Внешняя весёлость и хлебосольство ливонского общества имели обратной стороной зверскую жестокость. В XVIII–XIX веках в ливонских городах и замках было обнаружено множество скелетов людей, замурованных заживо, – эти погребения относятся главным образом к XVI столетию. В 1774 году в Риге, в церкви Святого Иакова, внутри церковной стены нашли сидячий скелет мужчины; подобный же скелет был найден в 1775 году на острове Эзеле, в Аренсбургском замке, – на маленьком столике рядом с заключённым стоял сосуд для питья и лежали окаменевшие крошки хлеба. В замках Гансальском, Вейсеншейнском, Асском обнаружили скелеты не только взрослых, но и детей. Наконец, в Рижском замке под землёй была найдена целая яма с детскими костями, а под воротами святого Иакова вскрыли склеп, в котором оказался скелет с тяжёлыми цепями на руках и ногах.
Ливонский орден, спаянный одними совместными попойками и построивший своё благополучие на жесточайшем угнетении коренного населения, был обречён. В этом смысле война с Московским государством стала для него историческим возмездием.
Итак, царские войска, подкреплённые татарской конницей, дотла разорили Ливонию и захватили важнейшие города – Нарву, Дерпт и др. Решающее сражение с армией ордена произошло неподалёку от города Вейсенштейна, в 1559 году. Пятитысячная московская рать под предводительством двух воевод – князя Андрея Курбского и Данилы Адашева – под покровом ночи внезапно ударила на лагерь магистра Ливонского ордена Готхарда фон Кетлера. Орденское войско имело значительное численное превосходство, однако серьёзного сопротивления не оказало. После непродолжительной схватки рыцари бросились врассыпную, ища спасения в бегстве. Их гнали до глубокой реки, где и произошёл окончательный разгром орденского войска. Под тяжестью людей и лошадей единственный мост через реку обрушился, и рыцарям пришлось выбирать между смертью и пленом. Большинство выбрало смерть – «до конца погибли», как пишет князь Курбский. Когда блеснула заря, орденского войска уже не существовало: вместе с магистром спаслись немногие. А у русских было убито всего 15 «боярских детей» и несколько десятков простых воинов.
Оглушительная победа русского войска вызвала повсеместное восстание местного населения против немцев. «Угнетённый эстонец скорее покорится русскому, чем немцу», – с горечью писал один ливонский современник.
После этой победы царь приказал воеводам идти на столицу ордена – Феллин. Феллинский замок являлся одним из самых мощных в Ливонии. Оборонял его бывший магистр ордена Фирстенберг.
Около города Эрмса ландмаршал Филипп Бель и 11 комтуров (предводителей небольших отрядов) решили устроить засаду на русских. С ними было всего 500 рыцарей, но они думали, что и русских немного. Нападение произошло днём, когда, по замечанию Курбского, рыцари редко бывали трезвы. Немцы атаковали лагерь русских, но тут выяснилось, что в засаду попались они сами, ибо местные жители накануне предупредили Курбского и провели часть русского войска через лес в тыл отряду Беля. Мало кто ушёл из кольца: русские взяли живыми самого ландмаршала, всех 11 комтуров и 120 рыцарей.
В начале августа 1560 года московское войско осадило Феллин. Возведя валы и укрепив на них пушки, русские три недели палили по городу. Фирстенберг не сдавался, так как получил известие, что литовцы наконец оказали помощь Ливонии – гетман Ходкевич и новый орденский ландмаршал идут выручать Феллин. Навстречу им воеводы отрядили Курбского, который блестяще исполнил дело: разбил нового ландмаршала под Вольмаром, рассеял войско гетмана и с победой возвратился под Феллин.
21 августа русские пушкари удачными выстрелами произвели в городе пожар. Фирстенберг выразил готовность сдать Феллин, если ему будет позволено выйти из города. Однако воеводы, видя безвыходность его положения, за явили: «Войско и жителей всех выпустим вместе с их добром, а тебя не выпустим. Обещаем тебе только милость от государя».
Фирстенберг вынужден был ценой своей свободы предотвратить дальнейшее кровопролитие. Городские ворота открылись, и русские бросились тушить пожар. Курбский пишет, что когда воеводы вошли в город и увидели тройную каменную стену, глубокие, выведенные гладкими камнями рвы, толстые свинцовые кровли на церквях и домах, когда они сняли со стен 18 больших пушек и 450 малых орудий и обнаружили изобилие припасов в подвалах и погребах, то безмерно удивлялись, как это немцы, имея такие силы и запасы, надумали сдаваться.
Дни Ливонского ордена были сочтены. Осенью 1561 года собрание рыцарей официально заявило, что считает невозможным дальнейшее существование ордена. Но побитые русскими ливонцы готовы были покориться любому европейскому государю, только не московскому царю. Поэтому 5 марта 1562 года, на собрании всех командоров ордена, магистр Кетлер, сняв с себя рыцарский крест и мантию, передал орденскую печать польскому послу, признав тем самым вассальную зависимость от Польши. Впоследствии часть ливонских земель отошла к Швеции.
С исторической точки зрения ирония судьбы состояла в том, что орден пал под ударами славян и подчинился славянам, то есть тем самым презираемым «язычникам» и «еретикам», для борьбы против которых он и был некогда создан.
Трудность борьбы за Ливонию для Московского государства состояла в том, что здесь его агрессивность сталкивалась с агрессивностью двух других государств: убывающей – Речи Посполитой и нарастающей – Швеции. И с момента ликвидации Ливонского ордена война превратилась в столкновение двух мощнейших держав Восточной Европы: Московского государства и Речи Посполитой, которую поддержали ряд других государств. Этому противоборству было суждено затянуться на 20 лет.
Мы рассмотрим только ключевые этапы этой затяжной войны.
Иван Грозный был довольно удачливым полководцем. Военные походы, которые он возглавлял лично, как правило, оканчивались громким успехом. К числу наиболее знаменательных побед царского оружия принадлежит и взятие Полоцка.
В 1562 году истекал срок перемирия между Россией и Речью Посполитой. Польский король Сигизмунд соглашался заключить вечный мир только при условии передачи Польше Новгорода, Пскова, Северской земли и Смоленска. В подкрепление этих требований войска литовского гетмана Радзивилла вторглись в русскую Ливонию и осадили город Тарваст. Осада длилась пять недель; все это время московские воеводы не шевельнули пальцем, чтобы помочь гарнизону, ибо были заняты более важным делом – местническими спорами. Тарваст и несколько других крепостей были взяты литовцами, но затем князья Василий Глинский и Петр Серебряный разбили отряд Радзивилла около Пернау. Одновременно казаки перехватили грамоту Сигизмунда к крымскому хану, в которой король звал татар воевать московские земли.
Иван призвал Сигизмунда не возноситься и вспомнить, что и Литва есть древняя отчина московских государей, платившая дань сыновьям Владимира Мономаха! Но польские послы, приезда которых требовал царь, так не появились. Тогда в Москве решили начать войну и, чтобы обезопасить русские владения в Ливонии, нанести удар Литве.
В декабре 1562 года московское войско сосредоточилось на литовской границе, в Великих Луках. Целью похода был Полоцк – сильнейшая пограничная крепость, закрывавшая дорогу на Вильну, столицу Литовского великого княжества.
Царь лично возглавил московскую рать. Силы собрались огромные: современники пишут о 300 000 воинов. Это, конечно, преувеличение, но цифру в 60 000 или 80 000 человек можно считать вполне вероятной. Собственно русских людей в этом войске вряд ли могло быть больше 60 000, так как ещё примерно такое же количество ратников нужно было постоянно держать на границе с Диким полем. Однако на этот раз Иван вёл с собой всех своих татарских родственников и вассалов с их ордами.
В начале января все это огромное войско потянулось к Полоцку; в обозе везли 200 пушек. Из-за плохих дорог «путное шествие» было «трудным и тихим» – за две недели удалось преодолеть всего полтораста верст. Полки и телеги не умещались на узкой Полоцкой дороге, застревали в лесах и среди болот; под конец пехота, конница, обозы – все перемешалось, движение застопорилось. Царь с воеводами разъезжал туда-сюда и «разбирал» людей по полкам. Наведению порядка особенно порадел расторопный обозный воевода князь Афанасий Иванович Вяземский, который с этих пор вошёл в особую милость при государе.
Как ни медленно двигалась московская рать, все же её вступление в Литву оказалось полной неожиданностью для Сигизмунда; король не поверил первому известию о вторжении. Никакой помощи Полоцку оказано не было. Литовский гетман Радзивилл с незначительными силами остановился неподалёку от города, но вступить в бой с царским войском не решился. Полоцкий комендант Довойна был вынужден обороняться, имея под началом всего 2000 воинов и 20 орудий.
Довойна сразу совершил важную ошибку. Заметив, вероятно, в посадском населении Полоцка сочувствие к москвичам (большинство полочан было русскими), он велел зажечь посад и не пускать в город посадских людей. Погорельцы побежали в русский лагерь и указали воеводам запасы хлеба, укрытого под городом в глубоких ямах. Завладев спрятанными припасами, русские в конце января приступили к осаде. В первых числах февраля 200 русских орудий открыли канонаду; некоторые тяжёлые стенобитные пушки стреляли двадцатипудовыми ядрами. Разрушение городских укреплений вынудило гарнизон отойти в Bepxний замок; вылазка осаждённых закончилась неудачей. С 11 февраля огонь стенобитных русских батарей сосредоточился на главной крепостной башне под названием «Tёмные ворота»; лёгкие пушки били по всему городу с целью произвести пожар. Бомбардировка продолжалась двое суток, днём и ночью, «без опочиванья». На рассвете 15 февраля полоцкий замок загорелся во многих местах. Довойна с благословения епископа Полоцкого Гарабурды объявил царю, что сдаёт город. Польская часть гарнизона сопротивлялась ещё некоторое время и выговорила себе право выйти из города с оружием и войсковым имуществом. В тот же день Полоцк был занят русскими войсками.