Лираэль молча сглотнула. Снова повисла тишина. Фильрис терпеливо ждала.
– Я потеряю работу, – наконец прошептала Лираэль. – Меня отошлют назад к малышне.
– Нет, – заверила Фильрис, беря ее за руку. – То, что сказано между нами здесь и сейчас, не выйдет за пределы этих стен.
– Я натворила глупостей, – глухо призналась Лираэль. – Я выпустила на свободу… нечто опасное, опасное для всех и каждого! Для всех Клэйр!
– Хм, – фыркнула Фильрис. – Если это «нечто опасное» никак себя не проявило за четыре дня, вряд ли все так плохо. Кроме того, «все Клэйры» в совокупности отлично способны сами о себе позаботиться. А вот за тебя я беспокоюсь. Твой страх стоит между тобой и выздоровлением. А теперь поведай мне все, с самого начала.
– А вы Киррит не скажете? Или главному библиотекарю? – в отчаянии взмолилась девушка. Если Фильрис проболтается хоть кому-нибудь, ее, Лираэль, выгонят из библиотеки, и у нее ничего в жизни не останется. Вообще ничего.
– Если ты про Ванселле, то нет, не скажу, – пообещала Фильрис, потрепав девушку по руке. – Я никому не скажу. Тем более, думается, мне давным-давно следовало к тебе приглядеться, Лираэль. Я и не подозревала, что ты уже выросла… Мне казалось, ты еще ребенок. Но рассказывай. Что с тобой случилось?
Медленно и так тихо, что Фильрис пришлось наклониться совсем близко, Лираэль рассказала все как есть. О своем дне рождения, о том, как вышла на террасу, повстречала Санар и Риэлле, получила работу – и о том, как эта работа ей помогла. Девушка призналась Фильрис, что пробудила заклинания в браслете, поведала о дверях со знаками солнца и месяца. Голос ее зазвучал еще тише, когда она дошла до ужасной твари в гробу со стеклянной крышкой. Упомянула она и о статуэтке собачки, и о том, как с трудом поднялась вверх по спиральному коридору, и какие планы строила, пытаясь собрать воедино блуждающие мысли. И о том, как притворилась, будто упала с лестницы.
Они беседовали больше часа. Фильрис задавала вопросы – и ненавязчиво вытягивала на свет все Лираэлины страхи, надежды и мечты. Под конец в душе Лираэль воцарилось безмятежное спокойствие: девушка больше не боялась, она избавилась от внутренней боли и переполнявшей ее тоски.
Когда Лираэль договорила, Фильрис попросила показать ей статуэтку. Лираэль достала собачку из-под подушки и неохотно передала гостье. Она успела очень полюбить свою находку, ведь только она и служила девушке утешением. И теперь Лираэль опасалась, что Фильрис либо совсем заберет ее, либо потребует вернуть в библиотеку.
Престарелая Клэйра обняла статуэтку ладонями так, что только песий нос торчал наружу между иссохшими пальцами. Она долго смотрела на собачку, затем глубоко вздохнула – и вернула владелице. Лираэль взяла статуэтку в руки, удивляясь, как потеплел камень в старческих ладонях. А Фильрис так и осталась сидеть – молча, недвижно, пока Лираэль, выпрямившись в постели, не попыталась привлечь ее внимание.
– Прости, девочка. Спасибо, что сказала мне правду. Благодарю тебя еще и за то, что ты показала мне статуэтку. Я давно ждала этого – так давно, что уж думала, затеряюсь в будущем, слишком безумном, чтобы провидеть в нем истину.
– О чем вы? – с опаской спросила Лираэль.
– Я твою собачку провидела давным-давно, – объяснила Фильрис. – Когда Прозрение еще являлось ко мне отчетливо и ясно. Это было последнее видение, что пришло ко мне цельным, нераздробленным. Я провидела древнюю, дряхлую старуху, которая внимательно разглядывает каменную собачку, сжав ее в ладонях. Только много лет спустя я осознала, что старуха – это я сама.
– А меня вы тоже провидели? – спросила Лираэль.
– Я провидела только себя, – невозмутимо отозвалась Фильрис. – К сожалению, это означает, что встретиться снова нам не суждено. Мне бы очень хотелось помочь тебе победить то чудовище, что ты выпустила на волю, – помочь советом, если не делом, ибо я боюсь, что необходимо обуздать его как можно скорее. Такие существа не пробуждаются просто так, без причины – и без посторонней помощи. Хотелось бы мне увидеть своими глазами твою фантомную собачку. Мне жаль, что этому не сбыться. А больше всего я жалею, что за последние пятнадцать лет слишком мало жила в настоящем. Мне следовало познакомиться с тобой куда раньше, Лираэль. В этом – слабость Клэйр: мы порою склонны забывать об отдельных людях, и мы не обращаем внимания на их беды, зная, что все это рано или поздно минует.
– Что вы имеете в виду? – забеспокоилась Лираэль. Впервые в жизни она разговорилась с кем-то по душам о себе и своей жизни. А теперь получается, что она лишь пригубила дразнящей сладости дружеского общения, как будто ей навсегда отказано в том, что другим Клэйрам достается как само собою разумеющееся.
– Каждая Клэйра обладает даром провидеть некое предвестие своей смерти, пусть и не саму смерть, ведь никому из смертных такое бремя не по силам. Почти двадцать лет тому назад я провидела себя и твою собачку и со временем поняла, что это видение предрекает мои последние дни.
– Но вы нужны мне! – зарыдала Лираэль, порывисто обнимая хрупкую фигуру. – Мне нужен хоть кто-нибудь! Я не справляюсь одна, сама по себе!
– Ты сможешь, и ты справишься! – решительно заявила Фильрис. – Пусть с тобой рядом будет твоя собачка; пусть она станет для тебя верным другом. Ты должна все узнать про выпущенное тобою чудовище – и победить его! Поройся в библиотеке. Помни: хотя Клэйры и провидят будущее, созидают его другие. Я чувствую, что ты станешь созидательницей, а не провидицей. Пообещай мне это. Пообещай, что не сдашься. Пообещай, что никогда не потеряешь надежду. Твори свое будущее своими руками, Лираэль!
– Я попытаюсь, – прошептала Лираэль, чувствуя, как неистовая энергия Фильрис перетекает в нее. – Я попытаюсь.
Фильрис стиснула ее руку сильнее, чем Лираэль ожидала при взгляде на хрупкие старческие пальцы. А затем поцеловала девушку в лоб: сила запульсировала в ее знаке Хартии, прокатилась по всему телу и снова вытекла наружу через ступни ног.
– Я никогда не была по-настоящему близка с Ариэлле или с ее матерью, – тихо проговорила Фильрис. – Наверное, во мне слишком много от Клэйры, слишком долго я пребывала в будущем. Я рада, что не опоздала поговорить с тобой. До свидания, праправнучка моя. И помни о своем обещании!
С этими словами Фильрис вышла из палаты, гордо выпрямившись. Если не знать, сколько ей лет, так ни за что не догадаешься, что она проработала в этих палатах больше ста лет, а потом прожила еще половину этого срока.
Лираэль больше не суждено было увидеться с Фильрис. На прощании в Парадном зале она плакала, как и многие вокруг нее, – плакала, напрочь позабыв о своем отвращении к новой синей тунике, и почти не замечала, что она на целую голову выше прочих детей и даже многих облаченных в белое Клэйр, в ком дар только что пробудился.
Девушка сама не знала, о ком горюет больше – о Фильрис или о себе самой, ведь она снова осталась одна-одинешенька. Должно быть, судьба у нее такая: не иметь близких друзей. Все, что у нее есть, – это кузины без счету и одна тетя.
Но наказа Фильрис девушка не забыла и уже на следующий день вернулась к работе, хотя голос у нее еще толком не окреп и она слегка прихрамывала. Не прошло и недели, как она тайком раздобыла экземпляр книги «О создании фантомов и высших фантомов за семьдесят дней». К сожалению, том «Создание и подчинение магических существ» хранился под замком, и добыть его не удалось. С бестиариями тоже вышла незадача: те, что нашлись, оказались прикованы цепями к полкам. Девушка в них заглядывала, когда поблизости никого не было, но поначалу без особого успеха. Разумеется, чтобы выяснить, что это за существо, понадобится время.
Девушка при любой возможности наведывалась к двери, отмеченной знаком солнца, и проверяла свое заклинание: не ослабла ли магия, намертво скрепившая дверь, петли и замок с каменной стеной. В такие моменты она всегда холодела от страха; а порою ей казалось, будто она чует едкий металлический запах Свободной магии, как если бы чудовище стояло по ту сторону двери и от Лираэль его отделяла лишь тонкая преграда из дерева и чар.
Тогда девушка вспоминала прощальные слова Фильрис и бегом бежала обратно к себе в кабинет – поработать над своей фантомной собачкой или покопаться в очередном бестиарии в поисках описания твари в обличье женщины, с глазами, словно серебряное пламя, и когтями богомола – порождения Свободной магии, злобного и ненасытно голодного.
Порою Лираэль пробуждалась посреди ночи, и кошмарные видения открывающейся двери отступали и гасли вместе со сном. Она проверяла бы дверь еще чаще, но на следующий день после Стражи пятнадцать – шестьдесят восемь главный библиотекарь приказала, чтобы на Древние уровни все библиотекари спускались не иначе как по двое, так что пробираться украдкой туда и сюда сделалось еще труднее. Стража вроде бы ничего определенного не провидела, но Клэйры явно встревожились – причем источник тревоги, очевидно, находился где-то совсем близко к дому. Предупредительные меры приняли не только в библиотеке: на ледник и мосты выслали дополнительные патрули рейнджеров, на прокладке паропроводов теперь тоже работали по двое, и впервые после Реставрации позакрывали и позапирали много внутренних дверей и коридоров.
За семьдесят три дня Лираэль сорок два раза проверила, надежно ли закрыта дверь в комнату с цветущей лужайкой, прежде чем отыскала наконец бестиарий с описанием чудовищного существа. За эти десять недель, что прошли в напряженных занятиях и в тревоге, она проштудировала одиннадцать бестиариев и проделала почти всю предварительную работу по созданию фантомной собачки.
На самом-то деле думала она как раз о собачке, когда наконец-то обнаружила упоминание о монстре. Девушка предвкушала тот момент, когда произнесет следующую последовательность заклинаний, а руки ее словно сами по себе открыли небольшую книжицу в красном переплете под незамысловатым названием «Твари», написанную кем-то по имени Найджи.