Было мне тогда, наверное, лет семь, вроде бы только в школу пошла. Позже мне рассказали, что тетя Аня вышла замуж за американца и уехала жить в Вашингтон. Насколько я помню, они с мамой были почти одного возраста, тетя немного младше. Ей сейчас должно быть около тридцати пяти, но как здорово выглядит!
Когда мы худо-бедно справляемся с пятнами на верхней одежде, я приглашаю ее посидеть в зале, выпить чая с местными пирогами. Тетя Аня радостно соглашается.
- Ты же вроде уехала в Америку! - подмечаю сразу после того, как мы делаем заказ. -
Приехала в гости?
Тетя Аня тянется через стол, хватает меня за руки и заглядывает в глаза.
- Лизонька, я вернулась месяц назад… Развелась с мужем, детей так и не завели, вот и решилась… А как приехала, захотела повидаться, поехала к вам. Ну, в квартиру, где Марта с
Антоном раньше жили…
При упоминании родительских имен невольно морщусь, внутри как будто ножом проводят, до такой степени больно.
Тетя тем временем продолжает:
- Хоть и потеряла с вами связь, всё равно очень скучала, хотела встретиться. Поехала туда… А это хлыщ мне даже дверь не открыл!
- Ты про папу… - не спрашиваю, констатирую.
- Про него, засранца… - кивает она, а в ее взгляде без труда читается боль. - Какая же он сволочь, даже не сообщил мне о смерти сестры! Ведь я оставляла Марте адрес, ну мог же строчку черкнуть! Всю информацию собирала по соседям… Когда мне сказали, что тебя отправили в детдом при живом отце, у меня сердце словно остановилось… Знала, что он дерьмо, а не человек, но всё же такого не ожидала.
- Ну а здесь-то ты как? Там никто не знает, где я и что я, мы с отцом вообще не общаемся…
- В курсе, что не общаетесь! Но твоя тетя упрямей всех теть в мире! В общем, я долго пытала директора детдома. Под конец он, ПО-моему, был бы счастлив сообщить мне даже какой-нибудь правительственный секрет, лишь бы я от него отстала… Не обошлось без пожертвования, конечно же…
- Пожертвования? - хмурю брови.
- ОЙ, для детдома не жалко! - машет рукой она. - А потом я поехала в гостиницу
«Отличная», но семейство Габарашвили тоже не стремилось поделиться со мной информацией… Снова пришлось пытать. Приемный дядя у тебя тоже хлыщ! Пришлось платить и ему, иначе не сказал бы, где тебя найти…
- О боже, ты платила дяде Улдану, чтобы узнать, где я?!
Жадность бывшего родственника почему-то нисколько не удивляет.
- Еще как! И немаленькую сумму! Ну да ладно… Приезжаю по нужному адресу и вижу тебя…
У меня аж мурашки по спине побежали. Господи, как ты на Марту похожа и на меня, даже жутко! Одно лицо…
- А откуда же у тебя деныи и дядю подкупать и жертвовать в приют?..
- В Америке просто так не разводятся, супруге полагается много всего… В общем, я теперь по местным меркам весьма состоятельная женщина, - усмехается она, прихлебывая крепкий сладкий чай.
- Тетя Аня, а ты насовсем приехала? - задаю такой важный для меня вопрос.
- Насовсем! - кивает она с охотой. - Надоело мне там, душа по родине соскучилась так, что хоть вой… Меня в Россию давно тянуло.
- И что же ты теперь будешь делать? - хмурю брови.
Она разводит руками.
- Как что? Налаживать новую жизнь! Меня пригласили в «Бодрый Питер» как иностранного специалиста…
- Какого именно специалиста?
- Лизонька, я психолог! Ты разве не помнишь? Впрочем, да, конечно, ты не помнишь… А
«Бодрый Питер» - это центр психологической помощи-
- В Ростове? - с надеждой интересуюсь.
- Нет, в Краснодаре, - поджимает губы она.
- В Краснодаре? - тяну разочарованно. - Так ты скоро уедешь?
- Ну, недельку здесь точно пробуду, - сверкает глазами тетя, - к тому же Краснодар ведь не
Вашингтон, теперь будем часто видеться! Лизонька, ты такая красавица, глаз от тебя оторвать не могу! Как ты? Что ты? В хорошее кафе устроилась, кстати! Здесь мило… дядя говорит, замуж выходишь…
В этот самый момент вспоминаю про Влада.
«Интересно, сколько мы здесь просидели?»
А сколько бы ни просидели, он всё равно будет в бешенстве, ведь думает, что я только в магазин.
- Тетя Аня, замуж не выхожу пока, но живу с молодым человеком, и кстати, он меня ждет…
- Ой, Лизонька, ты тогда беги, раз ждет! - она делает круглые глаза.
- А ты как же? - тут же хмурюсь.
Очень хочу пригласить ее к себе, но не уверена, как на это отреагирует Великан, нужно бы с ним для начала переговорить.
- А что я? Я остановилась в гостинице, отсюда недалеко, - успокаивает меня тетя. -
Побуду в Ростове недельку, мы с тобой обязательно еще встретимся, пообщаемся. Всё-всё о тебе хочу знать! У тебя какое рабочее расписание?
- С девяти до девяти два дня через два, выходной будет только послезавтра… Но ты приходи в кафе завтра часиков в одиннадцать, здесь в это время никого, угощу тебя нашими деликатесами, наболтаемся!
- Приду!
- Как же я рада, что ты приехала!
Неожиданно все горести сегодняшнего дня кажутся мне неважными, даже глупыми. Что такое один неудачный день в сравнении с обретением родной души?
Глава 11. Вот она какая, Великанья любовь!
Тогда же:
Влад
Я, оказывается, рекордсмен по быстрой ходьбе. За то время, пока ждал возвращения кареглазой любительницы приправ, измерил квартиру шагами раз эдак пятьсот, а может, и тысячу. Через десять минут у меня начинает дергаться глаз, через пятнадцать - второй, а через тридцать непроизвольно скрежещу зубами-дальше на часы уже не смотрю, чтобы ненароком не совершить смертоубийство. Ставлю в прихожей стул, занимаю выжидательную позицию, сверлю дверь грозным взглядом и, наконец, слышу долгожданный звонок домофона-
- да! - отвечаю бодро.
- Владик, это я, открой, пожалуйста!
Промурыжить бы ее у двери с полчаса или час, как она меня только что мурыжила! Вот была бы наука, больше ни разу ключи не забыла бы! Но я же не садист: ВОпервых, там холодно, не дай бог заболеет, вовторых, слишком хочу ее видеть.
Открываю входную дверь нараспашку и жду, пока красавица выйдет из дверей лифта.
Увидев мое хмурое лицо, она замирает-Готов поклясться, решает, не удрать ли снова.
- Шагай домой! - командую громким басом.
Она вжимает голову в плечи, но всё же делает, что велю.
Едва Лиза оказывается в квартире, я демонстративно запираю дверь, стаскиваю с нее куртку, вешаю в шкаф, чтобы поняла наверняка - из квартиры не выпущу. И после того, как
Кареглазка бормочет «спасибо» за то, что помог снять куртку, меня все-таки накрывает:
- Какого хрена, Лизавета?
Она замирает и выдавливает из себя вопрос:
- Что случилось?
- Что случилось?! Я тебе сейчас разъясню, что случилось! Какого хрена ты лезешь под колеса машин?! - ору уже совсем не сдерживаясь- - Если я еще раз увижу, что ты переходишь улицу не по пешеходному переходу и не на зеленый свет, я тебе ноги повыдираю!
Ты хоть понимаешь, как это опасно?!
Она бледнеет, краснеет, потом кивает и норовит удрать из прихожей.
- Стоять!
- Владик… - тихо пищит она и замолкает.
- Что Владик? Ну что? Я не прав разве? - стою на своем.
- Не кричи, пожалуйста…
Она говорит так тихо, что мне приходится прислушиваться. Поневоле сбавляю тон… Это у нее такая тактика?
«На каждое действие есть противодействие, дорогуша!»
- Хорошо, кричать не буду, - киваю, - зато по заднице дам, тебе что предпочтительней?
Тут замечаю, как моя Кареглазка становится к стене таким образом, чтобы до ее филейной части я точно не достал.
- Интересный заход, только не поможет! Я, между прочим, еще не закончил! Слушай внимательно, дважды повторять не буду! Еще раз уйдешь из дома без телефона и вздумаешь где-нибудь погулять, пока я тебя жду, в спальне запру, так и знай! Я тебе собачка, что ли, в прихожей ждать часами…
Тут вдруг она выдает:
- А зачем ты ждал чучело?
«Обиделась все-таки…»
Замечаю, как она поджимает губы, скрещивает руки на груди, а во взгляде сплошное возмущение и ни капли кротости.
«Эдак она мне скоро свой характер начнет показывать! Стерплю? Ну уж нет!»
добавляю в голос побольше стали:
- Если думаешь, что тебе можно умничать, то глубоко заблуждаешься! И больше не смей меня перебивать!
С чувством стучу ладонью по стене, удар приходится совсем недалеко от Лизиной головы, и этим простым движением добиваюсь удивительных результатов. Всякая воинственность разом слетает с лица моей Кареглазки, а глаза начинают влажнеть…
- Владик, не надо… - шепчет она.
В этот самый момент понимаю - если продолжу орать, Лиза разрыдается, и всё.
«И что мне с ней делать?»
Не по заднице же лупить, в самом деле… Но уйти просто так не могу, злость так и бурлит внутри, подступает к горлу, норовя перекрыть доступ воздуха.
- Пойдем! - хватаю Лизу за руку и веду прямиком в спальню.
Здесь и решим все наши вопросы.
- Сейчас не хочу… - вдруг осмеливается она перечить.
- Я не понял, я разве сейчас спрашивал, хочешь ты или нет? Раздевайся давай!
В ответ Лиза даже пальцем не шевелит. Иду в атаку сам. Впиваюсь в ее губы жестким, почти ранящим поцелуем. Пусть понимает, кто в спальне главный! Тоже мне придумала - «не хочу…»! Прошли те времена, когда она могла мне так сказать.
Одной рукой обнимаю Лизу за плечи, другой забираюсь ей под футболку, легко прохожусь пальцами от талии до груди, поддеваю чашечку бюстгальтера. Мягкое полушарие приятно заполняет ладонь, сосок немного щекочет кожу. Он уже напряжен, он уже хочет ласки так же, как и мой приятель в джинсах.
Лиза тихо стонет мне в губы:
- Владик…
Пытается убрать мою руку от своей груди, но делает это не слишком резво. Принимаю это за поощрение, пихаю Лизу на кровать. Она падает на спину и начинает пятиться на локтях подальше от меня. Не спешу вернуть над ней контроль, сначала стягиваю с себя одежду.
- Всё равно не уйдешь!
Взбираюсь на кровать полностью обнаженный, медленно приближаюсь к Кареглазке. Чем я ближе к ней, тем сильнее округляются ее глаза.