Сэм рискнул оглянуться через плечо – и снова споткнулся, потрясенный тем, как резко стемнело, как близко мертвые и как их много. Теперь их оказалось куда больше двух десятков, они подходили рядами со всех сторон, до ближайших оставалось уже каких-то ярдов сорок. Их трупно-бледные лица, похожие на подрагивающие в воздухе стаи мошек, четко выделялись в лунном свете.
На многих мертвых были изодранные синие головные платки и шляпы. Сэм уставился на них во все глаза. Да это же мертвые южаки! И скорее всего, из числа тех, которых пытался отыскать отец.
– Беги, идиот! – заорал Моггет, белым росчерком метнувшись вперед. А мертвяки, похоже, наконец сообразили, что добыча вот-вот ускользнет. Заскрипели мертвые мышцы, внезапно заработав в полную силу; из мертвых иссушенных глоток вырывались странные, глухие боевые кличи.
Больше Сэм не оглядывался. Он слышал тяжелую поступь и хлюпанье прогнившей плоти, «работающей» на износ – даже магической поддержки едва хватало. Превозмогая слабость, юноша пустился бегом, дыхание обжигало горло и легкие, от мышц боль расходилась по всему телу.
Сэм добежал до мельничного лотка – глубокого, узкого канала, – опередив мертвых на каких-нибудь пару секунд. За четыре шага преодолев примитивный дощатый мостик, он пинком опрокинул его в лоток. Но канал давно пересох, так что первые мертвые подручные просто кинулись вниз и вскарабкались на другую сторону. А за ними шли еще мертвые, ряд за рядом – точно неудержимый морской прилив.
Сэм в отчаянии бросился к шлюзовым воротам и водяному колесу, способному поднять затвор, чтобы бурлящие воды Раттерлин хлынули в канал и захлестнули взбирающихся по стенкам мертвых.
Но колесо заржавело, накрепко застряло, и шлюзовые ворота не открылись. Сэм налег на колесо всем своим весом, но оно просто сломалось – и в руке у него остался кусок порыжевшего обода.
И тут первый из мертвых подручных, подтянувшись, выбрался из мельничного лотка и развернулся к Сэму. Вот теперь стемнело окончательно, но рассмотреть мертвяка все-таки удавалось. Некогда он был человеком, но магия, вернувшая его в Жизнь, изувечила его тело, словно следуя прихоти безумного художника. Руки свисали ниже колен, голова сидела не на шее, но втянулась в плечи, рот разверзся вертикальной щелью, заняв место носа. А за этим мертвым уже теснились другие: изломанные фигуры карабкались по лопастям водяного колеса, словно по ступеням, выползая из мельничного лотка.
– Сюда, внутрь! – приказал Моггет и, хлестнув хвостом, метнулся сквозь дверной проем в саму мельницу. Сэм поспешил было следом, но мертвый подручный преградил ему путь. Череп оскалил зубастую пасть, длинные руки с цепкими костлявыми пальцами, на которых не осталось ни клочка кожи, потянулись к добыче.
Сэм выхватил меч и одним стремительным движением рубанул по мертвяку. На клинке вспыхнули знаки Хартии, в ночь посыпались серебряные искры – это заговоренный металл вгрызся в мертвую плоть.
Подручный отшатнулся назад, изувеченный, но не побежденный; одна его рука бессильно повисла на полоске сухожилия. Сэм ткнул в нападающего навершием меча, толкнув его на двух его сотоварищей. Стремительно развернувшись, ударил еще одного, подскочившего сзади, и отступил к дверному проему.
– Внутрь, говорю! – зашипел Моггет откуда-то снизу. Сэм протянул руку, нашарил дерево. В отчаянии ухватился за край двери и захлопнул ее прямо в ухмыляющиеся морды мертвых. Моггет подпрыгнул, щекотнув шерсткой Сэмову руку, и тяжелый глухой стук подсказал юноше, что кот только что задвинул засов. Дверь была заперта – хотя бы на время.
Тьма внутри царила кромешная – удушливая, непроглядная тьма. Даже ослепительно-белый кот и тот не был виден.
– Моггет! – заорал Сэм в панике. Это одно-единственное слово потонуло в оглушительном треске и грохоте: мертвые подручные бились в дверь. На то, чтобы отыскать какой-нибудь брус и использовать его как таран, мозгов у них не хватало.
– Да здесь я, – отозвался кот – невозмутимо, как всегда. – Ты нагнись.
Сэм пошарил внизу, у пола, куда поспешнее, чем согласился бы признаться даже себе, и ухватил Моггета за зачарованный Хартией ошейник – и на одно жуткое мгновение подумал было, что нечаянно снял его. Но тут кот шевельнулся, звякнул миниатюрный Ранна, – и Сэм с облегчением убедился, что ошейник на месте. Звон Ранны окатил его волной дремоты, но что такое дремота по сравнению с неизбывным облегчением от того, что полоска кожи по-прежнему крепко облегает кошачью шею. А когда рядом мертвые и дверь уже трещит под их натиском, чтобы усыпить Сэма, одного миниатюрного Ранны отнюдь не достаточно!
– Сюда, – позвал Моггет или, скорее, бесплотный голос в темноте. Сэм снова ощутил движение где-то внизу, под ногами, и поспешил за котом, при этом ни на миг не забывая про дверь позади.
Моггет вильнул в сторону, но Сэм по инерции шагнул вперед, меч его врезался во что-то твердое и отскочил, едва не ударив хозяина в лицо. Юноша убрал клинок в ножны, едва не проткнув себя при этом насквозь, и потянулся ощупать нежданную преграду.
Под его рукою оказалась еще одна дверь – дверь, что, должно быть, выводила на саму реку. Даже сквозь грохот мертвых подручных, штурмующих первую дверь, снаружи доносился гул воды. Шум и гром эхом прокатывались по мельнице из конца в конец, вплоть до чердака. Но невзирая на всю эту какофонию, мертвые так и не прорвались внутрь, и Сэм мысленно поблагодарил мельника, который строил на совесть.
Трясущимися руками юноша нашарил засов, поднял его и повернул ручку. Безрезультатно. Сэм крутанул ручку еще раз, вне себя от страха. Ну не могли же эту дверь запереть снаружи?
За его спиной скрипучие петли наконец-то подались – и первая дверь с треском рухнула внутрь. Мельницу заполонили мертвые подручные; их хриплые вопли походили на нечеловеческие отголоски торжествующих криков живых.
Сэм крутанул ручку в другую сторону – и дверь внезапно распахнулась наружу. Юноша вылетел вместе с дверью, кубарем прокатился по нескольким ступенькам, уводящим к узкому причалу, и с глухим стуком шлепнулся на площадку. Раненую ногу пронзила слепящая боль, но ему было все равно. Наконец-то – вот она, Раттерлин!
Вновь стало возможным разглядеть вокруг хоть что-нибудь – благодаря звездам в небе и их отражению в воде. На расстоянии вытянутой руки текла стремительная река. Тут же валялось довольно вместительное жестяное корыто – в таком моют нескольких детишек зараз, а взрослый вытянется во весь рост. Едва обнаружив его, Сэм столкнул находку в реку и, удерживая корыто одной рукой, чтобы не уплыло, другой уложил на дно меч и переметные сумы.
– Беру свои слова назад, – заявил Моггет, запрыгивая внутрь. – Ты не так глуп, как кажешься.
Сэм попытался ответить, но лицо его и губы словно окаменели. Он перебрался в корыто, держась за последнюю ступеньку причала. Корыто пугающе погрузилось еще глубже, но даже когда юноша влез в него целиком, края все еще поднимались над уровнем воды на несколько дюймов.
Принц оттолкнулся от причала, и вовремя: в дверь хлынули мертвые. Первый отпрянул было от такого количества текучей воды, но сзади наседали другие, и подручный упал – едва не угодив в Сэмову импровизированную лодку.
Мертвец завизжал, запрыгав вниз по ступенькам; на какую-то секунду он вполне мог сойти за живого. Падая, он размахивал руками, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, но в результате лишь изменил направление своего движения. А в следующее мгновение он уже плюхнулся в Раттерлин, и визг его потонул в каскаде серебряных искр и золотого огня.
Мертвяк промахнулся мимо лодки всего на несколько футов. Поднятая им волна едва не захлестнула корыто. Сэм наблюдал за последними мгновениями твари, равно как и мертвые, застывшие в дверном проеме над причалом, – и в груди его нарастало неописуемое облегчение.
– Поразительно, – мяукнул Моггет. – Мы все-таки спаслись. Ты что делаешь?
Поерзав немного на месте, Сэм молча вытащил из-под себя засохший, покоробленный солнцем брусок мыла. А затем запрокинул голову и расслабленно опустил руки за борт, в чудесную, прохладную реку, спасшую их от врагов.
– На самом деле я, пожалуй, даже сказал бы: «Молодец!», – промолвил Моггет.
Сэм не ответил: он потерял сознание.
Часть третьяДревнее королевство
Восемнадцатый год Реставрации короля Оселка I
Глава тридцать четвертая«Искательница»
Лодка стояла у причала в подземном доке: Лираэль о нем знала, но была здесь только раз, много лет назад. Причал тянулся вдоль одного конца обширной пещеры, а в другом ее конце, там, где пещера открывалась в мир, струился солнечный свет: здесь, ниже уровня причала, яростно вскипала и пенилась Раттерлин. Вход в пещеру драпировали каскады сосулек, напоминая о том, что над ней находится ледник; кроме того, иногда внутрь обваливались снег и лед.
Здесь стояли пришвартованными несколько лодок, но Лираэль интуитивно угадала, которая из них – ее: стройное, изящной формы судно с единственной мачтой. Корму украшал резной веерообразный хвост, а на носу корабля изогнулась фигура: девушка с широко открытыми глазами. Казалось, глаза эти пристально смотрят на Лираэль, словно ладья знает, кто ее следующий пассажир. На миг Лираэль почудилось, что носовая фигура украдкой подмигнула ей.
– Это «Искательница», – указала на ладью Санар. – Она доставит тебя в Квайрр в целости и сохранности. Она совершала это путешествие тысячу раз, если не больше, – плавала туда и сюда, по течению и против течения. Она хорошо знает реку.
– Я не умею управлять лодкой, – боязливо призналась Лираэль, замечая, что по корпусу, и мачте, и такелажу бесшумно скользят знаки Хартии. Девушка ощущала себя совсем маленькой и глупой. Она так устала за день; при виде внешнего мира снаружи пещеры ей захотелось забиться в какой-нибудь уголок и заснуть. – Что я должна делать?
– Да не так уж много, – отозвалась Санар. – «Искательница» по большей части сама справится. Но тебе понадобится ставить и убирать парус и немного управлять рулем. Я покажу тебе как.