– Да, спасибо. – Технический директор поерзал, устраиваясь на стуле поудобнее. – По сути, ЛАРА это современная система «умный дом», основанная на самообучающейся нейросети. Она контролирует всю технику в жилище владельца, – мужчина начал загибать пальцы: – Освещение, климат контроль, клинер-ботов, Авто-Шефа, систему охраны… Даже чайник.
– Что вы подразумеваете под «самообучением»?
– Мы стремились сделать из ЛАРЫ не просто помощника по дому, а настоящую хозяйку. Любящую жену, заботливую маму, если хотите. Которая поймёт с полуслова, сделает, как надо, прежде, чем вы успели об этом подумать. Для этого она изучает привычки хозяина, анализирует его предпочтения. Она сама решит, когда и где ей сделать уборку, может даже заказать продукты согласно вашему вкусу, приготовить из них обед. После тяжёлого рабочего дня, например, сама предложит набрать ванну, подберет подходящий плейлист, смешает любимый коктейль…
– Достаточно, спасибо. ЛАРА – мечта любого холостяка, я понял. – Филдс взболтал в стаканчике остывший кофе. – А пытки и членовредительство? Тоже входит в программу обучения?
Руби скрестил руки.
– Наши специалисты уже работают над причинами инцидента, офицер, – отрезал он. – При всём уважении, чтобы задавать такие вопросы, вы должны сначал вызвать моего адвоката.
– При всем уважении, – детектив подался вперед. – То, что утворила ваша «умная» система – это скандал. При всём уважении, именно ваша задница сейчас в опасности. Но я пока ещё могу вам помочь. Помогите и вы мне.
Руби отвел взгляд и прикусил губу.
– Хорошо, – выдохнул он. – Что вы хотите знать?
– Авто-Шеф тоже ваша разработка?
– Нет, закупаем у японцев. Перемещается над рабочей поверхностью кухни по специальному монорельсу, может сам достать продукты из холодильника, нарезать, подготовить… много чего. Точность манипуляторов как у хирургических роботов: украсит блюдо брусникой, ни ягодки не помяв.
– Его контролирует ЛАРА?
– Только если рецепта нет в программе. В основном она помогает с другими бытовыми приборами, варочной поверхностью, например, или духовыми шкафами.
– При каких обстоятельствах ЛАРА может причинить вред человеку?
– Ни при каких… Гхм, – технический директор осекся под взглядом детектива. – В теории. Программа контролирует систему безопасности дома и может попытаться задержать преступника, если обнаружит угрозу частной собственности. В соответствии с законом штата.
– В ее алгоритмах прописана жестокость?
– Нет, офицер! – Руби вскинул руку. – Такое отношение заложено не было точно. Это бытовая программа, да, сложная, да полу-разумная. Но бытовая! Там не может быть сложных эмоций.
– Эта «бытовая программа» сошла с ума. Как, по-вашему, такое могло случиться?
– Опять же, определение применимо для человеческой психики. Хотя в чём-то вы и правы. Что значит сойти с ума? – Руби задумчиво смотрел поверх головы детектива, подбирая слова. – Когда стандартные алгоритмы восприятия меняются, смещается последовательность в цепочке причины и следствия…
– Давайте проще, – остановил разгоряченного директора Филдс. Детектив почувствовал, еще без литра кофе ему во всем этом не разобраться. – Ответьте на вопрос.
– Я это и пытаюсь сделать, – буркнул Руби. – Ок, проще: обучаемая система нахваталась не того. Сейчас мы выясняем, как она обошла границы своих основных функций… Но дело даже не в этом. Подумайте: ее хозяин психолог, обустроил в доме кабинет и копается там в головах своих пациентов. Какие он там вещи слышит, одному Богу известно…
– А ещё ЛАРЕ, которая может их подслушать… – Детективу показалось, что он уловил мысль.
– Именно! А ещё мы знаем, что психолог вел аудиодневник, где делился собственными мыслями насчёт пациентов. Возможно, в последнее время там слишком часто всплывали рассуждения о справедливости возмездия или что-то в этом духе… Тут, как говорится, кто живет с калекой, учится хромать. Наслушалась психолога, психов его… Ой, извините, пациентов. В теории, это могло повлиять на предпочтительный способ взаимодействия…
– И решила сама поиграть в психолога? Провести сеанс? – Детектив взъерошил волосы, спрашивая себя, не понадобиться ли в скором времени психологическая помощь ему самому.
– Что-то вроде. Самовольно расширила свой функционал. Мы… Мы пока не знаем точно, возможно ли это.
– Но почему именно таким способом?
– У меня только одна версия, офицер. Она хорошо изучила личность своего хозяина и действовала… – технический директор помялся. – Действовала так, как сделал бы он сам, если бы руководствовался лишь своим видением, а не профессиональной этикой и моралью.
Какое-то время детектив молча обдумывал услышанное.
– Хорошо, прервемся. Мне нужен кофе, а потом вы еще раз расскажете об этом детальнее. Сможете?
– Попробую.
– Вам сделать?
– Кофе? Да, пожалуйста. Со сливками, без сахара. Офицер! – Руби окликнул детектива на самом пороге допросной. – Я слышал, что пострадавший – опасный рецидивист. Можно вопрос не под запись?
– Конечно. – Филдс отключил камеру через планшет.
– Как думаете… Он заслужил?
Детектив прикрыл глаза, подумал о доме, горячей ванне и запечённой в фольге грудинке. Жена угадывала его желания без всяких «умных домов».
– Пятнадцать лет назад Джереми Викбрей расстрелял тринадцать человек. На прошлой неделе он убил своего психолога. Что заслужил этот человек, должен решать суд, но точно не японская железяка для готовки.
***
– Пожалуйста… Вызови полицию. – Изо рта Джереми вырывается облачко пара. Мужчина специально говорит сквозь сжатую челюсть: от пробивающей тело дрожи, кажется, вот-вот рассыпятся зубы.
– Я вызову полицию, Джерри, и ты ответишь за свои преступления перед законом. Но сначала ты должен ответить за них перед самим собой. Сеанс ещё не окончен.
Викбрей переворачивается на бок, плотнее укутываясь в тонкий плед, но задевает покалеченную руку и в приступе боли закусывает ткань. В закрытых глазах пульсирует багровая мгла.
На обрубок чуть ниже локтя Джереми старается не смотреть. В памяти застыли несколько страшных секунд: Авто-Шеф отнимает конечность одним быстрым движением, и прежде чем жертва успевает закричать, к открытой ране уже приближается синий язычок горелки. Заключенный видел такие раньше в кулинарных шоу по телевизору, повара с их помощью создавали аппетитную корочку у карамельных десертов.
Из-под чёрной корочки Джереми все ещё сочится мутная жидкость, оставляет липкие разводы с кровью на постельном белье.
– Ты говорила сеанс девяносто минут. Сколько уже прошло?
– Семнадцать часов. Пришлось продлить сеанс, тебе еще многое нужно принять. Я понизила температуру в доме, чтобы легче думалось. Ты хорошо себя вел, Джерри?
Бесстрастный голос электронной стервы удаляется все дальше.
– Ты ведь хорошо себя вел, Джерри! Я не должна была так поступать! – Мама садится рядом и обнимает десятилетнего Джереми.
Ее голос пахнет джином и лекарствами. Она поднимает руку сына и смотрит на свежий ожог от бычка.
– Это сделала я? Господи! Прости-прости-прости, Боже, прости меня, любимый!
Мама прижимает его к себе, осыпает волосы поцелуями вперемешку с молитвами. Ее слезы попадают мальчику на лицо, но в глазах самого Джереми по-прежнему сухо.
– Ты простишь меня, сыночек?
Он молчит, лишь вздрагивает от щелчка зажигалки над головой. В ноздри снова бьет горечь табака.
– Молчишь. Совсем не любишь мать.
– Мама, не надо. – Мальчик пытается вырваться из крепких объятий.
– Заткнись, слышишь? Заткнись, я сказала. – Она вновь перехватывает запястье ребенка и делает глубокую затяжку. – Ты плохо себя вёл, Джерри. Плохо. Себя. Вел.
Сигарета шипит, касаясь нежной кожи…
– Ты плохо себя вел, Джерри, – вторит ЛАРА.
Ледяные брызги обжигают лицо, затекают в нос. Джереми закашливается и открывает глаза. Над ним хищной змеёй нависает стальной шланг пульверизатора. ЛАРА контролирует клинер-ботов, заставляет их поливать мужчину водой. Не дает спать.
Ещё вчера ему почти удалось поймать одного из юрких роботов. Тогда у него ещё были силы бороться, искать выход. Но «умный дом» контролирует электронные замки на входных дверях, а современные окна не разбить ни стулом, ни настольной лампой. Инструмента Викбрей тоже не нашел.
– Чертов белоручка! – Он специально тогда вернулся в кабинет, чтобы пнуть тело хозяина.
Манипулятор Авто-Шефа, скорее всего, вытащил из его кармана смартфон, когда Джереми валялся в отключке на кухне. По крайней мере, больше своего телефона он не видел. Телефон Джо тоже пропал, возможно, его спрятали механические уборщики. Пароли к остальным гаджетам в доме неизвестны.
– Что тебе нужно? – он слизывает холодные капли с губ, задавая один и тот же вопрос в сотый раз. – Что ты хочешь, сука?
– Тюрьма не помогла тебе, Джерри. Я могу. Помогу принять себя.
– Да что это значит то, черт возьми? – Джереми вскакивает с кровати, едва держась на слабых ногах, и орет в потолок: – Да, я убил тех людей! И хозяина твоего я тоже убил. И я ни о чем не жалею, слышишь, сука! Ни о чём!
– Я слышу, Джерри.
– Твою мать, будь ты проклята, не называй меня так! – Пол плывет под ногами, как полотно эскалатора, или ему это только кажется? Лишь злость не дает мужчине упасть.
– А знаешь, почему не жалею? – хрипит он.
– Расскажи мне.
– Мне нравится быть таким. Да, это я! И мне нравится! – Все-таки ему показалось. Стоило припасть на колени и стало легче, ковролин под ногами замер. – Ты услышала, что хотела, сука? Довольна теперь, а?
– Ты сделал первый шаг, это хорошо. Молодец, Джерри.