– Нет! – воскликнул Бенеш, глаза его расширились.
– Да, – кивнула девушка. – Убивать никого не придется, утешься этим. Кроме того, вход в главное святилище закрыт. Чтобы открыть его, нужно пройти в храм, что стоит западнее всех. Он называется Дом Смерти.
– Это… – Олен вызвал из памяти картинку, – пирамида?
– Сейчас он выглядит, как пирамида, а вообще облик этих сооружений время от времени меняется. Вернувшись из Дома Смерти, нужно проникнуть в подземелья под основным храмом, Домом Ничтожества, отыскать там источник, место прокола. И заткнуть его. Если это сделать, то обрушатся все святилища, и лапа Тьмы будет вынуждена убраться из Алиона.
– Так просто? – Гундихар оставил наполовину опустевший котелок и сыто рыгнул. – Тогда почему никто этого не сделал до сих пор?
– Храмы прятались под землей и были неуязвимы. Хранители боролись с эманациями, проникавшими наружу, не больше. Но и Тьма тогда не могла непосредственно просачиваться в Алион.
– Как-то это сложно все… – пробормотал Олен, пытаясь осмыслить услышанное. – Почему она тогда не захватила весь мир?
– Тьма – как вода, протекает только в дыры, – пояснила Саттия. – Пока дырочка крохотная, поток ее невелик. Но если разрастется…
– Ха, слушайте, а почему вы уверены, что у нас хоть что-то получится? – с сомнением осведомился Гундихар. – Ведь Хранители во главе с этим хмырем, – гном показал на мертвеца, – попытались. И у них ничего не вышло. А уж они в этой самой Тьме секли получше многих.
– Верно, но у нас есть то, чего не было у них. – Саттия поглядела на Олена, и он вдруг подумал, что та порывистая, непосредственная девчонка, с которой он столкнулся на опушке Вечного леса, исчезла, осталась где-то в прошлом. Мысль эта вызвала грусть, захотелось вернуть те дни, когда они путешествовали вдвоем, чтобы многое изменить, чтобы сказать то, что он так и не сказал. А теперь, наверное, и не скажет никогда. – У нас есть меч из кости йотуна и кольцо, способное вызывать Первородный Огонь.
– Меч бессилен против Тьмы, – сказал Рендалл. – Я же не смог зарубить Харугота.
– Но не против ее порождений, – покачала головой девушка. – В любом случае, у нас нет иного выхода. Либо мы идем к храмам и пытаемся их сокрушить, либо погибаем просто так. Когда до нас доберутся создания Тьмы или тот высокий тип с багровым мечом. В то, что он оставит нас в покое, я не верю.
– Он не оставит, – пробормотал Арон-Тис. – Но ничего, и не с такими справлялись. А поесть и в самом деле надо. Эй, бородатый, там что-нибудь осталось?
– Обижаешь, – и гном протянул гоблину котелок.
Позавтракали быстро, а когда выбрались из хижины, обнаружили, что наступило утро. Солнце еще не выглянуло из-за горизонта, но небо посветлело, а дождевые тучи куда-то унесло. На их место явились шустрые серые облака, похожие на обрывки холстины.
– Надо похоронить Хранителя, – сказала Саттия, когда шедший последним Анкули-Рос шагнул за порог.
– Это как? – Олен нахмурился. – На то, чтобы рыть могилу, у нас нет времени.
– Я понимаю. Но этот дом… тут обитали десятки поколений Хранителей, и сила его подчиняется мне. – Девушка вскинула руку, из хижины донесся рев. Сквозь крышу ринулся вверх столб пламени. Огонь пополз по стенам, но и не подумал затронуть стоявшие рядом деревья.
Через миг все было закончено – пламя затухло, на месте хижины осталась черная проплешина.
– Впечатляет, – сказал Гундихар, а Анкули-Рос помянул кишки кальмара и еще какие-то органы каракатицы.
– Пошли? – осведомилась Саттия и повела всех на северо-запад, через джунгли в сторону холмов.
– Э, слушай… – ее догнал Бенеш, пошел рядом. – А ты не… вдруг ты помнишь, кто были эти самые уттарны? О них говорил тот старик, да. Кто они? Ведь о подобной расе нет ничего в книгах…
– До людей Хранителями много тысячелетий являлись сельтаро, – ответила девушка. – Но и они не застали уттарнов. Может быть, нагхи их видели? Одно могу сказать – строители этих храмов мало походили на роданов…
– Уж в этом-то я и не сомневаюсь, – покачал головой Олен, разглядывая каменные страшилища.
За ночь они и вправду немного изменились. «Наконечник копья» обзавелся парой опиравшихся о землю «крыльев», на верхушке пирамиды вырос блестящий шар. Главное святилище стало чуть выше, а стоявшее справа от него обзавелось парой башен, круглых и очень высоких.
Олен шагал за Саттией и Бенешем, держал руку на мече и не забывал поглядывать по сторонам. Глаза говорили, что идет он по твердой почве, а вокруг – густые джунгли. Рассудок же непонятно почему был уверен, что Рендалл топает по хрупкому и очень узкому мосту над пропастью, заполненной раскаленной лавой. Подобное несоответствие сбивало с толку, заставляло время от времени встряхивать головой и щипать себя в попытках отогнать морок.
Лес был довольно густой, но вполне проходимый. Высились столбы деревьев-исполинов, отходили в сторону могучие корни. Лианы струились, точно изумрудные водопады. Кустов не имелось вовсе, их заменяла высокая трава, похожая на осоку. При ходьбе она неприятно шелестела.
Пепелище осталось позади, начался подъем, пока довольно пологий, и тут слева зашуршали опавшие листья. Взлетели в воздух, закрутились и сложились в приземистую тварь, похожую на жабу.
– Вот и хозяева встречают, – сказал Олен, поворачиваясь к ней и вытаскивая ледяной клинок из ножен.
Чудовище успело только разинуть пасть, как меч вонзился в уродливую бугристую голову. Лезвие прошло через нее легко, и листья с шорохом посыпались на землю.
– Нехорошо так с хозяевами, – укорил Гундихар и тут же сам врезал «годморгоном» по морде монстру, высунувшемуся из зарослей. Удар разбил жуткую голову на куски, тварь исчезла, словно ее и не было. – Хотя с такими хозяевами только так и надо, клянусь руками Аркуда.
Подъем стал круче, Саттия повернула прямо на запад. Путники миновали болотце, где пришлось отбиваться от чудищ, сотворенных из грязи и воды. Одно зарубил Анкули-Рос с матросами, другое попалось под клинок Саттии.
Взошло солнце, стало подниматься выше и выше. Ближе к полудню устроили привал около выбивавшегося из-под скалы ручья, чистого и говорливого. Перекусив и немного отдохнув, зашагали дальше. А еще через пару миль Саттия скомандовала:
– Все, пришли. Теперь наверх.
Повернули направо, принялись карабкаться по довольно крутому склону, изрытому норами и заросшему густым кустарником. Ноги скользили по сырой после дождя земле, и идти было трудно. А когда через зелень впереди и вверху показались черные и блестящие стены пирамиды, Олен почувствовал что-то вроде толчка в грудь. Попытался шагнуть и понял, что не может этого сделать. Мускулы просто отказались повиноваться.
Зарычал Гундихар, с той стороны, где поднимался Анкули-Рос, донеслись сочные гоблинские ругательства.
– Стоп, дальше нам не пройти, – проговорила Саттия.
– Но я… ну, ничего не чувствую, – растерянно моргая, заявил Бенеш. – Совсем… тут нет никакой магии…
– А это и не магия, а сила Тьмы, – уверенно пояснила девушка. – Сейчас я постараюсь вызвать из памяти подробности ритуала, а ты пока собирайся с силами. Твоя помощь наверняка понадобится.
Она закрыла глаза и приложила пальцы к вискам, на точеном лице появилось страдальческое выражение. Олена даже передернуло от желания подойти к ней обнять за изящные плечи.
– Готово, я вспомнила, – голос Саттии прозвучал низко, как-то по чужому, и это желание мигом пропало.
– Что… э, нужно делать? – Бенеш захрустел пальцами.
– Приготовь нож. Твой как раз подойдет. – Девушка обернулась, поманила спутников: – Идите сюда. Понадобится кровь каждого, кто хочет войти внутрь. В том числе и твоя, – последняя фраза предназначалась Рыжему.
Тот недовольно пошевелил усами.
– А может быть, мы вас тут подождем? – предложил один из матросов.
– Оставаться одному – верная гибель. Рано или поздно ты устанешь или поддашься страху, – сообщил Арон-Тис, – и тогда порождение Тьмы доберется до тебя. И проглотит целиком, не оставив даже сапог.
– Не позорь команду, – сурово добавил Анкули-Рос и щелкнул себя по серьге.
Бенеш вытащил из ножен короткий ритуальный нож.
– Режь поперек ладони, не очень глубоко, но и не так, чтобы только оставить царапину. – Саттия протянула левую руку.
– Э… да. – Маг сглотнул и решительно надрезал нежную розовую кожу.
Потекла кровь, девушка сжала руку в кулак, а затем выбросила ее перед собой. Полетели багровые капли и… повисли в воздухе, точно уткнулись в невидимую стену.
– Остальные – то же самое. – Саттия отступила в сторону. – Нужно пометить кровью участок размером с дверь, чтобы все могли пройти.
– Хорошо, – и Олен шагнул к Бенешу.
По очереди они подходили к магу, он надрезал каждому ладонь. Новые и новые капли пятнали незримую преграду. Нанесенные первыми начинали потихоньку чернеть, но не размазывались и не скатывались вниз. Висели на месте, словно приклеенные.
– А теперь что ты чувствуешь? – поинтересовалась девушка, когда Бенеш раскромсал и свою ладонь.
– Э… ну-ка… а, да… – глаза молодого мага сверкнули удивлением. – Этот участок словно обрел плоть… стал твердым, да.
– А значит, его можно сокрушить, как и любую другую преграду.
Бенеш несколько мгновений изумленно смотрел на Саттию, потом убрал нож на место и повернулся к стене. Без раздумий принялся чертить между кровавыми точками буквы Истинного Алфавита. Первая вспыхнула гнилостным зеленым светом, по воздуху будто потекли ручейки густой малахитовой воды. Когда нанес последнюю, раздался глухой звук, похожий на отрыжку.
Сначала ничего не произошло, а потом все знаки разом исчезли, а вместе с ними и пятнышки крови. Осталась точно такая же пустота, что и до начала ритуала, но почему-то показалось, что это иная пустота…
– Э… у меня получилось, да?
– Сейчас проверим, – и Саттия решительно шагнула вперед.
Она легко прошла там, где раньше стояла непреодолимая преграда. Обернулась и нетерпеливо замахала, приглашая спутников за собой.