– Зачем? – недоуменно переспросила Псина, убирая голову из-под руки Лираэль. – Да тут же еще столько всего можно посмотреть и разнюхать! В библиотеке есть целые уровни, куда никто не заглядывал вот уже сто, нет, тысячу лет! Запертые комнаты, битком набитые всякими древними тайнами! Сокровища! Знания! Развлечения! Ты что, хочешь до конца жизни оставаться третьей помощницей библиотекаря?
– Ну не то чтобы, – сухо отозвалась Лираэль. – Я хочу стать настоящей Клэйрой. Я хочу обладать Прозрением!
– Ну так мы, может статься, отыщем что-нибудь такое, что поможет пробудить его в тебе, – объявила Псина. – Да, я знаю, у тебя есть твоя работа, но остальное-то время жаль тратить впустую! Что может быть лучше, чем заглянуть туда, куда вот уже тысячу лет не ступала нога человека?
– Ну, можно попробовать, – согласилась Лираэль. От слов Псины воображение ее уже разыгралось не на шутку. Действительно, вокруг столько дверей, которые так и тянет открыть! А потом еще та странная дыра в скале, например, там, где главная спираль резко заканчивается…
– Кроме того, – добавила Псина, прерывая ход ее мыслей, – некие потусторонние силы явно хотят, чтобы ты воспользовалась книгой. Кто-то освободил стилкена, а само присутствие чудовища разбудило и другую магию. Дерево никогда не уступило бы книгу, если бы ты самой судьбой не была предназначена к тому, чтобы ее заполучить.
– Может, и так, – кивнула Лираэль. Мысль о том, что стилкену, возможно, помогли вырваться из заточения, ей очень не понравилась. Это подразумевало, что там, внизу, на Древних уровнях, таятся еще более могущественные порождения зла – или что какая-то сила способна проникнуть на ледник Клэйр извне, издалека, несмотря на все заграждения и меры предосторожности.
Да, но если в библиотеке скрывается еще что-то вроде стилкена – какое-нибудь грозное создание Свободной магии, – тогда она, Лираэль, просто обязана отыскать его. Девушке казалось, что, уничтожив стилкена, она безотчетно сделала первый шаг к тому, чтобы принять на себя ответственность за борьбу с любыми чудовищами, которые угрожают Клэйрам.
Кроме того, исследовать потаенные закоулки библиотеки так увлекательно! Это не даст ей заскучать и отвлечет от печальных мыслей. Лираэль вдруг осознала, что за последние несколько месяцев почти не вспоминала ни о Пробуждениях, ни о Прозрении. Все ее помыслы сосредоточились сначала на создании Псины, а потом – на попытках выяснить, как победить стилкена.
– Я непременно научусь создавать подходящую хартийную оболочку, – объявила девушка. – И мы с тобой, Псинка, исследуем все закоулки библиотеки!
– Отлично! – радостно гавкнула собака, и ее торжествующий лай эхом прокатился по пещере из конца в конец. – А теперь беги-ка лучше умойся и переоденься, а то Имши, чего доброго, забеспокоится, куда ты запропастилась.
– А сколько времени-то? – всполошилась девушка. Вдали от требовательного свистка Киррит в Палатах Юных и вдали от часов читального зала Лираэль понятия не имела, утро сейчас или день. Наверное, едва рассвело, ведь девушка чувствовала себя такой невыспавшейся и разбитой…
– Половина… седьмого утра, – сообщила Псина, навострив ухо и словно прислушиваясь к далекому бою часов. – Ну, плюс-минус…
Договорить собака не успела: Лираэль уже сорвалась с места и, прихрамывая, бегом кинулась к выходу. Псина вздохнула и несколькими размашистыми прыжками легко догнала хозяйку, не успела та захлопнуть дверь.
Часть втораяАнцельстьерр, 1928,и Древнее королевство
Восемнадцатый год Реставрации короля Оселка I
Глава четырнадцатаяПринц Сэмет выбивает шесть очков
В семистах сотнях миль к югу от ледника Клэйр двадцать два подростка играли в крикет[1].
В Древнем королевстве за Стеной, что возвышалась в тридцати милях[2] к северу, стояла поздняя осень. Здесь, в Анцельстьерре, последние дни лета выдались погожими и теплыми – лучшего и желать нечего для финального матча в серии «Щит юношества», по поводу которого кипели нешуточные страсти: именно на нем сосредоточилось все внимание спортсменов-шестиклассников из восемнадцати школ.
Шел последний овер, оставался последний мяч, и не хватало только трех «пробегов», чтобы выиграть иннингс, матч в целом и всю серию.
Бэтсмену, ожидающему последнего мяча, не хватало всего месяца до семнадцатилетия и полдюйма – до роста свыше шести футов. У него были курчавые темно-каштановые волосы и выразительные черные брови. Не красавец в прямом смысле этого слова, но вполне симпатичный, в белом фланелевом крикетном костюме он смотрелся весьма эффектно. Костюм, правда, уже не выглядел таким новехоньким и накрахмаленным, как в начале игры; он насквозь пропитался по́том после отыгрыша семидесяти четырех «пробегов» на пару с партнером, причем шестьдесят из них заработал он сам.
На трибунах крикетной площадки города Бейн собралась целая толпа – куда более многочисленная, чем обычно бывает на школьном матче, даже если одна из команд приехала из соседней Дормаланской школы. Большинство зрителей пришло полюбоваться на высокого юного бэтсмена – не потому, что он так уж затмевал талантом прочих игроков команды, но просто потому, что он – самый настоящий принц. Более того, принц Древнего королевства. Бейн находился ближе всех прочих городов к Стене, отделяющей Анцельстьерр от земли магии и тайны; более того, девятнадцать лет назад он пострадал от вторжения мертвых, а остановить наступление удалось только с помощью родителей бэтсмена, в частности его матери.
Принц Сэмет, конечно же, понимал, с каким любопытством разглядывают его горожане Бейна, но не позволял себе отвлечься. Все его внимание сосредоточилось на боулере на другом конце питча – свирепом рыжем юнце, чьи жесткие, стремительные подачи уже сокрушили три калитки. Но тот, похоже, подустал; в ходе последнего овера подавал он довольно беспорядочно, так что Сэм и его партнер, Тед Хопкисс, отбивали мяч через все поле в попытке заработать эти жизненно важные последние несколько очков. Если боулер не восстановил силы и былую точность, размышлял Сэмет, то шанс есть. Впрочем, боулер никуда не торопился: он медленно разминал правую руку да поглядывал на наползающие облака.
Вот погода несколько нервировала – впрочем, одного только Сэмета и никого больше. За несколько минут до того поднялся ветер. Задувая с севера, он нес с собою магию, подхваченную в Древнем королевстве, за Стеною. Знак Хартии на лбу Сэмета словно заныл; усилилось ощущение Смерти. Нет, не то чтобы это леденящее присутствие так уж сильно давало о себе знать здесь, на крикетной площадке; на этом месте умирали нечасто, во всяком случае, в последнее время.
Боулер наконец-то взял разбег – и ярко-красный мяч со свистом понесся через весь питч. Сэмет шагнул ему навстречу. Ивовая бита со смачным треском ударила по тугой коже, мяч взмыл над левым плечом бэтсмена. Все выше и выше летел он по широкой дуге над бегущими полевыми игроками к трибунам – где и был пойман пожилым зрителем, что резво прыгнул со своего места, демонстрируя давно позабытые крикетные навыки.
Шесть очков! Сэмет непроизвольно расплылся в улыбке, трибуны взорвались аплодисментами. Тед, захлебываясь словами, подбежал пожать ему руку; а в следующую минуту Сэмет уже обменивался рукопожатиями с командой соперников, а потом со всеми и каждым по пути назад, в павильон с раздевалками. Между рукопожатиями он поглядывал вверх, на пощелкивающее табло. Он выбил шестьдесят шесть очков в нот-ауте[3] – это его личный рекорд и достойное завершение школьной крикетной карьеры. Вероятно, крикетной карьеры вообще, подумал юноша, вспомнив, что через каких-то два месяца вернется в Древнее королевство. К северу от Стены в крикет не играли.
В раздевалке первым его поздравил лучший друг Николас. Ник здорово играл за боулера – с его-то кручеными подачами! – но вот бэтсмен из него был слабоватый, а полевой игрок и вовсе никакой. Он слишком часто витал в облаках: принимался разглядывать какое-нибудь любопытное насекомое в траве или прихотливый узор облаков в небе.
– Отличная работа, Сэм! – заорал Ник, яростно тряся его руку. – Еще один приз в пользу доброго старого Сомерсби!
– Скоро Сомерсби и вправду станет для нас «добрым старым», – отозвался Сэм, плюхаясь на скамью и принимаясь отстегивать щитки. – Странно, правда? Десять лет мы ныли и сетовали, не чая вырваться отсюда, а теперь, когда пробил час его покинуть…
– Понимаю, все понимаю, – кивнул Ник. – Вот поэтому и зову тебя с собой в Корвир. В университете-то все почти так же. Страх перед будущим снова откладывается…
Но последние его слова потонули в шуме и гвалте: в раздевалку ввалилась вся команда и все бросились пожимать Сэмету руку. Даже вспыльчивый и раздражительный мистер Кохрейн, тренер и инструктор по спортивным играм, снизошел до того, чтобы похлопать парня по плечу и похвалить:
– Отлично сыграно, Сэмет.
Час спустя все уже сидели в школьном автобусе, промокшие насквозь: северный ветер принес с собой ливень. Дождь и солнце сменяли друг друга едва ли не ежеминутно. К сожалению, последняя порция дождя обрушилась с неба как раз тогда, когда школьники уже переходили дорогу, направляясь к автобусу.
Дорога занимала три часа, и ехать предстояло по Бейнскому шоссе почти прямо на юг, до самого Сомерсби. Так что все пассажиры несказанно удивились, когда водитель свернул с шоссе перед самым въездом в Бейн на узкую проселочную дорогу с однорядным движением.
– Эй, водитель! – воскликнул мистер Кохрейн. – Тебя куда понесло?
– В объезд, – коротко отозвался водитель, почти не шевеля губами. Он подменял Фреда, постоянного школьного водителя: тот накануне сломал руку в драке, вспыхнувшей по итогам игры в дартс. – Под Бердсли шоссе затопило. Мне почтальон сказал, в «Гербе крикетиста».