Радим нахмурился. Потом хмыкнул и потрепал ее по голове.
– Странная ты сегодня. Хорошо, я обещаю. Если со мной что-то случится, то только за пределами деревни, чтобы ты могла меня спасти… мелочь!
И, рассмеявшись, он пошел дальше, а Лиске не оставалось ничего иного, как последовать за ним.
К ее удивлению, на Безымянке была целая куча народу.
– Ну как тебе мой подарок? Все собрались… даже старшие.
– Это… ради меня? – у Лиски аж все мысли из головы вылетели.
– А то! Раз уж ты в Тихую Падь не ходишь, решили собраться здесь! Сейчас костры зажжем и будем овощи печь. Здислава обещалась пирожков напечь… она их вкусно делает, а Василь вроде как доски должен был принести. Сейчас помост сколотим, и будем до вечера байки с него травить. Правда, скоморошьей одежды ни у кого не нашлось, уж извини… Ты чего плачешь-то?
Лиска почувствовала, что по ее щекам действительно текут теплые ручейки. Она подалась к другу и крепко его обняла, уткнувшись носом ему в кафтан: ее макушка даже до его плеча не доставала.
– Ты такой хороший, Лис… я…
– Ну я ж не один это делал-то… Так… предложил, а народ поддержал. Так что… иди и это… радуйся, что ли, – его голос звучал растерянно. Он погладил ее по волосам. – Ты чего так раскисла-то?
– Я никогда… никогда-никогда не зайду в Тихую Падь, – всхлипнула Лиска.
– Да мы уже… как-то… смирились, что ты в деревню не вхожа… эй, мелочь, хватит меня мочить! У тебя сегодня праздник!
– Ага! – она немного от него отстранилась и подняла голову. – И я не мелочь. Это ты великан какой-то!
Радим рассмеялся.
– Я люблю тебя… Лиска, – нежно сказал он. – Пошли уже, а то нас только и ждут!
***
Время шло, текло сквозь пальцы, растворяясь в смене времен года, и однажды Лиска обнаружила, что макушкой достает Радиму не до плеч, а до подбородка. Так было даже удобней идти рядом с ним на очередную стрельбу.
Он больше не учил ее, нет. Теперь они устраивали состязания, кто лучше.
Старый Лис утверждал, что женщины из лука так хорошо, как она, стрелять не могут. Только если они ведьмы.
Лиска больше не обижалась на него за эти слова. Наверное, потому что в глубине души понимала, что он прав. Каждый раз, натягивая тетиву, она чувствовала прикосновение чего-то неизведанного. Волос касался ласковый ветерок, который спускался по ее рукам прямо к луку. И направлял ее стрелу в цель.
Всегда туда, куда она хотела. Чтобы не расстраивать охотника, она иногда промахивалась. Специально, конечно! Но Радим об этом не знал. И выглядел таким гордым, что она каждый раз чуть покатывалась со смеху.
Первая кровь пришла в двенадцать, а к тринадцати Лиска обнаружила, что одежда начинает жать в груди. Душица тогда посмеялась над ней, когда услышала ее переживания насчет того, что ей теперь нужна новая.
– А ты думала, всю жизнь в одном и том же проходишь? Ой, девчонка, – и вытащила из сундука… платье. Новенькое, василькового цвета, вышитое гладью по краю подола.
– Красота какая! Прям как у Маришки! – воскликнула Лиска.
Маришка, дочь старосты, была на два года старше Лиски, и очень редко участвовала в играх еще в те времена, когда они были детьми. Наверное, это от того, что понимала, что все вокруг ей не ровня. Она носила самые красивые платья, а вместо лаптей на ее ногах всегда красовались туфельки либо сапожки из самой тонкой кожи!
Черноокая, с толстой светлой косой и немного курносым носом, сейчас, когда ей стукнуло пятнадцать, Маришка слыла первой красавицей деревни.
По крайне мере, так говорил Радим.
Новое платье было жалко надевать на очередную прогулку, но когда Старый Лис пришел в очередной раз, Лиска поняла, что в рубахе и юбке, как она ходила дома, будет еще хуже: юбка уже была ей коротковата, оголяя бледные лодыжки.
Но пропускать стрельбу из лука Лиска не могла. Она каждый раз с нетерпением ждала, когда сможет вновь ощутить ветер в волосах, и то щемящее чувство, что он приносил с собой.
Да и в последнее время визиты Радима становились все реже: он пропадал на охоте, либо не покидал деревню, наверное из-за бабушки своей.
А Лиска не могла его поддержать. Не было ей хода в деревню.
Когда она вышла на крыльцо, готовая к прогулке, Радим замер, разглядывая ее, как будто увидел в первый раз.
– Что это на тебе? – спросил он сдавленным голосом, а Лиска покраснела.
Она-то думала, что платье другу понравится, а он смотрел на нее так, будто она только что его смертельно обидела. Исподлобья, нахмурив брови и пожав губы так, что от них остались только тоненькие ниточки.
– П…платье… мне остальное все мало, – Лиска даже обиделась.
Радим взлохматил свою рыжую шевелюру и натянуто улыбнулся.
– Как-то я пропустил… ладно, – он подал ей лук. – Пошли, что ли, мело… Лиска.
Кажется, платье ему не понравилось. А жаль. Она действительно хотела покрасоваться перед ним. Ощутить его солнечную улыбку, улыбнуться в ответ… именно с ним она чувствовала себя уютно.
Что изменилось-то?
К небольшой полянке, которую они облюбовали для занятий, шли в молчании. Лиске это совсем не нравилось. Обычно Радим развлекал ее охотничьими байками или деревенскими сплетнями, и тогда она чувствовала себя причастной к этой жизни. Жизни за пределами избушки вещуньи.
– Тебе не нравится платье? – не выдержав, спросила она. – Я понимаю, для наших занятий, оно не очень подходящее, но…
– Все нормально, – отрывисто ответил Радим. – Красивое.
– Правда?
– Правда…
Продолжать разговор Старый Лис определенно не хотел, и Лиска не стала настаивать. Может, у него случилось что? Но он обычно рассказывал о своих делах. Даже о своих шашнях с девчонками! Лиска, правда, не очень любила слушать о его подвигах на любовном фронте, но терпела. Потому что ей казалось некрасивым, если она вдруг начнет его осуждать.
Он же ее друг! И она его очень любит!
Сегодня она была готова слушать даже про его очередную подружку! Но он молчал, избегая смотреть на нее. Ей вообще показалось, что он хотел бы, чтобы ее сейчас рядом с ним не было.
Когда они дошли до полянки, Радим расставил мишени: старые горшки и плетеные чучела.
– Ты первая, – почти без выражения сказал он. – Стреляй.
Обычно он дразнился и подзуживал ее, надеясь сбить с толку, чтобы она промахнулась, а сегодня…
Что с ним сегодня?
Лиска приладила стрелу и натянула тетиву, чувствуя знакомые нежные прикосновения ветра к своим волосам.
Может, промахнуться? Конечно, Радим радуется ее успехам, но он – мужчина, а значит, ему не нравится проигрывать такой мелочи, как она.
И почему он сегодня осекся, когда хотел ее так назвать? С годами ей даже понравилось, что он зовет ее так.
Послав стрелу в полет, Лиска внезапно ощутила, как ветер-помощник зло бьет ее по лицу, будто она и его чем-то обидела! Стрела пролетела совсем мимо мишени, просвистев мимо уха Старого Лиса и едва его не задев.
– Радим! – испугалась Лиска. Бросив лук, она устремилась к нему.
– Т-ты больше так не делай! – кажется, он испугался. – Т-так промахиваться нельзя!
– А ты зачем у мишеней замер, дурак? – когда тревога чуть спала, Лиска почувствовала, что сердится. – Обычно же рядом со мной стоишь!
– Обычно ты так не промахиваешься, – парировал он. – Что с тобой сегодня?
– Это с тобой что? – не осталась в долгу Лиска. – Смотришь на меня так, будто я тебя чем-то обидела. Но я… прости пожалуйста, я так переволновалась!
И она крепко обняла его, прижавшись всем телом.
Но Радим не обнял ее в ответ.
– Все нормально, – деревянным голосом сказал он. – И не надо меня так жалеть. Ничего же не случилось! Все, отпусти меня!
Но Лиска лишь сильнее прижалась к нему. Ей так хотелось почувствовать его руки на своих плечах… почему он ведет себя так, будто она ему совсем чужая?
– Ну хочешь, я больше никогда в руки лук не возьму, – может, дело в этом? Может, он просто жалеет, что научил ее стрелять?
– Не говори глупостей, – ответил он, продолжая стоять столбом – Отпусти меня.
Лиска отстранилась. Подняв голову, она посмотрела ему в глаза. В них читалось опасение.
– Что я сделала не так? – тихо спросила она. – Почему ты… так ведешь себя?
– Как? – глаза внезапно стали злыми и виноватыми. – Как всегда! Просто ты меня сейчас только что чуть не убила! Прости, но мне надо немного прийти в себя. Можно?
– Можно… – растерянно ответила Лиска.
Почему он злится? В груди вдруг стало больно, и она с ужасом поняла, что вот-вот расплачется. Чтобы не показывать чем-то сердитому на нее другу своих слез, она резко отвернулась.
– Лиска… – кажется, он все равно понял. – Прости… я просто…
– Что? – слезы жгли глаза, но она упрямо не позволяла им вылиться. – Что ты просто?
Радим помолчал.
– Прости меня… – повторил он.
Она почувствовала его руки на своих плечах.
– Что не так? – спросила она сдавленным от слез голосом. – Почему… почему ты такой… чужой?
Она почувствовала, как он тяжело вздыхает.
– Все хорошо, – он слегка сжал ее плечи. – Просто… просто я немного… как бы это сказать…
– Скажи, как есть! – рассердилась Лиска. Она резко повернулась к нему и подарила ему уничижающий взгляд. – Мы же всегда были откровенными друг с другом! Мы же… ближе тебя у меня никого нет!
Глаза Радима потемнели. Он опустил взгляд, а потом и вовсе отвел его в сторону.
– А зря, – ответил он, когда она уже потеряла надежду услышать от него хоть слово. – Ладно… пожалуй, на сегодня хватит.
– Как… мы же только начали… – растерянно проговорила она.
– Я сказал хватит! – рявкнул Радим.
И Лиска расплакалась. Слезы и так были близко, а после его грубого окрика покатились по щекам против ее воли.
Радим, видимо, поняв, что это по его вине, порывисто ее обнял и уткнулся носом ей в макушку.
– Прости меня, Лисочка… прости… – шептал он, но слезы не прекращались. – Я… дурак я… ты действительно самый мой близкий человек… дурак я, Лиска. Простишь?