стью, немного коротконогие, но сильные и выносливые.
Проснулась я под рокот волн океана. Темно. Еле слышно шумит кондиционер. Трудится он впустую — я распахнула окна настежь. Марат спит рядом со мной и я придвигаюсь к нему ближе, так чтобы слушать и его сердцебиение, и шум моря.
— Не сплю, — шепнул он и крепко меня обнял. Так крепко, что еще чуть и больно. — Я женат, Анют. Давно уже, десять лет. Развожусь сейчас.
— Тс-с-с, — прижала палец к его губам я. — Не нужно, не порть наши три дня.
— Теперь ты.
— Что я? — искренне удивилась я.
Я легонько потёрлась о него, чувствуя, как поднимается от моих прикосновений его член.
— Секрет. Чтобы честно было — я секрет, ты секрет. И не пытайся перевести наш разговор в секс, я кремень.
Кремень, однако не удержался и грудь обхватил, словно примериваясь и взвешивая в ладони.
***
У меня было мало секретов. Я бы сказала я почти вся была на ладони. Но…я не хотела пускать этого красивого большого мужчину в свою душу. Он, пусть даже из благих побуждений пройдется по ней, как слон в посудной лавке, разгромив то немногое, что я смогла восстановить после Андрея. Не то, чтобы я не доверяла всем подряд мужчинам после неудачного опыта…я не доверяла себе. Не умеешь по человечески влюбляться, не растворяясь в человеке полностью, забывая себя, не лезь. Но я была рада тому, что Марат сейчас рядом со мной, что могу вытянуть руку, потрогать его, поцеловать в сомкнутые веки, чувствуя, как пушистые ресницы щекочут мои губы. Я рада каждому часу проведенному здесь, под знойным небом, и я сохраню память о них. Просто у нас разные пути, пересекшиеся по какой-то нелепой прихоти судьбы.
— Есть у меня один страшный секрет, — сказала я, понизив голос.
— Ну, — поторопил меня Марат. — Колись, скорее же.
Я улыбнулась — иногда я видела в нем что-то детское, ребяческое, и меня это забавляло.
— У меня три года не было секса.
Секрет был так себе, на троечку, но Марат посмотрел на меня так, словно я только что призналась в убийстве Кеннеди.
— То есть ты, молодая, красивая, умная, в наше, довольно раскрепощённее время по какой-то причине выбрала держать сексуальный пост?
— Да.
— А почему?
— Марат, — поморщилась я. — почему это воспринимается, как нечто странное? Это просто моё решение.
— Ах да…ты же по только по любви.
— Точно, — кивнула я.
Он рассмеялся. Никто в здравом уме бы не поверил в то, что я влюблена.
— Ладно я. Я то всяко собой хорош, неотразим, весь такой богач из столицы. А Андрей?
Этот разговор начинал меня тяготить.
— Я не утверждаю, что все принятые мной в жизни решения верные.
Я встала и прошла к морю. Сегодня — наша последняя ночь. Утром Марат улетает первым, у него ранний вылет. Мой рейс во второй половине дня. Нужно было наслаждаться и ласковыми лучами солнца, и пенистой волной прибоя изо всех сил, а мне грустно. Я села в наступающие на пляж волны. Мягкие, тёплые, но упорные и сильные. Закрыла глаза.
Марат сел сзади и обнял меня.
— Ты забыла главное правило этой виллы. Футболку долой. И прости меня за тот разговор.
Помог мне стянуть ее через голову и отбросил дальше на пляж. Мы легли так, что тела наши наполовину были в воде. Марат — сверху. Кожа наша просоленная липла друг к другу, прилипал песок, но все равно. Главное — что он рядом. Все же, я дура.
Да, три года не было секса. Это Марат еще не знал того, что у меня вообще кроме него и Андрея никого не было. Простая арифметика — сколько раз влюблялась, столько мужчин и было.
Все эти дни мы предохранялись, правда через пень колоду, то презервативы, то прерванный секс, а в тот момент на пляже забылись. И тогда я ни о чем не жалела, чувствовать его удовольствие своим телом изнутри было безумно приятно.
По поводу возможной беременности я не переживала. Мне казалось, что я не создана быть матерью, поэтому я ею не стану. Раньше мы часто не предохранялись с Андреем, ни одной беременности ней случилось. Потом я стала умнее, опять же, опыт, путь ошибок трудных. Андрей подарил мне венерическое заболевание. К счастью, легко излечимое. Я его простила, опять простила, но больше у нас секса без презерватива не было. Хоть на что-то у влюблённой меня мозгов хватило.
Весь вечер и всю ночь почти мы провели у бассейна и на пирсе. Уезжать не хотелось, хотелось остаться тут навсегда, но…я не уснула. Слышала, как проснулся Марат. Притворилась спящей. Прощания, они всегда всегда такие горькие и рвут душу. Скорее всего, это наша последняя встреча. Уходя он осторожно поцеловал меня в лоб…
У меня было еще несколько часов и я могла провести их с удовольствием, плавая и загорая. Но выйдя на пляж одна, я вдруг поняла — без Марата магия этого места испарилась.
Глава 15. Анна
Родные края встретили меня дождём — спасибо, что без снега. Дождь хлестал так бойко, забрасывая воду пригоршнями за шиворот, что становилось понятно — скоро он растопит остатки остатки грязных сугробов. Свое пальто я оставила в машине, чтобы не таскать его в самолёт ручной кладью и теперь бежала до брошенного на парковке авто почти повизгивая от холода. И внутри уже, включив печку и обогрев сидений на максимум долго не могла согреться. Сидела, тряслась, смотрела как уныло, со скрипом, елозят дворники по стеклу, и думала о том, что последние дни кажутся сном. Было и не стало. Приснилось.
— Ну, здравствуй, родина, — поздоровалась я.
И тронулась домой. Давно уже ночь, дорога пустая, долетела, разбрызгивая лужи, быстро. Телефон не включала. Не потому, что боялась того, что несомненно от Андрея на меня обрушится, просто оттягивала момент. Мерзости и гадости лучше откладывать по максимуму, если уж избежать не удается.
Дома темно. Включила свет, разглядела в коридоре на полу несколько капель крови Андрея. И, несмотря на то, что устала, бросила сумку в комнате и принялась мыть пол. Капли были маленькими, но так и будут притягивать мой взгляд, вызывая непрошенные воспоминания и злость. Посмотрела на часы — соседка сверху точно уже спала, а я, как оказалось, так по чужому коту скучаю. Никогда не было мечты завести кошку, а поди ж ты, томлюсь и считаю часы до утра, когда пушистую животину можно будет вернуть обратно.
В дверь позвонили часа через два, как я вернулась, как раз успела помыть полы и проветрить. И гадать не стоило, кого там принесло. Перед дверью я постояла несколько минут, раздумывая, но разговора было не избежать.
— Открывай, — поторопил Андрей. — Я в курсе, когда твой самолет сел, давно уже.
Значит все же не утерпел — пробил, куда я делась.
— Чего тогда в аэропорту не встретил? — открыла дверь я.
Царапины на его лице стянулись корочкой и выглядели так себе. Ничего, до свадьбы заживут. До следующей. Я сомневалась, что Андрей с Инной протянут долго. Сейчас она его деньги и страховка, комбинат давал уже мало. А вот если продаст и крупную сумму на руки получит, руки то и развяжутся.
— Ждал пока жена уснет, — буркнул Андрей входя. — Где мохнатый засранец?
— В надёжном месте.
Андрей прошел и развалился в моем единственном кресле вытянув ноги.
— Что жене сказал?
Все же, было любопытно, каюсь.
— Так и сказал, что ты. Она все равно тебя неадекватной и без памяти в меня влюбленной считает.
— Дурак, — покачал головой я. — Она и так меня терпеть не может, зачем обострять?
Достала чашки, налила чай. Спать уже скоро, пусть и хочется кофе, пить его не следует. Я вовсе не хотела провести бессонную ночь в тягущих воспоминаниях о том, как сладко еще совсем недавно было.
— Покупает Язгулов твою контору?
Спросила осторожно, стараясь между делом, но мое любопытство все же было явственным. От того, купит ли Марат комбинат зависело увидимся ли мы снова. Я понимала, что пути наши разошлись и никогда уже не сойдутся, мы из разных миров, но мечтать о еще одной встрече это знание мне не мешало.
— А что, на острове он тебе не рассказал?
Все знает. В глазах — злость. Когда он уже перестанет меня ревновать.
— Некогда было.
— Чем же были так заняты?
Не стоило его злить, не стоило. Но я так хотела оборвать эту мучившую меня годами связь и не знала как.
— Трахались. Днями напролёт.
Напрягся. Зол. Но понимает, что после той сцены лучше не обострять. Сейчас сожрет, промолчит, но он злопамятный, он припомнит. Мне бы тоже молчать лучше.
— Как, скажи Анька, как мы так все испортили? Любили же друг друга…первым я у тебя был. Женились бы уже давно, детей нарожали…
Я посмотрела на него. Красив. Не так, как Марат, иначе. Тонкие черты лица, пухлые губы, голубые глаза. Не родись он в этой жопе мира, дорога бы ему куда нибудь в кино. Но…
— Андрюш, я успела тебя разлюбить еще до того, как ты начал претворять программу нарожаем детей забыв включить в ее участие меня. Давай не ворошить.
Он и правда сделал ребёнка одной девушке с комбината. Молодая, по молодости глупая. Опыт и мудрость придут позже, может — уже пришли. Аборт она делать не стала, родила. Сидит теперь в декрете, судиться с Андреем бесполезно, он здесь царь и бог, живёт на декретные пятнадцать тысяч. Инна и ее муж делают вид, что проблемы не существует. Я кидаю девочке денег периодически. Кажется, чувствую себя обязанной и ничего с этим поделать не могу. Отчасти я даже благодарна ей — именно после этой истории я поставила точку.
— Не вороши, — поморщился он. — Жмот, Язгулов твой.
Я приподняла удивлённо бровь. В чем в чем, а в жлобстве Марат заподозрен не был.
— Чего так?
— Цену сбивает. Минимум на десять процентов. Иначе не купит.
— А ты?
— А я думаю. Может, подождать. Комбинат лакомый кусок, на него в свое время многие зарились, будут еще желающие.
— В свое время комбинат был процветающим предприятием, приносящим хорошую прибыль. А теперь…теперь, Андрей, все иначе. Ты ждешь еще одной трагедии на производстве? Вечно замалчивать не получится. Нагонят шишек из Москвы, устроят проверку, посадят. Все, что ты годами воровал на откуп пойдёт.