Принц вышел из прохладной тени акведука и зашагал по Звездной аллее; дальше начинался утомительный подъем вверх по серпантинной Королевской дороге, что подводила к Дворцовому холму. Эллимир наверняка уже ждет его во дворце: им обоим нынче утром предстоит участвовать в заседании суда малых сессий. Такая спокойная и невозмутимая в своей судейской черно-белой мантии, с жезлом из слоновой кости и жезлом из черного янтаря, что использовался для заклинания правды. Принцесса здорово разозлится при виде брата, вспотевшего, грязного, несообразно одетого и неподготовленного: его жезлы куда-то запропастились, хотя Сэм смутно подозревал, что, возможно, они закатились под кровать.
Суд малых сессий. Обязанности, связанные с проведением празднеств. Теннисные ракетки. «Книга мертвых». Все это грозило захлестнуть его гигантской темной волной – и поглотить беднягу.
– Нет, – прошептал Сэм, остановившись так резко, что оба телохранителя едва в него не врезались. – Я уйду. Уйду сегодня же ночью.
– Что вы сказали, сэр? – спросила Тонин, младшая из двух телохранителей. Она была ровесницей Эллимир, и девушки дружили с самого детства. Тонин почти всегда приставляли к принцу во время его редких выходов в город, и Сэмет не сомневался, что Тонин докладывает принцессе о каждом его шаге.
– Мм, пустяки, Тонин, – покачал головой Сэмет. – Всего лишь размышляю вслух. Наверное, просто не привык вставать до рассвета.
Тонин и второй телохранитель обменялись за его спиной не слишком-то снисходительными взглядами. Они-то каждый день вставали засветло!
Все трое поднялись на холм и вошли в прохладный, примыкающий к западному крылу дворца внутренний двор с фонтаном. Сэм, разумеется, никак не мог прочесть мыслей своих телохранителей, но он заметил, какими взглядами те обменялись, и заподозрил, что в их глазах он очень далек от идеального принца. Судя по всему, большинство горожан разделяли это мнение. И до чего же унизительно сознавать это тому, кто еще недавно был гордостью своей школы в Анцельстьерре! Там-то Сэм блистал везде, где отличиться считалось хорошим тоном! В крикете летом, в регби зимой. Он был первым учеником по химии и во всех прочих предметах тоже преуспел едва ли не лучше всех! А здесь у него ровным счетом ничего не получалось должным образом.
Телохранители оставили принца у входа в его личные покои, но Сэм не спешил облачаться в судейскую мантию и даже шага не сделал в направлении таза и кувшина с водой в облицованном плиткой алькове, что служил ему ванной комнатой. Дворец некогда сгорел в пожаре и теперь был восстановлен сколь можно более экономично; в нем не проложили систему паропроводов и не провели горячей воды, как в доме Абхорсена или на леднике Клэйр. Сэм планировал встроить такую систему, тем более что глубоко под Дворцовым холмом еще сохранялись остатки былых сооружений; но у принца не нашлось времени изучить как следует магию и механику, необходимые для таких работ.
– Я уйду, – повторил он, обращаясь к фреске на стене, изображающей отрадную сцену сбора урожая. И тут же добавил: – Единственный вопрос – как? – Но жнецы не удостоили его ответом, равно как и поселяне с вилами.
Сэм прошелся по комнате взад-вперед. Помещение было небольшим, так что он сделал двадцать кругов, прежде чем решился; ровно в этот момент он оказался перед серебряным зеркалом, что висело на стене справа от его простенькой железной кровати.
– Я буду не я, – объявил он. – Принц Сэмет пусть остается здесь. А я стану просто Сэм, Странник, который возвращается к своему отряду после того, как излечился от недуга в Белизаэре.
Паренек поулыбался, рассматривая себя в стекле. Из зеркальных глубин на него глядел принц Сэмет в роскошном ало-золотом жилете, слегка взмокшей белой полотняной рубашке, коричневых замшевых бриджах и в сапогах до колен с золочеными каблуками. А над всем этим придворным великолепием красовалась очень даже симпатичная физиономия: эти черты со временем обретут эффектную выразительность, хотя Сэм, конечно, ни о чем таком не подозревал. Лицо это слишком уж по-мальчишески открытое, решил принц; ему недостает суровой опытности. Шрам или сломанный нос были бы очень уместны.
Глядя на свое отражение, Сэм одновременно зачерпывал из бесконечного потока Хартии, выбирал знак здесь, символ там и мысленно нанизывал их в цепочку. Удерживая их вместе, Сэм начертил последний, заключительный знак Хартии указательным пальцем прямо у себя перед глазами, и все знаки выпорхнули и повисли в воздухе сверкающим созвездием магических символов.
Сэмет внимательно осмотрел их, еще раз проверил заклятие – и вошел прямо в мерцающий узор. Знаки разгорались ярче, касаясь его кожи, вспыхивали от знака Хартии на его челе, растекались прожилками золотого огня по его лицу.
Вот пламя достигло его глаз, и юноша зажмурился, не обращая внимания на легкое пощипывание под веками и внезапное желание чихнуть. Он постоял так минуту-другую, пока покалывание не прекратилось. И только тогда издал громогласное «ааапчхи!», жадно вдохнул – и открыл глаза.
Из зеркала на него смотрел некто в такой же одежде и точно так же сложенный. Но лицо разительно изменилось. Сэм Странник немного напоминал принца Сэмета, но был несколькими годами старше, с аккуратно подбритыми усами и бородкой клинышком. Волосы изменили цвет, сделались светлее, прямее и куда длиннее на затылке.
Вот так оно лучше. Намного лучше. Сэмет – нет, Сэм – подмигнул своему отражению и принялся переодеваться. Лучше всего подойдут старые охотничьи кожаные штаны и несколько рубашек и кальсон попроще. А в городе он купит плащ. И коня. И меч, ведь взять с собою заколдованный Хартией клинок, подаренный матерью на шестнадцатилетие, никак не получится. Слишком уж он узнаваем, а обманные чары на него не наведешь.
Но зато он сможет прихватить с собою кое-какие вещицы своей работы.
Сэм разулся и выкопал из сундука изрядно поношенные, но крепкие сапожищи из черной телячьей кожи с голенищами до бедра.
А подумав о башенной мастерской, Сэмет поневоле вспомнил о «Книге мертвых». Нет уж, вот ее он точно с собой не возьмет. Сбегает быстренько наверх, прихватит самое необходимое, в том числе небольшой запас золотых ноблей и серебряных денье, и – только его и видели!
Но в этом обличье он в мастерскую подняться никак не сможет. Кроме того, надо придумать какую-нибудь хитрость, чтобы усыпить подозрения Эллимир, иначе его догонят и вернут. Силой, по всей вероятности, потому что для стражи приказ Эллимир значит куда больше, чем его слова.
Сэм вздохнул и присел на постель с сапогами в руках. Похоже, бегство – нет-нет, спасательная экспедиция! – потребует куда бо́льших приготовлений, нежели ему казалось. Надо будет создать себе с помощью магии Хартии более или менее убедительного двойника – временный фантом – и придумать ситуацию, в которой Эллимир не станет подходить к нему слишком близко.
Например, можно соврать, что ему по ходу работы с «Книгой мертвых» нужно заняться чем-нибудь таким, что требует затвориться в мастерской дня на три; тем самым он опередит на это время поисковый отряд. Не то чтобы Сэм совсем отказался от миссии Абхорсена, нет-нет! Просто ему нужна передышка, убеждал себя юноша, а спасти Николаса куда важнее, чем три недели занятий, ведь он с легкостью наверстает их по возвращении.
И даже если Эллимир попросит Клэйр выяснить, где он, трех дней форы окажется более чем достаточно. Предположим, что три дня спустя принцесса поймет, что случилось, и пошлет вестового сокола к Клэйрам; ответят они никак не раньше чем дня через два. То есть в общем и целом Сэм выигрывает целых пять дней.
А к тому времени он проделает уже полпути к Закраю. Ну хорошо, четверть пути… Юноша мучительно пытался вспомнить, где именно находится этот захолустный городишко на Красном озере. Надо будет еще разжиться картой и посмотреть в последнем выпуске «Наиполезнейшего путеводителя», где там по дороге можно остановиться на ночь.
«Однако сколько всего еще предстоит сделать до отъезда», – подумал Сэм, роняя сапоги на пол и снова подходя к зеркалу. Для начала следует развеять обманную личину. Еще не хватало, чтобы его арестовали собственные телохранители!
И кто бы мог подумать, что подготовиться к приключению так трудно?!
Сэм хмуро принялся развеивать чары Хартии, придавшие ему иной облик; знак за знаком осыпались, выскальзывали из-под его руки и падали обратно в Хартию. Как только с этим делом будет покончено, он поднимется к себе в башенную мастерскую и начнет собираться. Если, конечно, Эллимир не перехватит его по дороге и не утащит за собою на суд малых сессий.
Глава двадцать восьмаяСэм Странник
Но Эллимир, конечно же, перехватила брата – и весь остаток дня Сэм проторчал в зале суда. Выносили приговор воришке, который пытался изворачиваться и врать, несмотря на то что под заклинанием правды физиономия его желтела все ярче с каждым новым словом лжи. Разбирался спор о недвижимости, в котором быстро установить истину не представлялось возможным, поскольку все изначально задействованные в этом деле стороны давным-давно умерли. Затем без долгих проволочек осудили несколько мелких преступников: эти сразу же во всем признались, надеясь, что если суд обойдется без заклинания правды, то посмотрит на них более снисходительно. И наконец, один из адвокатов произнес длинную, занудную речь, как выяснилось, совершенно не имеющую отношения к делу, потому что вся она основывалась на правовой норме, отмененной более двадцати лет назад – в ходе реформ Оселка.
Тем вечером, однако, никакие официальные обязанности принца не отвлекали, хотя за ужином Эллимир снова усадила рядом с Сэмом очередную младшую сестричку кого-то из тысячи своих друзей. К несказанному удивлению принцессы, Сэм вдруг сделался и общителен, и разговорчив, так что впоследствии юная красавица неизменно вставала на его защиту, когда другие девушки порицали принца за равнодушие и холодность.
После ужина Сэм сообщил сестре, что следующие три дня намерен посвятить занятиям и хочет изучить заклинание, требующее полного сосредоточения. Еду и воду ему будут приносить из кухни, а он запрется у себя в спальне, и беспокоить его ни в коем случае нельзя. Эллимир восприняла это заявление на удивление благодушно, отчего Сэм почувствовал себя крайне неуютно. И вместе с тем в груди его нарастало радостное возбуждение, и даже долгие часы, затраченные на создание самой простенькой фантомной копии самого себя, ничуть не притушили волнующего предвкушения. Сэм закончил работу, когда уже пробило полночь, и, если смотреть от двери, фантом выглядел в точности как принц, хотя с других ракурсов казался совершенно плоским. А если к нему обращались, фантом умел прокричать: «Отстаньте!» и «Я очень занят!»,