Абдурахман ДжамиЛирика
РУБАИ
ПереводВ. Звягинцевой
Как может тебя увидавшее око
В разлуке от слез не ослепнуть до срока?
Хоть сам я живу без тебя, удивляюсь
Тому, кто живет от тебя так далеко.
Моя любимая — о, страшный час! — уходит,
Из рук подола вырвавши атлас, уходит.
Кровь хлынула из глаз, из жил бежит... О боже,
Уходит из души все то, что с глаз уходит.
Сердце расплавило пламя в полный накал.
Думал я выиграть счастье — жизнь проиграл,
Понял: тебя я не стою, жалок и мал.
Сердце смирилось и разум спорить не стал.
Побледнел шиповник щек от лихорадки,
Губы обметало, кудри в беспорядке,
Спишь ты словно око. Я же в изголовье —
Брови тетивою — сон храню твой краткий.
Обращался я к аллаху от страданья по тебе,
Рвал терпения рубаху от страданья по тебе,
Натерпелся боли, страху от страданья по тебе.
Проще: стал подобен праху от страданья по тебе.
Глазам была видна ты, а я не знал,
Таилась в сердце свято, а я не знал,
Искал по всей вселенной твоих примет,
Вселенною была ты, а я не знал.
День прошел в размышленьях о том, что все прах. Увы.
Ночь прошла в сожаленьях о яви и снах. Увы.
Миг один этой жизни дороже вселенной всей.
Спешил я приукрасить другим под стать себя,
Не ближних за терпенье — хвалил опять себя.
Когда ж узнал в разлуке, где спешка, где терпенье, —
Тогда, хвала аллаху, я смог познать себя.
На дереве терпенья плод — не диво.
Знать, что разлуки срок пройдет, — не диво:
Уж если сердце отдано любимой,
Отдать ей тело в свой черед — не диво!
ПереводВ. Державина
Ты — целый мир очарованья, а я -твой пленный воробей,
Попавший в сети обаянья всей нежной слабости твоей.
Ты привяжи меня, как птицу, тесьмы индийской не жалей,
Держи тесьму. И сам вернусь я; плен мне свободы стал милей.
Одиноко я плачу в ночи, а когда заалеет восток,
Молча ворот терпения рву, как бутон разрывает цветок.
Может, юной розы росток, только выросший из земли
Мне о розе весть передаст, чей последний сон так глубок?
Четырнадцатилетняя луна, кого сравню с тобой?
С четырнадцатидневною луной равна ты красотой.
Да не постигнут красоту твою ущерб, закат глухой!
Четырнадцатилетней будь всегда, будь навсегда такой!
Тоска по тебе унесла столетнюю радость мою.
Я в сердце печали печать, как в чаше тюльпан, утаю.
Когда же я в землю сойду с душой, сожженной тобой,
Из сердца тюльпан я взращу и ветру свой стон изолью.
Ты вздохам горестным моим учись внимать, о сердце,
В пути далеком мы должны ровней дышать, о сердце,
Л всех не помнящих добра, презревших правды свет,
Забудь, коль можешь! Нам таких не надо знать, о сердце!
Сердце сжалось от обиды, петлей стало в знаке «мим»,
Сделалось под гнетом злобы точкой малой в знаке «джим».
Где укрыться от напасти, если все, что было целым,
Разломясь, как в «лам-алифе», знаком сделалось двойным?
Глаза твои — палачи, что гнали нас на убой,
Не в трауре ли по нас оделись синей сурьмой?
Ошибся я! Это в саду твоей красоты расцвели
Нарциссы темных глаз в лилейной кайме голубой.
ПереводН. Гребнева
Когда тебя от головы до пят
Сожжет прекрасный, но неверный взгляд,
Пей, как вино, кровь собственного сердца,
Глотай, как сладкий сахар, горький яд.
О милая, взгляни, как мир красив,
Вот строки трав легли на свитки нив.
Весна, как ученик, мелком зеленым
На поле учится писать «алиф».
Я клялся верным быть, но верным быть не мог.
Ты прогнала меня, теперь я одинок.
Ты сетуешь, а я главу посыпая прахом,
Из-за твоих причуд я клятвой пренебрег.
Обретшему бальзам не задавай вопрос,
Какие муки он познал и перенес.
Ты слушай мудрецов и, виноград вкушая,
Не спрашивай о том, в каком саду он рос.
ПереводТ. Стрешневой
Подруга Севера, луна, сияя в небесах,
Следы любимой озари, дороги серый прах.
А если спросит про меня, живущего в дали,
Твоя печаль огнем мне сердце жжет,
Я обожжен на сотню лет вперед.
Придет пора, и на моей могиле
Мак огнецветный жарко расцветет.
Сказал я сердцу: «Дай передохнуть!
Я истомлен, далек мой трудный путь.
Сумей суровым быть с неблагодарной,
С той, что смогла поэта обмануть!»
Я без тебя поднес бокал к губам,
Вино я пью с печалью пополам.
Ты черным взором дни мои смутила,
Расстались мы — конца нет черным дням.
Кто силу знания отверг, тот обделен умом, —
Он счел, что сущее кругом -обманчивый фантом.
Но если этот зримый мир — воображенья плод,
Как с вечной истиною быть, вне нас живущей в нем?
Мой день прошел в тоске и маете.
Я горевал в вечерней темноте,
О том, что жизнь, мгновенье за мгновеньем,
Я промотал в никчемной суете.
В огне страстей дотла я сердце сжег.
Искал я тщетно, годы не берег,
Лишь под конец, вниманья недостойный,
Истерзанный, пришел на твой порог.
Беда тому, чье сердце оскудело,
Кто разлюбил, чья роза облетела.
Ты говоришь: «Дозволь уйти!» О, небо!
Кто разрешит душе покинуть тело?
Когда весною, благостью небес,
Цветы покроют и поля и лес,
Я на могильный холм приду в надежде,
Что образ милой в лилии воскрес.
ПереводЮ. Мальцева
Мир наш светом наполнен во все времена,
Человеку в нем радость прозренья дана.
Но его жадный разум постигнет лишь малость —
Только отблеск над бездной без края и дна...
Дышит пламенем солнце в безбрежной ночи
Диск луны от него забирает лучи;
Звездный свет по природе своей бесконечен,
Но извечен и мрак — в этом мудрость ищи!
Во вселенной парит первородная мгла...
Вспыхнет лучик сознанья, и жизнь потекла
Через призму сверкающего разноцветья;
Судит разум о солнце по цвету стекла.
» » *
Некто задал вопрос: «Можно ль видеть творца?»
Я ответил: «Начала в нем нет и конца...
Для одних он — вселенная в вечном.движенье,
Для других — жалкий образ чужого лица».
Бог всезнающий милость к тебе проявил:
Сто заветных дверей пред тобой отворил.
Только двери в свой мир показать отказался,
Чтобы лоб ты случайно о них не разбил...
В бренном мире ты истины не обретешь,
С грузом тяжких сомнений в могилу сойдешь.
Знай, что истина неизреченной пребудет;
Слово — только мираж, а мираж — это ложь!
Люди разным пророкам молитвы творят,
Люди зло совершают и благо дарят.
Все деяния их так похожи на хворост
Для костра, на котором они же сгорят.
Жадность губит людей и пороки плодит,
Всяк богатство умножить свое норовит,
Забывая, что в жизни он просто песчинка:
Смерть подует, и прахом он будет покрыт.
Море тяжко вздыхает — клубится туман —
Из тумана рождается туч караван;
Вот они обнялись, с неба слезы роняя...
Вновь дождливый поток морю скорбному дан.
Вы, как свиньи, в безделье живете, томясь,
Либо молитесь, кары небесной боясь.
Оглянитесь кругом... Мир так чист и прекрасен!
Вы же видите в нем только похоть и грязь...
Нить бесценную жемчуга держишь в руках,
Берегись, чтоб она не рассыпалась в прах...
Жизнь твоя — это нить. Жемчуг меряет время.