Младший сын — красавец Сергей — пошел по стопам отца, стал достойным продолжателем торгового дома. В нем есть отцовская ловкость, дерзость, самонадеянность, задор. Но, в отличие от отца, Сергей становится временами безразличным к своему богатству, опускает руки. Как личность Сергей мельче, в нем нет той цельности, которая отличала стяжателя Фирсова-старшего. Сергей пьет, проводит время в кутежах и разврате, вызывая этим осуждение со стороны отца, оберегающего семейные устои. Но ссора Фирсовых не выходит за рамки класса. Сергей также люто ненавидит большевиков, отнявших у него дом, леса, земли, маслодельные заводы, вступает в армию Колчака. Однако, неверие в жизнь, предчувствие неизбежности конца преследуют озлобленного Сергея в белом лагере. Младший Фирсов логически приходит к самоубийству. Сам уход его из жизни свидетельствует о поражении тех, кто еще недавно был хозяином.
Характер Сергея проявляется в тяжелой семейной драме, в мелочах обыденной жизни.
Жизнь его начиналась неплохо: была молодость, сила, уверенность, что добьется всего, чего захочет, была любовь к красивой девушке, дочке ямщика Устинье.
«В меня парень растет, в обиду себя не даст, — любил говорить о нем Фирсов-старший, — дело становится большое, а я стареть начинаю. На него вся надежда».
От самого Сергея во многом зависело, как сложится его судьба. Человек талантливый по натуре, Сергей способен чувствовать красоту своего края, понять и оценить искренность Устиньи. Более того, Сергей порою приходит к мысли о преступности собственнического мира. Так было с ним в гостях у богатого заимщика Дорофея Толстопятова, друга отца.
Толстопятов радушно угостил Сергея розовым свиным салом борова, который съел годовалого парнишку у работницы. Об этом случае Толстопятов рассказал гостям с заметным раздражением: ведь пришлось-таки заколоть живность раньше срока, а что до ребенка, то ведь и сама поселянка с голоду помирает, ребенок ей в тягость.
Сергей Фирсов был потрясен услышанным, впервые трезво оценил он духовно родственную ему купеческую среду: «Людоеды мы». На смену этим мыслям пришло воспоминание об Устинье, олицетворяющей для Сергея самое чистое, дорогое, что было в его жизни, что он сам предал:
«Чем дальше он удалялся от жилья, тем сильнее им овладевало прошлое. Вспомнил Устинью, с которой он встречался украдкой, тихие ночи в переулке ее дома, и, отдавшись думам о любимой девушке, он не заметил, как ушел далеко в степь. Показались звезды. За курганом поднималась луна, заливая своим мерцающим светом равнину. Пахло полынью, пряным запахом богородской травы и кипреем, которым так богаты степи Южного Зауралья». (56).
Лирический пейзаж в этой сцене передает настроение Сергея, раскрывает лучшую сторону его натуры, его способность возмущаться бесчеловечностью в окружающих и в самом себе.
Но это настроение самоанализа не является характерным для Сергея, а с годами и вовсе пропадает, сердце его ожесточается, вспышки недовольства гасятся попойками. Сергей повторяет путь отца, утрачивает те ценные качества, которыми его наделила природа.
Однажды встав на путь предательства своих чувств, женившись из-за денег, Сергей с каждым годом все больше теряет себя. Происходит нравственное и физическое разрушение. Последняя встреча Устиньи с Сергеем на мельнице, куда Устинья привезла зерно, исполнена драматизма.
У Сергея уже ничего не осталось от прежнего, кроме оскорбленного самолюбия. Он хочет унизить Устинью, выместить на ней свою боль, обиду. В его грубости, жестокости, во всем хищном облике чувствуются усвоенные уроки Фирсова-старшего. Вместе с тем, Сергей жалок, особенно, когда с ним происходит припадок. «Падучка. Должно быть, от разгульной жизни», — так устами Устиньи завершается рассказ о загубленной жизни Сергея.
В годы гражданской войны, когда Сергей сражается на стороне белых, ненависть к большевикам и месть толкают его на поджог своей бывшей мельницы. Неудача еще больше ожесточает его, сердце каменеет. Хладнокровно приказывает Сергей Фирсов, командир конной разведки, зарубить трех пленных красноармейцев и спокойно смотрит, как конвойные отирают о мокрую траву окровавленные клинки. А когда, спасаясь от натиска Красной Армии, отряд Фирсова подошел к монгольской границе, Сергей отстал от конников и пустил себе пулю в лоб.
«Все потеряно: любовь и Родина! — прошептал он и откинул голову. — Что ж, такова судьба. От меня люди горе видели и сами лаской не дарили». (118).
Так завершилась трагическая судьба младшего Фирсова, способного человека, продавшего свою жизнь золотому тельцу.
Тема вырождения старого мира звучит в характерах сестры Сергея Агнии, его жены Дарьи Видинеевой и расстриги — дьякона Никодима Елеонского. Их судьбы прослеживаются параллельно и дополняют образ младшего Фирсова.
Показывая нравственное падение Дарьи Видинеевой, когда-то сильной, красивой и властной женщины, гордой своими капиталами, Глебов по-своему раскрывает известную истину: нельзя добыть счастье богатством и несправедливостью.
Изломана жизнь Агнии Фирсовой. Отец продает ее своему компаньону — датчанину Тегерсену.
В годы гражданской войны Агния бежит с мужем за границу, там вступает на самый подлый путь: продает не только свою честь, но и Родину. По заданию американской разведки она едет в Советскую Россию, и здесь-то ее настигает возмездие.
Не привыкшая с детства к труду и самостоятельности, Агния продается из-за денег. К этому приводит воспитание Никиты Фирсова. О таких людях в свое время гневно скажет большевик Виктор Словцов:
«Отказаться от интересов своей Родины, быть чужим своему народу, можно ли после этого называться человеком?»
Власть собственности губит в человеке человеческое, — таков вывод Глебова. Только порвав с миром собственников, человек может развить свои дарования, стать творцом, прожить полезно.
На этот путь встает старший сын Никиты Фирсова Андрей.
Владелец мануфактурного магазина Кочетков с осуждением говорит о сыновьях Фирсова: «Старший-то, Андрей, все графа Толстого под мышкой таскает. А младший, и не говори, бесшабашная головушка растет». Для Кочеткова одинаково враждебно и озорство Сергея и свободомыслие Андрея. Главное — сыновья Фирсова не работники, хороших торговых людей из них не выйдет. Вслед за мануфактурщиком характеристику Андрею дает и сам Никита: «От этого книжника помощи ждать нечего. Со студентами да с ссыльными компанию водит».
Учение в инженерном училище в Петербурге, беседы с «политическими» позволили Андрею понять правду жизни. Он встает на путь революционной борьбы. Но тема Андрея — это уже новая тема: народ и партия в годы революции. Об этом пойдет речь дальше, а пока завершим разговор о семье Никиты Фирсова.
Одним из колоритных образов из окружения Фирсова является расстрига — дьякон Никодим Елеонский, предприимчивый помощник торгового дома.
Вот какое впечатление произвела фигура дьякона на обитателей дома Фирсовых. Стряпуха Мария первая оценила пришельца: «Варнак, наверное. Ишь, рожа-то как у разбойника. Как бы не стащил что». Агнии он напомнил опричника с картины: «Лицо, как у Малюты Скуратова». Сергей предположил, что Елеонский — конный прасол. Никита Фирсов сразу прикинул, что «этот кутейник» может ему пригодиться.
Большевик Русаков, выслушав рассказ Виктора Словцова о пьяных разглагольствованиях бывшего дьякона о том, что он пьет «от неустройства жизни», что «бог есть внутри нас, остальное все переменчиво», сразу дает четкую политическую оценку образа мыслей Елеонского. Русаков называет Елеонского последователем теории богоискательства, разъясняет Словцову реакционность ее и опасность «новых апостолов».
Предостережение Русакова было не случайным. Дьякон оказался помощником Фирсова не только в торговых делах. Это он по указанию своего хозяина приходит к учительнице Христине Ростовцевой и грозит ей за то, что она сеет «крамолу».
В первые годы после революции Елеонский именем бога хочет запугать и смирить народ. Кулаки, добиваясь открытия церкви, пустили слух, что человек без покаяния не найдет покоя в земле. Елеонский и разыгрывал в этой комедии заглазную роль: нарядившись в белый саван и изображая мертвеца, пугал по ночам мирных жителей, пока не был арестован милицией.
Разоблачение теории и практики «богоискателей» типа Елеонского дополняет изображение кризиса буржуазного общества в романе «В предгорьях Урала».
Эпизоды, рисующие купеческую среду, написаны зримо, арсенал изобразительных средств, которым пользуется Глебов, многообразен, красочен; выразительна авторская речь, речь персонажей.
Вот, например, витиеватая манера речи дьякона. Обилие церковных слов в сочетании с бытовизмами хорошо передает изворотливость и ханжество расстриги.
Дьякон называет Никиту Фирсова «владыкой дома сего», о себе говорит: «аз есмь человек», упоминает «чертоги Вельзевула», приводит цитаты из священного писания и здесь же добавляет совсем «земные» слова о своем животе, «пустом, как турецкий барабан». О конце своей духовной карьеры дьякон сообщает: «Вылетел с церковного лона в три счета». Сочетание просторечного «вылетел в три счета» со словами «церковное лоно» убедительно раскрывает характер разгульного расстриги. К тому же автор уместно добавляет к речи Никодима: «Весело ответил пришелец».
В другом случае, в речь дьякона органично вставляется авторское: «весело блеснул хитроватыми карими глазками» (заметим, не глазами, а «глазками»! да еще хитроватыми, «добавил с деланной грустью», «почесал грязной пятерней затылок», «пустоцвет, — подумал недружелюбно расстрига» (об Агнии). На вопрос Никиты о семейном положении дьякон ответил, притворно вздохнув и опустив голову: «Вдов. Через это и свернул с пути праведного». Все эти разбросанные авторские детали, жест, реплики персонажа в целом создают портрет в движении, характеризуют образ всесторонне.
Никите Фирсову присуща уже иная манера: категоричность суждений, грубость, искажение непонятных ему «книжных» слов (Никита малограмотен, в отличие от «интеллигентного» дьякона), обилие просторечий. Социалистов Никита называет «сыцилистами», «искариотами», «книжниками», Сергея в ссоре — «аспидом» и «василиском», «щенком». На старшего сына кричит: «Ты мне акафисты не читай!» На жену «шипит»: «Тетеря ты сонная, дура стоеросовая».