– Нет, – коротко отозвался я. – Занимайте место на полу, вот здесь. Ганс, помогите мне вытащить спящего из-за дивана, и уложить рядом с Адольфом.
Врача я усыпил сразу же, как только он затих на полу, вытянув руки вдоль тела и закрыв глаза. Отправлять прочь Ганса не стал. Помешать моей работе ему не даст клятва, она же не позволит зря болтать языком про увиденное. Заодно пусть проникнется моими способностями и возможностями. Это в моём мире данный ритуал из разряда средне-простейших (хм, для таких магов, как я). На Земле же он должен казаться аборигенам чем-то божественным по могуществу. Ну, или дьявольским. В принципе, мне плевать, пусть считают меня кем угодно, пока не переходят определённые границы.
Возвращать молодость немцу я не стал. Большую часть энергии я забрал себе, распределив её по орихалковым накопителям и жезлу. Этот запас поможет мне вылечить помощника военного коменданта, к которому я отправлюсь после. Оставшуюся использовал, чтобы убить червя, убрать его из тела Адольфа, восстановить печень и в целом немного подлечить организм немца. Хотя только одной здоровой печени и чистой, без яда от червя крови уже хватило бы, чтобы мужчина заметил огромную разницу между состоянием до волшебного сна и после.
«Как же, всё-таки, пьянит могущество, которое даёт чистая энергия от жертвоприношения, – пронеслась в голове мысль. – Получается всё легко и просто, сам наполняешься Силой, чувствуешь, что по силам очень многое, если не всё! Так и сорваться однажды можно».
Очнувшись, врач, некоторое время лежал неподвижно на полу.
– Адольф, друг мой, как ты себя чувствуешь? – поинтересовался у него штабсинтендант. – Хватит уже валяться на полу. Вставай и насладись новой жизнью.
– Мне кажется, что это очередной гипноз, – пробормотал Беккер, последовав совету своего соотечественника. – Вы мне внушили не чувствовать боли.
– Через несколько дней поймёшь, что это не так, – ответил я ему и следом указал на высохшее тело жертвы. – Не забудь убрать труп. Его легко можно разломать по суставам и сложить в мешок.
Оставив Беккера приходить в себя и дав ему первые указания, как господин, я направился в сопровождении Ганса и Прохора к помощнику военного коменданта. Вылечить его с тем запасом свежей жизненной энергии, которую только что набрал в накопители, получилось без проблем. Ну, а клятву на крови служить мне верой и правдой я получил от него ещё вчера.
Третьим стал командир отдельной механизированной некто Лоренц Фромм. С ним у меня вышла промашка. Этот индивидуум был настолько жаден и так рьяно поклонялся «золотому тельцу» (так земляне иногда называли деньги), что ни о какой клятве верности и речи не шло. Для него не было ничего святого кроме золота и красивой жизни. Я честно попытался взять его на «службу», но магия два раза подряд не сработала. После этого я наградил немца сердечным приступом и отправился к последнему гансовому кандидату. Жаль, что так вышло. Ведь как пригодился бы мне в моих делах свой человек, обладающий неограниченной возможностью свободно перемещаться по ближайшим оккупированным землям. Но, увы, увы…
Направляясь к последнему немцу из списка Ганса, я особо не тешил надежду, что получится его завербовать. Он, как и Фромм, был замечен штабсинтендантом в любви к деньгам и красивой жизни. Кое-что продал на сторону из военного имущества, проболтался о том, за что в гестапо могут погладить раскалённым утюгом по животу, занял крупную сумму у серьёзных немцев. И ещё кое-что по мелочи. Практически точная копия предыдущего кандидата в вассалы, чьё остывающее тело я оставил час назад в машине. И тем удивительнее был факт того, что Лотар Хафнер с легкостью перешёл на мою сторону, получив три десятка золотых империалов. К счастью, создавать эти монеты я мог достаточно легко. Это не ватники, про которые обмолвился минувшей ночью беролак.
Хафнер служил на узле связи в комендатуре Лепеля и имел доступ к важной информации, пусть не самой секретной. К тому же, часто краем уха слышал то, к чему не имели доступа более высокопоставленные офицеры Вермахта. Для меня, как мага и владельца Очага предоставляемые немцем возможности были постольку поскольку. Но вот командование Красной Армии должно по достоинству оценить их. Можно будет поторговаться с ними за то, чтобы я уступил им своего человека.
Со всеми делами я управился ещё до наступления сумерек. И, перекусив в столовой горячим, я отправился с Прохором назад в лес к Источнику, где меня ждала вечная работа над амулетами. А в ближайшем будущем – операция на немецком аэродроме под Витебском.
Глава 4
Мои подчинённые самостоятельно определили бывших военнопленных к евреям. Два Ивана дополнительно предупредили новичков, что за периметр не стоит выходить, так как базу охраняют псы-убийцы, которые их, новеньких, ещё не знают. И показали красноармейцам двух варгов. Те прониклись. За время пути у нескольких больных серьёзно ухудшилось самочувствие. И Маша решила взять несколько целительских амулетов из неприкосновенного запаса. К моменту, когда я вернулся, тридцать девять новичков были отмыты, переодеты и накормлены. А самым плохим ещё и оказана магическая медицинская помощь. Стоит сказать, что такое странное лечение отметили для себя все военнопленные без исключения. За месяцы в плену они научились подмечать всё, что творилось вокруг них, самые мелкие события. Так как выброшенный в сердцах окурок немецкого лейтенанта, мог означать, что в плохом настроении фашист насмерть замордует или угробит на тяжёлых работах несколько человек. Да и тот же окурок можно будет в темноте отыскать, и если не раскурить, то разжевать табак, чтобы унять табачную ломку. Когда я вернулся, то после короткого отдыха навестил их и переговорил с каждым по отдельности. По итогам изменил мнение сразу по нескольким собеседникам. Трое из тех, кого я хотел привлечь в свои ряды, стали вызывать сомнения в целесообразности такого поступка. А вот двоих из раненых стоит попытаться переманить к себе.
Пообщался и с женщиной, Светланой Ивановной Терентьевой, женой комиссара Терентьева. На начало войны у них были трое детей, двоих успел отправить в тыл их отец, а третий… с третьим Светлана находилась в деревне у родных под Минском, когда всё началось. Вернувшись домой, она нашла только записку от мужа. Потом было бегство с беженцами, налёт и смерть дочки, которой должно было исполниться осенью три года. Едва не сойдя с ума, женщина решила мстить, даром, что сдала все нормативы ГТО и из винтовки легко поражала «яблочко» мишени на ста метрах пятью выстрелами из пяти. Она успела уничтожить несколько мотоциклетных патрулей, обстрелять грузовики и колонны пехоты, когда встретила отряд окруженцев. Вместе с ними решила идти к фронту, но в конце сентября их зажали в болотах и часть уничтожили из миномётов, а часть пленили. Оглушённую взрывом Светлану выдали за парня, замотав голову и грудь окровавленными тряпками. К этому моменту отряд красноармейцев находился недалеко от Лепеля, и немцы решили отправить их во временный городскойконцлагерь. Повезло, что к тому времени бойцы расстреляли все патроны. Убей они хотя бы одного фашиста из облавы, то всех пленных расстреляли бы прямо в болотах.
На третий день после возвращения из Лепеля утром ещё до восхода солнца я с помощниками направился в сторону Витебска. Шли впятером: я, оборотни и пилот. Плюс, ещё трое варгов. К вечеру мы уже были в окрестностях большого аэродрома, пробрались на его территорию и устроились в неглубоком длинном ровике, наполовину заполненным бочками с топливом, накрытом брезентом и белой маскировочной сетью на высоких шестах.
– Позёмка пошла, может, ночью снег будет, – сообщил Прохор.
– Плохо, – сморщился Паша. – В метель немцы не полетят.
На наше счастье уже утром снегопад прекратился, и ярко засветило солнце с чистого голубого неба. Спустя час на аэродроме забегали немцы с лопатами и скребками, принявшись очищать взлётную полосу. Чуть позже к летающим машинам потянулись техники, приступившие к заправке самолётов, прогреву двигателей и загрузке боеприпасов.
– Что они там возятся? – зло бурчал Прохор. – Надоело прятаться уже.
– Это ж немцы, – тихо прокомментировал поведение врагов Паша. – У них всегда во всём порядок. Никакой спешки, постоянный контроль. Вон их пилоты кофе пьют в столовой. Ждут, когда им машины подготовят.
– Тьфу, чтоб они подавились своим кофием, – сплюнул себе под ноги беролак.
Как только все работы с самолётами были почти закончены, я подал знак: пора. Под прикрытием амулетов отвода взгляда мои подчинённые бегом бросились к летающим аппаратам. У каждого при себе имелись амулеты подчинения. Действовать они должны точно так же, как и я.
Когда в самолёт полезли авиаторы, я дождался, чтобы они заняли свои места, после чего перебил троих из них, а последнего, севшего за штурвал, превратил в свою марионетку. Отдав ему нужное указание, я выбрался наружу и направился к соседней летающей машине, где всё прошло точно также. А потом навестил третий, где и остался. По такому же сценарию работали оборотни и Паша. Если нам повезёт, то сумеем забрать десять самолётов, так как всего у нас было семь подчиняющих амулетов. Плюс, я сам с помощью жезла взял под контроль троих пилотов. Да, хочу ещё сказать, что варгов я оставил на аэродроме. День они должны пересидеть в сугробах, а ночью устроить немцам Ад.
Пришлось ещё полчаса провести в тесном стальном коробе рядом со свежими трупами и слушая оглушительный рёв двух моторов, расположенных слева и справа от просторной стеклянной кабины. Нервировал факт того, что немцы могут обратить внимание на убитых стрелков, которые должны были выделяться своей странной неподвижностью.
«А если взлёт отменят? Дадут приказ возвращаться в казарму? – беспокоила меня страшная мысль нашего провала. – Демоны, как же неприятно действовать без подготовки, на шап-шарап, как говорит Прохор».
К счастью, всё обошлось.
Один за другим самолёты стали подниматься в небо. Как только мы отдалились на достаточное расстояние от аэродрома, я приказал «своему» пилоту передать по рации оговоренный сигнал. Это была очередная слабая точка в плане, но она сработала так, как и требовалось. Десять самолётов вышли из общего строя и стали поворачивать назад. Их пилоты передали, что падает тяга двигателей и аппараты ведут себя в воздухе плохо, ухудшилось управление. И нам все поверили. Наверное, никому и в голову не могло прийти, что сразу столько надёжных и проверенных людей могут стать предателями или лгунами. Куда проще поверить в некачественное топливо, обслуживание или диверсию.