Большие ожидания связывают с государственно-частным партнёрством - ГЧП. Это организационный альянс между государством и бизнесом в целях реализации общественно значимых проектов и программ в широком спектре отраслей - от промышленности и НИОКР до сферы услуг. Важность этого направления обозначена в Концепции долгосрочного социально-экономического развития (2008-2020 годы).
Что до практики Данных об успешном внедрении ГЧП пока немного.
В этой связи заслуживает внимания опыт сотрудничества государства и частного бизнеса в Японии.
В 1949 году Япония столкнулась с трудностями экспорта продукции машиностроения: её цены оказались выше мировых. Причина - высокая стоимость металла, определяемая, как оказалось, дороговизной угля. Совет по рационализации промышленности с участием ведущих компаний, представителей промышленных ассоциаций и чиновников выработал соглашение. Вот его пункты.
1. Машиностроители-экспортёры назвали конкурентную цену металла.
2. Угольщики, изыскав средства, модернизировали свои шахты и под гарантию металлургов закупать весь производимый ими уголь снизили его цену на 18%.
3. Металлурги также модернизировали свои предприятия, что в совокупности с подешевевшим углём позволило выйти на требуемую цену.
4. Судостроители, получив более дешёвый металл, снизили цены на морские суда.
5. Угольщики-импортёры соответственно снизили транспортные издержки и удешевили также и ввозимый уголь.
Итог известен. Япония ныне - один из мировых лидеров производства высокотехнологичной, наукоёмкой, инновационной продукции машиностроения.
Решение этой сложнейшей "многоходовки" - плод активности государства. Его чиновники явились организаторами и координаторами дела. Именно они способствовали созданию доверия между его участниками и выработке компромиссов. Не всё было благостно, но тем не менее.
Такой стиль взаимоотношений государства и бизнеса вошёл в практику под названием "административное руководство". Он включал также весьма решительные меры по защите и поддержке национального предпринимательства.
Как видно, японская модель ГЧП - это созданный под эгидой государства альянс, который, осуществив комплекс весьма сложных и рискованных организационно-экономических действий, решил жизненно важную общенациональную проблему, что во многом предопределило дальнейшую судьбу разбитой войной страны. При этом получили выгоды и частные компании.
Сегодня Россия в чём-то тоже "страна, пришедшая с войны" и перед ней стоят задачи общенациональной значимости, наипервейшая среди которых - жильё.
Российский строительный бизнес - сложная, коррумпированная, непрозрачная система с массой поставщиков, субподрядчиков, отраслевых монополистов (цемент, подключение к сетям и т. п.), каждый из которых рвёт ценовое одеяло на себя. При этом проекты с прибыльностью менее десятков процентов его, как правило, не интересуют. И даже в национальном проекте "Доступное и комфортное жильё" они выступают фактически определяющей стороной.
Перспективным направлением положительных перемен в жилищном строительстве могло бы стать ГЧП под эгидой государства (условно - ГЧП "Жильё"). Однако созданию такого альянса могут противодействовать российские реалии.
Воротилы российского бизнеса - далеко не простой материал для создания коллективных структур. Они привыкли не доверять всему и вся. Они склонны к специфически российским усобицам и далеко не всегда дружны с законом и деловой этикой. К тому же они социально индифферентны, часто до цинизма. Консолидация такой стихии - сложнейшая организационная работа. Необходим авторитетный лидер с высоким статусом и большими полномочиями. Им могут быть только властные структуры. Но готовы ли они принять на себя бремя такого лидерства?
Нынешняя власть, в первую очередь ключевые фигуры её экономического блока, привержена концепции саморегулируемости рынка и неприемлемости - даже вредоносности! - вмешательства государства в экономику. Лидерство же, а тем более с элементами административного руководства предполагает хотя бы временный мораторий на эти либеральные постулаты. Иначе бессмысленно говорить о каком-либо альянсе.
И можно ли ожидать реальной заинтересованности упомянутых сторон в масштабных проектах ГЧП вообще и в проекте ГЧП "Жильё" в частности? Наша "стабильность" и "всекоррупция", которую не без основания иногда полагают фактором стабильности, легко могут напомнить, что и так всё неплохо "устаканилось" и что от добра добра не ищут Проживём и так, без ГЧП. Проживём. Но как? qq
2009-09-23 / Лев ГРИШИН
;Я не отношусь к писателям-отшельникам;
РАКУРС С ДИСКУРСОМ "ЛГ"-ДОСЬЕ
Александр Кабаков - писатель, публицист. Родился в 1943 году в Новосибирске. По окончании механико-математического отделения Днепропетровского университета переехал в Москву, работал инженером. Первая же опубликованная повесть - "Невозвращенец" (1988) - принесла автору широкую известность.
Александра Кабакова тревожат "левацкие" настроения в литературе и раздражают графоманы в Интернете КНИГИ НЕ ПРИНОСЯТ ДОХОДА
- Александр Абрамович, вы стали известны в перестроечное время после повести "Невозвращенец", которая затем была переведена на многие языки и вышла в двух десятках стран Как это повлияло на вашу писательскую судьбу?
- Ну, в общем, это была приятная неожиданность. Но это повлияло главным образом на то, что я стал гораздо больше писать. На мой взгляд, успех писателю необходим для того, чтобы он лучше работал.
- Часто бывает, что серьёзный успех накладывает определённый отпечаток на авторское имя и человека ассоциируют только с одним произведением
- Такое было, к сожалению. И меня это очень раздражало. Это достаточно неприятно, когда выходит роман за романом, а тебя продолжают считать автором одной книги. В итоге мне удалось переломить ситуацию, когда вышли роман "Всё поправимо" и тем более "Московские сказки". Эти вещи имели самостоятельный успех, который, может быть, не уступал успеху "Невозвращенца". Просто переводов на другие языки было меньше, поскольку интерес к России на Западе резко упал.
- Вас постоянно приглашают в различные жюри, на фестивали. Это не надоедает, не мешает творчеству?
- Это часть профессиональной работы. Если человек занимается литературой, то он занимается и сопутствующими ей делами. Есть, конечно, писатели-отшельники, но я к ним не отношусь. Я веду обычную жизнь профессионала. А это означает не только писать, но и принимать участие в каких-то литературных событиях.
- Книги приносят сейчас доход?
- Приносили некоторое время. Когда были ещё преимущества советской системы книгоиздания и книгопродажи, но уже не было цензуры. Это конец 80-х - начало 90-х годов. Потом долгое время книги не приносили практически ничего. Писательство стало совершенно бескорыстным занятием. Ну вот смотрите, за большой роман, который пишется уж никак не меньше года, автор получал тысячу долларов. Согласитесь, это несерьёзно К счастью, у меня есть профессия, которой я занимаюсь всю жизнь. Я журналист, редактор.
- А пятитомник?
- Пятитомник мой продаётся хорошо, но он не может приносить таких денег, как новая книга. Это же переиздание старых вещей.
- Вот сейчас ваш новый роман "Беглецъ" получил премию "Книга года" в номинации за лучшую прозу. Как это отразится на ваших финансах? И что для вас значит эта победа?
- "Проза года" - это серьёзное признание, это приз профессионалов-издателей. Я получил его уже во второй раз - впервые в 2005 году за "Московские сказки". Приятно А на финансах это никак не отразится - приз безденежный. Зато престиж. ИНТЕРНЕТ ПООЩРЯЕТ НЕПРОФЕССИОНАЛИЗМ
- Года три назад вы утверждали, что Интернет убивает литературу
- Вы знаете, я до сих пор придерживаюсь такого мнения. Ну не конкретно Интернет убивает, конечно. Для меня это прежде всего инструмент, справочник, позволяющий следить за текущими событиями Но есть такая составляющая интернет-жизни, как сетевая литература. Она пока ещё не убила настоящую литературу, но добивает её. В сетевой литературе отсутствует экспертная составляющая. Если человек хочет издаться на бумаге, то он должен предъявить свои сочинения редактору, издателю, потом уже эти сочинения будут оценивать критики Словом, происходит отбор, отсеивание того, что не представляет никакой художественной ценности. А в Интернете этого нет, любой может написать что угодно, нажать на пару кнопок и опубликовать это неограниченным тиражом. Из сетевой литературы в бумажную приходит то, что представляет для неё серьёзную угрозу, портит вкус читателя окончательно.
- Но имеются примеры, когда известные авторы, которым вроде бы дополнительная реклама ни к чему, приходят в Интернет, заводят блоги в том же Живом Журнале
- Эти люди состоялись не в Интернете. И литераторами их признали вполне компетентные специалисты. И если хочется этим авторам вести блоги в Живом Журнале - это их дело, вот и получается у них такая бесконечная встреча с читателями. Лично мне хватает "живых" встреч с читателями, они не столь редки.
- А как тогда заявить о себе молодому автору, предположим, из провинции? В Интернете он может свободно публиковаться, а в том же "толстом" журнале если случайно и появится, то кто его прочтёт, учитывая нынешние тиражи?
- Тут я не могу согласиться. Сейчас, как и прежде, публикация в "толстом" журнале - это серьёзная заявка. И кому надо - те автора заметят: критики, издатели. Конечно, журналы выходят уже не миллионными тиражами, но такая большая аудитория начинающему литератору и не нужна. А вот Интернет как раз поощряет непрофессионализм, это в основном прибежище графоманов. Если начинающему писателю хочется сиюминутной известности, то он её при желании в Интернете добьётся; получит свои 10 тысяч рецензий в стиле "аффтар жжот", "аццкий сотона" и так далее. А на самом деле он совсем не "жжот" и никакой он не "сотона". Если его интересует именно такого рода "успех", то никаких проблем. А если он претендует на что-то большее, то должен посылать свои тексты в "Новый мир", в "Знамя", в "Октябрь". И для молодых в наше время гораздо больше возможностей профессионализироваться, чем прежде. Есть премия "Дебют", на которую в прошлом году было подано 50 тысяч рукописей. Такого не было даже в советские времена, там 49 тысяч были отбракованы по одним только идейным соображениям. Есть семинар молодых писателей в Липках, всё есть! И это всё то же самое, что было при Советах, только без идеологической окраски. ЛЕВЫЙ МАРШ