакала. Теперь они точно знали, что встречи с Раулем может никогда и не быть… И что главное сейчас – спасать собственные жизни.
Отступление 3
Tur Abdin Region
Тур Абдин: Ширнак-Мардин, ноябрь 2019
Рядом со мной сидит симпатичный и интеллигентный мужчина. Ему лет 50. Он стильно одет и ведёт беседу спокойным голосом. Его первый вопрос: лечу ли я одна и не страшно ли мне отправляться в путешествие без сопровождения. Мне странно слышать такую формулировку.
Потом он переводит тему на бизнес и рассказывает о своих приличных доходах от урожая. Потомственно он владеет землёй, на которой сеет чечевицу и пшеницу.
– Земля у нас несказанно плодородна! Что ни посадишь – обязательно взойдёт.
Он отводит взгляд и смотрит на часы. Кажется, он куда-то спешит. За последующие полчаса я узнаю, что он боится опоздать на похороны племянника, который был застрелен прошлой ночью.
– Молодёжь гибнет! Горячая кровь не даёт покоя. Разборки среди племён уносят жизни…
Я начинаю понимать истоки его опасений о моём маршруте по этим местам.
– Ко мне утром прилетит муж, – произношу я вслух свою первую верную мысль.
– Мне обязательно нужно заехать к тёте. Она безупречно готовит. Если бы не моё к ней уважение, я уже бы давно развёлся!
Я не могу уловить связь в его комментарии. Потом я понимаю, что он женат на её дочери: своей двоюродной сестре.
– У нас это нормально! Мы, курды, – зороастрийцы. У нас родственные связи – норма. И Новый год мы празднуем с первым урожаем по совсем другому календарю.
Самолёт приземляется.
«Добро пожаловать в Мардин!»
Я захожу в автобус и сажусь поближе к шофёру. Он молод и привлекателен.
– Откуда вы?
Я отвечаю, что из России, но давно живу в Стамбуле.
– Нет, русский я не знаю. Я говорю на 4 языках: турецкий, арабский, французский и арамейский.
– Арамейский? – переспрашиваю я.
– Язык Иисуса Христа и его учеников, пришедших проповедовать христианство в Месопотамии. Мы ассирийцы!.. Я остановлюсь у церкви Сорока Мучеников, постарайтесь найти отель в округе.
Я выхожу в центре старого города. Повсюду слышна разная речь и очень шумно. В голове моей звучит Hypno Seq, и я проваливаюсь во времени. Оно тикает в обратном направлении, отматывая века и тысячелетия.
На протяжении четырёх дней паломничества по Тур Абдин, я не перестаю удивляться его храмам цивилизаций. Здесь я увидела первый санскрит. Просветительские центры и библиотеки поддерживаются монахами в строгой дисциплине. 1800 лет назад были заложены первые камни великой архитектуры! Я видела похожее во Франции, но созданное веками позже…
Здесь могли бы находиться университеты всего мира! …Но этого нет.
Эти места стали ловушками для мирных людей. Отсюда некуда бежать: не слышно море и нет надежды на спасение.
Повсюду летают призраки распри и войн.
Ассирийцам удалось сохранить архивы, ремесло, искусство и основы земледелия. Они бережно охраняют порядок в каждом аспекте. Перед моими глазами Мидьят… Как можно посягнуть на цивилизацию и жизни людей?
В пропасти времени я листаю картинки крепких узлов из предательства, зависти и людской дикости.
7
Начались стычки среди населения. Националисты с флагами громили лавки и дома христиан.
Коротким и отрывистым гулом доносилось эхо мародерства: «Громи! Гони чужих!»
Солдаты взялись за винтовки и наганы, понимая, что это начало страшной и дикой чистки населения, где есть мы или они: наши и чужие!
Фрегат качало на вечерних волнах, которые бушевали, как и взволнованный центр Константинополя.
Матросы заглянули в каюту. Подойдя к капитану, они обнаружили его холодное тело в окаменелой позе: он был мёртв. Простыни пропитались его кровавым потом.
– Да упокоит Аллах его душу, – прочитав мусульманскую молитву, они закрыли его глаза железными монетками и прикрыли голову простыней.
Вся команда уважала капитана и была верна своему командующему составу. Ни у кого не вызывало сомнения, что они не являлись предателями империи!
Рауль, отвернувшись к стене, тихо спал. Он восстанавливал последние силы перед решающей схваткой за право быть потомками великой цивилизации и верить в Бога так, как его учили в монастырской школе.
– Рауль Эфенди, проснитесь! Началось. Вам нужно бежать!
Матросы ловко переодели его в чистые одежды. Передав пистолет и кинжал, они крепко привязали их к внутреннему поясу.
– Притворитесь мёртвым. Конвой уже ожидает на палубе. Вместе с капитаном мы выбросим вас за борт. В темноте никто не разберёт.
Рауль молча позволил замотать себя в простыни.
– Ну всё, Эфенди, прощайте, – один из матросов закрыл его лицо.
Рауль слышал команду конвоя и всплеск волны от падения тела капитана в воды Босфора.
– Следующий! – последовал приказ офицера.
Рауль задержал дыхание. Он знал, что это мог быть его последний вздох. Он расправил грудную клетку и вобрал в лёгкие ночную мглу.
Попав в глубь волны и кувыркаясь в её пене, он избавился от простыни. Обогнув корму, Рауль направился в сторону маяка, который светил особенно ярко этой ночью.
Впереди показался обрыв. Послышалось море с его сильным ветром.
Карин остановила повозку и разбудила Аннет.
– Нам придется всё оставить здесь и пешком спуститься к берегу.
Аннет взглянула на вечернее небо. Солнце уже зашло за горизонт, но на небосклоне ещё не появились звёзды. Из кармана платья она достала крестик, который подарил ей на прощание Симон. Крепко сжав его в своей ладони, она обратилась к матери:
– Пусть он будет для нас компасом.
Спускаясь по извилистой и наклонной тропинке, они заметили несколько кораблей, находящихся около берега.
Вардан проснулся на рассвете. Он помнил каждую деталь своего сна. За холмами к ним шло подкрепление. С каждым вздохом Рауль приближался к монастырю. За ним скакал небольшой отряд из тех, кому удалось избежать расправы.
Встав с кровати, Вардан подошёл к витражному окну и открыл ставни. На небе ярко сияла одна из отдалённых звёзд.
– Пора… – тихо произнёс он.
Он вышел к лимонным садам.
«Как приятен запах дикого лимона!»
Через мгновения послышался лошадиный галоп.