Отчего-то мне было жаль его не менее, чем Арина. У этого дерева были все возможности выжить. Учитывая, какой здесь красивый сад, удивительно, что оно мертво.
Минуточку.
Походила-походила вокруг него и вдруг заметила нечто, что моментально вызвало любопытство. На одной из веток проклюнулся слабенький, маленький, но зелененький листочек. Дерево не совсем умерло – в нем еще теплилась жизнь!
Это стало для меня такой радостной новостью, что я немедленно улыбнулась, разглядывая настоящее чудо. А уже секунду спустя чья-то внезапно появившаяся ладонь схватила этот листочек, сорвала его и отшвырнула.
Я настолько разозлилась, что резко развернулась и, даже не подумав, с кем могла разговаривать, воскликнула:
– Да как ты смеешь?!
И умолкла, потому что передо мной, ехидно улыбаясь, стоял господин Рэн. С трудом подавляя гнев, заставила себя склонить голову и сдержать очередной возглас возмущения. Еле стерпела, сделала глубокий вдох…
– Как я смею? – Прекрасно все слышал Рэн, вперившись в меня взглядом. – Это мой дом. – Он шагнул ближе ко мне. – Мой двор. – Еще ближе, между нами теперь и шага не было, но я продолжала склонять голову, всячески избегая смотреть на господина. – И мое дерево.
Закусила губу, чтобы не ответить. Но Рэн явно наслаждался своим превосходством, пытаясь изо всех сил вывести меня из себя. Я долго держалась, но, когда он резко дернулся к ветке, собираясь ее обломать, закричала и вцепилась в его руку, как кошка. Рэн сначала ухмыльнулся, потом попытался меня сбросить, но я уперлась и начала отталкивать его от дерева.
– Пусти, девчонка! – брыкался он.
– Пожалуйста, не надо! – уже умоляла я. – Оно живое! Оно хочет жить!
Рэн замер на мгновение, а затем стиснул зубы, перехватил мою руку, схватил меня за грудки и притянул к себе – я оказалась всего в каких-то сантиметрах от его лица.
– Я знаю, – прошипел в лицо. – А кто, думаешь, обрывал у него все листья?
Я ахнула от ужаса осознания и попыталась вырваться, но Рэн ринулся обрывать ветки. Я снова завизжала, а когда он меня оттолкнул, не нашла ничего лучше, как запрыгнуть ему на спину и вцепиться в шею.
– Слезь с меня, кошка драная! – все ругался Рэн, пытаясь меня сбросить.
– Не драная я! Это новая форма, между прочим! – защитилась первым делом. – И не трогай дерево, а то глаза выцарапаю!
– Да как ты разговариваешь со своим хозяином, мерзавка?! – разозлился Рэн не на шутку, чуть не скинув меня с себя. Чудом удержалась. – Ах ты!..
Тут он замер и присмотрелся к дереву, я поняла его намерение: он собирался меня швырнуть, поэтому ухватилась за него покрепче, и…
– Рэн? – позвал внезапно господин Этари, и Рэну пришлось развернуться, чтобы увидеть собеседника.
Поскольку на спине висела я, Рэну приходилось горбиться, а я хоть и худая, все же не невесомая. Вот он и топал, как медведь из берлоги. Рэн это понял по моему смешку: я все-таки ему в ухо дышала. Обиделся.
– Чего тебе? – рявкнул он.
– Может, отпустишь ее? – с трудом сдерживая улыбку, предложил Этари.
Рэн недолго смотрел на брата, потом будто что-то понял: медленно выпрямил спину, и я сползла с него, словно с гладкой колонны. Оказалась на ногах, кое-как поправила рёкамэ, отступила, кашлянула и поклонилась господину Этари. Он все еще немного веселился от увиденной картины, Рэн же горделиво задрал голову и пошел навстречу брату.
– Как тебе? Не ожидал увидеть хворост вместо своего деревца? – продолжал злиться господин Рэн.
Судя по яду в его словах, он ненавидел это дерево настолько сильно, что готов был мучить его еще много-много лет. Что же оно ему такого сделало? Или господин Этари? Они же братья, почему они ссорятся?
– Тебе это доставляет удовольствие? – холодно спросил Этари.
– Не такое сильное, как если бы я делал это с тобой, – Рэн подошел ближе к брату и стал обходить его, словно дикий зверь загнанную жертву. – Но тоже сойдет. Пригодилось на время, пока ты… – тщательно подбирал следующее слово, но сколько же яда сочилось из него, – отсутствовал.
Этари слабо улыбнулся – в этой улыбке не было ни капли радости, скорее, презрение. Он был разозлен, но по какой-то причине отвечать брату был не намерен. Однако злоба копилась, и ее следовало выплеснуть. Потому темно-карие глаза господина Этари поймали в ловушку меня. Я замерла и подавилась, а он заявил:
– Разве ты не должна следить за пострадавшим?
Это прозвучало как укор. Я перепугалась до смерти, срочно захотела во всех подробностях пересказать произошедшее утром, но слова застряли в горле, и даже нормального: «Да, господин» не смогла из себя выдавить. Что же, иногда лучше промолчать, но сделать.
Кивнула и с ветром пробежала по дворику, влетев в комнату, и почти сразу же неуклюже уселась рядом с кроватью, уцепившись за край. Затаилась, как лисица в норе.
Как и ожидалось, разговор братьев на этом не закончился.
– Что это за пострадавший там такой? – поинтересовался господин Рэн.
– Неужели у тебя появился интерес хоть к кому-нибудь в этом мире, кроме себя самого? – укорил господин Этари.
Рэн проигнорировал эту реплику и жестко добавил:
– У тебя всегда была эта дурная привычка – нести в дом всякий мусор с улицы.
– Перестань! – Голос Этари стал громче, снова назревала драка.
Это не к добру. Но кто их будет разнимать?
– Полегче, братец, – с обманчивой лаской посоветовал Рэн. – Если ты забыл, в драках в детстве тебя всегда побеждал я.
– То было детство. И оно кончилось.
– Ха-ха! С чего вдруг? Ты всегда был глупым мальчишкой, таким и останешься.
– Тебе меня не задеть.
– Да неужели?
Уж не знаю, что случилось дальше, но оба свалились на пол прямо перед открытой дверью, и Арин на кровати от этого грохота вздрогнул. Поскольку я отвечала за его благополучие, тут же обеспокоенно взглянула на него. Он приоткрыл глаза в недоумении, а я даже не могла найти, что ему ответить или изобразить на своем лице в ответ. Сама пребывала в замешательстве.
Оказалось, можно удивиться еще больше.
Снова задул иной ветер, который я уже будто предсказала, память была свежа. Ниоткуда появился господин Дэран и, как двух нашкодивших щенков, поднял братьев за шкирку. Оба еще по-детски пытались достать друг до друга, перебирая руками в воздухе, но господин Дэран с холодной уверенностью достаточно жестко взглянул на них и усмирил их гнев.
Оба повисли с обреченностью в руках старшего брата и, надувшись, отвернулись.
– Кажется, я сказал, чтобы вы оба пришли ко мне в комнату, – напомнил господин Дэран, а я медленно приклеилась к кровати, очень надеясь слиться с ней воедино. Арин приоткрыл глаза и одним взглядом стал меня прогонять, мол: «Уйди, тут и так места нет, мне бы самому скрыться». Мы словно предчувствовали беду. – Но раз уж это мой дом, то и все комнаты здесь мои.
И господин Дэран втолкнул обоих братьев в нашу комнату.
Глава 5
Данное заявление было воспринято неоднозначно. Оба брата выглядели так, словно они не в комнату зашли, а их как минимум посадили в тюрьму. Надулись оба, отвернулись, сели друг от друга как можно дальше.
Арин на кровати напрягся, но сделать ничего не мог, да и не понимал, что будет в этом случае лучше: то ли продолжать притворяться спящим, то ли внезапно очнуться и куда-нибудь деться. Последнее, конечно, ему было недоступно, ведь рана у него действительно серьезная.
Но это он, а вот я…
Пока господин Дэран проходил внутрь, собираясь усесться между братьями, я выбрала наименьший путь сопротивления: уверенно встала, как будто так и нужно было, кашлянула и заявила:
– Я пойду…
Арин протестующе застонал, а господин Дэран быстро взглянул в мою сторону, из-за чего я аж споткнулась.
– Кажется, твоему пациенту плохо, лечи его, – заявил глава дома Онэро.
Лечи его. Как? Лекарство я ему уже дала, рану перевязала. Но господин Дэран так пристально смотрел на меня, что ничего не делать я не могла. Поэтому решительно кивнула, вернулась к Арину и наклонилась к нему, изобразив бурную деятельность. Господин Дэран расслабился, посмотрел на братьев, но что я вообще могла делать? Правильно: ничего. Вот я и… усердно приглаживала одеяло.
Арин приоткрыл глаза и чуть скривился, выражая свое несогласие с моим методом лечения. К сожалению, не он один.
– Что ты делаешь? – спросил господин Дэран, словно за кражей поймал.
Я рухнула на пол и вцепилась в край кровати.
– Господин, я уже все сделала: накормила его, напоила, лекарства дала, рану обработала и перевязала, – отчиталась я, почти взмолившись.
– Тогда сиди и не мешай.
– Хорошо. – Сползла еще ниже, мысленно мечтая стать мышкой и юркнуть в какую-нибудь щель.
Почему он меня не отпустил? Ну почему? Я здесь два дня, как только умудрилась уже трижды угодить в самую гущу событий?
– Итак. – Господин Дэран продолжал разглядывать братьев, те старательно изображали, как им все равно, но оба вздрагивали от каждого взгляда старшего. – Этари, что же вчера произошло?
Рэн злорадно ухмыльнулся, радуясь, что спросили не его, но незамеченным это не осталось, а посему он тут же принялся кривить лицо, показывая, словно весь его обед остался в зубах, и с этим срочно надо что-то сделать.
– Что непонятного? – На Рэна смотрел и Этари, недобро, осуждающе. – Неожиданно я возвращаюсь домой спустя десять лет отсутствия, и на меня нападают убийцы. Кто меня так сильно не любит?
Рэн ухмыльнулся, господин Дэран не вмешивался, перевел взгляд на среднего брата, будто давая ему слово. Старший брат выглядел как судья.
– А по какой причине тебя вообще сослали в пригород, щенок недоделанный? – ласковой угрозой и с оскалом вместо улыбки стал напоминать Рэн. – Случилось раз, случилось два, может, дело в тебе?
– Ты в своем уме? – снова злился Этари. – Если хотел поквитаться, бросил бы, по крайней мере, честный вызов…
– Честный вызов? А разве честно было…