Она шмыгнула носом. От его рук исходило солнечное тепло, и она согревалась в нем, будто он и был ее солнцем. Хотелось, чтобы он ее не отпускал.
Никогда не отпускал.
– Прощу, – буркнула она. – Если ты меня отнесешь. Как раньше, на спине.
Она надеялась, что он рассмеется, и тогда все их недопонимание развеется, как страшный сон.
Но Радим не рассмеялся.
Он немного отстранился и вгляделся в нее. Его глаза все еще были темными. Зрачки заполнили изумрудную зелень.
– Хорошо, – ответил он. – Но это будет в последний раз, Лиска.
– Почему? – спросила она.
Он провел рукой по своим рыжим волосам и слегка приподнял уголки губ в беспомощной улыбке.
– Потому что ты больше не мелочь, – серьезно сказал он. – Это неправильно.
– Что неправильно? – не поняла она.
Но Радим не ответил.
Отвел пришел к ней сам. Но не в этот день. И даже не в следующий.
***
Время шло. Лиска менялась, пугалась собственного отражения в воде, которое показывало ей не девочку, а взрослую девицу, шила новые платья взамен тех, что стали внезапно малы, и тосковала.
Теперь прогулки с Радимом стали еще реже. И они все чаще были наполнены какой-то недосказанностью. Лиске даже казалось, будто друг очень жалеет, что приходит к ней. Нет, он продолжал быть все тем же солнечным Старым Лисом, но все чаще его солнце завешивали хмурые тучи.
Лиска его тяготила, и с каждым разом это становилось очевиднее. Но она была не готова поговорить с другом начистоту. Боялась, что он скажет ей о том, что она больше ему не нужна.
Ведь он был ей нужен. И с каждым днем все сильней. Она взяла за привычку провожать его силуэт, стоя у окна избы. Ждать его на крыльце, если они договаривались о встрече.
Каждый раз, когда она его видела, в животе что-то сворачивалось, а слова улетучивались, заставляя беспомощно улыбаться. Душица улыбалась, глядя на ее муки. Грустно так…
Видела что-то про нее? Или про Радима? Тетушка не признавалась, и это лишь подогревало смутную тревогу Лиски.
Потому она уже сама все поняла.
В пятнадцать лет она поняла, что слово «люблю» может означать разные вещи. Тоску по человеку, когда его нет. Безудержное счастье, когда он рядом. Беспричинное желание сделать подарок просто так, без повода.
Вот только Радиму это все было не нужно. Лиска и без объяснений это поняла. Стоило ей невзначай (преодолев робость и дрожание рук) прикоснуться к нему, как он резко отстранялся. Заставляя умирать от стыда.
Зато к ней зачастил Василь. Статный, широкоплечий, с вечно непослушной соломенной шевелюрой и сверкающими глазами, он всегда приносил ей какие-то мелкие подарки. То медовый пряник, то тесьму кружевную, то букетик полевых цветов.
Он был еще старше Радима, и когда Лиске стукнуло шестнадцать, ему было уже двадцать три. Он был всегда очень добр, внимателен… но Лиска старалась быстро закончить их встречи.
Потому что она чувствовала себя неловко. Потому что к шестнадцати годам прекрасно понимала, чего добивается Василь. Нет, он не вызывал у нее отвращения. Но каждый раз, когда он приглашал ее на прогулку, она разочарованно думала, что это не Радим.
С Радимом бы она пошла куда угодно. Даже на край земли.
Каждая встреча со Старым Лисом превращалась в сладкую муку. Лиске казалось, что она готова вечно смотреть на его выжженные солнцем рыжие волосы, чувствовать его запах – крови, шерсти и пота, ведь он был охотником.
Каждая встреча была самой ужасной, ведь она раз за разом не могла толком вымолвить ни слова.
Зато к шестнадцати годам она научилась стрелять и без помощи ветра, ласкающего ее волосы.
Теперь ветер помогал ей попадать в цель тогда, когда она даже ее не видела. Просто представляла.
Радиму о свои успехах она решила не говорить. Ей почему-то казалось, что они ему не понравятся.
В тот день солнце припекало вовсю. Предвкушая встречу с другом, Лиска надела легкое льняное платье с изумрудной вышивкой по краю подола, а волосы заплела в косу, завязав в нее самую красивую алую ленту. Конечно, она понимала, что Радиму плевать на то, как она выглядит, но рядом с ним она хотела быть красивой.
Как жаль, что она живет отдельно от остальных! Была бы у нее возможность больше времени проводить с девчонками из Тихой Пади, она бы научилась каким-нибудь приемам. Может быть, ей надо что-то сделать, чтобы Радим понял, что она ему не просто друг? Как-то показать ему это?
Потому что сказать прямо она вряд ли сможет.
Душица грустно улыбалась, глядя как она раздраженно переплетает косу в третий раз, и пытается пригладить мятый лен. Растрепа она! Понятно, чего Радим и не смотрит в ее сторону.
– Тетушка…
– Да, дорогая? – в такую жару даже Душица не могла заниматься своим любимым вязанием, и поэтому просто сидела на лавке, прикрыв глаза.
– Почему все так? Почему он не обращает на меня внимания?
– Вы столько лет дружите… это нельзя назвать «не обращает внимания», – рассудительно ответила тетка.
– Я хочу… хочу, – Лиска задохнулась от нахлынувших чувств. – Я хочу быть с ним всегда… а он все время отворачивается… и отстраняется. Будто я для него всего лишь обуза.
Лицо Душицы потемнело. Она тяжело встала и, приблизившись к Лиске, пригладила ей волосы.
– Василиса… ты должна помнить о том, почему тебе нельзя в Тихую Падь.
– Я помню! – топнула ножкой Лиска. – Причем тут это!
– Послушай… – голос вещуньи звучал сдавленно. – Я вижу будущее. Я вижу судьбы. Чужие трагедии, чаяния… И я лучше всех знаю, что наша судьба принадлежит этому миру. Но мы тоже можем на нее влиять. И такие, как я – в большей степени.
– Тетушка, да я же не об этом…
– Послушай! – повысила голос Душица. – Мой дар не дает мне говорить прямо, ты понимаешь? Я не могу направить людей по той дороге, которая приведет их к счастью. Я не могу сказать им, куда свернуть, оказавшись на распутье. Единственное, что мне доступно, это положить у края нужной тропинки красивый камушек, в надежде, что он заставит ступить именно туда, куда нужно. Я сделала все, что могла, Василиса. Теперь это твой выбор. Теперь это выбор Радима. Выбор Василя. Теперь это выбор всех остальных.
– О чем ты? – у Лиски мурашки по телу побежали от слов тетушки. Уж очень грозно они звучали.
– Скоро узнаешь, – Душица внезапно крепко ее обняла. – Я очень люблю тебя, Василиса. Ты – прекрасный человек. Возможно, для тебя мне и не нужно было класть тот камень. Возможно, ты в любом случае сделала бы правильный выбор. Но я не удержалась, прости меня.
– Тетушка, я не понимаю… – начала была Лиска, но тут раздался стук в дверь.
Сердце моментально ухнуло в пятки. Это Радим пришел, а она еще не готова!
То есть, готова, конечно. Только вот руки дрожат. И сердце в пятках колотится, как безумное.
Душица крепко прижала ее к себе, и Лиска заметила, что в глазах тетушки блестят слезы.
– Что с тобой? – испуганно спросила она. – Может… может мне остаться? Тебе плохо? Ты в последнее время какая-то бледная…
– Все хорошо, – сквозь слезы улыбнулась Душица. – Я очень люблю тебя, Василисочка. Иди. Это очень важный день.
– Важный? – озадачилась Лиска.
В дверь снова постучали, и мысли опять вылетели из головы.
Ну почему она так волнуется?
– Иди! – Душица отстранилась от нее и подтолкнула двери.
Кое-как справившись с волнением, Лиска открыла дверь. Это действительно был Радим.
– Привет, – тихо сказал он, окинув ее равнодушным взглядом. – Готова?
– К… конечно! – Лиска неловко улыбнулась. – Пойдем!
– Лук…
– Что, лук?
– Лук возьми…
– Ой! – Лиска густо покраснела и метнулась к лавке, под которой хранила оружие. Помахав тетушке рукой на прощание, она вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь. Радим уже спустился и с отстраненным видом смотрел на колодец.
– Я готова! П.. прости, я…
– Ничего, – буркнул Старый Лис. – Пойдем.
Он развернулся и пошел в сторону их полянки. Лиске ничего не оставалось, как пойти за ним.
Благодаря Василю она знала, что в Тихой Пади Радима иначе, как Нелюдимом и не называют. И, надо признать, это прозвище ему подходило намного лучше, чем Старый Лис!
Он не произнес ни слова по пути. Даже не смотрел в ее сторону и, кажется, вообще не видел ничего перед собой. Лиска это поняла, когда он не отвел ветку, и она хлестнула его по лицу, заставив сердито зашипеть и поморщиться.
– Радим… что-то случилось? Ты опять сам не свой, – подала голос Лиска.
Он не ответил.
Ну что же такое, а? Неужели она настолько ему надоела? Тогда зачем он приходит к ней? Пусть реже, но ведь приходит! Боится, что она натравит на него «Удушливую Ведьму», как называли тетушку в деревне, и поэтому не может порвать с ней все отношения?
Эта мысль больно отозвалась в груди. Если это так, тогда…
Тогда стоит все закончить. Пусть она его больше не увидит, но он будет свободен. Сможет делать то, что захочет.
Она не сможет его обидеть! Никогда не сможет. Она же его любит!
Надо выяснить все. Просто поговорить начистоту. Как раньше, в те времена, когда их жизнь была намного проще. Когда она была всего лишь мелочью.
Они дошли до поляны, и Радим, так и не произнеся ни слова, начал поправлять мишени. Как будто это было нужно! Но друг действительно избегал смотреть в ее сторону, и это было так же очевидно, как и то, что на дворе середина лета!
В груди опять заныло. Лиска решила, что им нужно объясниться, но жутко боялась этого. Это ведь так сложно: обрывать последние ниточки! Но так, как есть продолжаться не может.
Это мучение, а не жизнь.
Но сегодня она в последний раз будет счастливой рядом с ним. Хотя бы попытается!
Поправив мишени, Радим обернулся к ней, и Лиска невольно им залюбовалась. Высокий, жилистый, со светящимися на солнце рыжими волосами он был так хорош, что у нее снова перехватило дыхание, а мысли куда-то улетучились. Неужели она хочет все сломать? Оборвать последнюю, тонкую, как паутинка, ниточку, что их связывает?