Витебск наша десятка обошла сильно южнее, потом поднялась на север и вышла к нужной точке. А там с земли стали взлетать разноцветные ракеты, давая наводку пилотам на посадочную полосу.
Посадку я запомнил на всю свою жизнь. Лететь понравилось, а вот приземляться нет. Тяжёлый самолёт по снежной полосе пронёсся, как санки по горке. Хорошо ещё, что я позаботился пригнать сюда фей, которые подхватили самолёт за крылья и хвост и помогли ему плавно и быстро тормозить. Заодно и направление удерживали, чтобы летательная машина случайно не свернула в сторону, прямо на недалёкие деревья. Точно также они помогли прочим самолётам.
– Фух, – выдохнул Паша, когда выбрался из кабины на землю, – я чуть богомольцем не стал, когда стойка провалилась в снег. У нас же полный бомбоотсек! Рванёт – по кусочкам не соберёшь. Только и оставалось молиться. Что-то я совсем не подумал об этом. Про бомбы при посадке. А ты, смотрю, спокоен, как кот на печке. Не страшно было?
– Только когда опускались. Но не потому, что опасался взрыва, а просто были сильно неприятные ощущения от воздушного спуска, – сказал я и тут же добавил. – А про то, что надо бояться бомб при посадке я просто не знал.
– Везёт тебе, – вздохнул парень и протер красное лицо снегом.
Получается, без помощи фей план мог превратиться в катастрофу. Что ж, в следующий раз придётся подготовиться как следует, а не так, как сейчас. Главная моя проблема в том, что я ещё очень, ну очень мало знаю про окружающий мир. Многие мои поступки продиктованы привычками родного мира, которые я совершаю инстинктивно. А помощники настолько уверовали в возможности магии, что совершают такие глупые поступки, которые точно не сделали бы, не будь меня рядом.
Немного отдохнув, я принялся за подсчёт трофеев, взяв с собой Пашу, как самого разбирающегося в авиации среди нас, и одного из немцев, всё ещё пребывавшего под моим контролем. Прочих пленников феи прибили по моему приказу. Сейчас летающие малявки с энтузиазмом рыли в стороне от взлётной полосы под деревьями общую могилу для почти четырёх десятков тел.
В первую очередь просмотрел трофеи с пилотов. Сорок комплектов курток на меху, толстых зимних штанов, меховых и ватных комбинезонов, зимних перчаток и сапог, изнутри подбитых овчиной. Этой одежды хватит, чтобы переодеть новичков, приведённых в лес из концлагеря. То, что куртки и некоторые штаны кое-где замараны кровью вряд ли их должно смутить. Скорее обрадует их тем, что это кровь врагов. Вторым по значимости было оружие. Это сорок небольших пистолетов «вальтер» и «маузер» с патронами. Как по мне – ерунда полная, пробить мой защитный амулет не способен ни один из них, даже если выпустит весь магазин. А вот моим помощникам пистолетики понравились так, что каждый утащил себе по паре. Даже Маша взяла себе один, выглядящий самым новым из всех. Ещё были ножи и кинжалы, но явно не форменные, а личное оружие лётчиков. Ровно двадцать семь штук. Также имелись документы, карты и разная мелочь, которая меня совсем не заинтересовала. Им были рады только Паша и бывшие красноармейцы. Вроде как за такие трофеи в их армии давали очень важные награды.
«Так, а может, мне тоже ввести награждения, а? – вдруг подумал я. – Наделать медалек из мифрила и адамантия, нанести на них самоподдерживающие чары какие-нибудь, только не боевые и выдавать за достойные подвиги? Хотя, из адамантия жирно будет, хватит и мифрила. Надо будет в свободное время об этом подумать, всё взвесить и рассмотреть с разных сторон».
Самолёты дали где-то тонн двадцать бомб разного калибра. Их под контролем Паши старшие феи перетащили сразу в Очаг на переработку. Перекладывать на плечи рядовых фей обращение с настолько опасным грузом я не стал. С тех станется начать играться с опасным грузом и устроить взрыв. Струков предложил для безопасности перед переноской вывинтить взрыватели. Но я посчитал время и решил пойти на риск. Тем более, старшие феи на порядок адекватнее и аккуратнее своих подчинённых. Времени на это ушло немало, зато никаких неприятных эксцессов не случилось. А я получил несколько центнеров полезных ингредиентов для будущих построек.
Ещё с самолётов слили пять небольших бочек и пятнадцать канистр топлива. На этом настоял Прохор, заполнив авиационным керосином всю свободную тару, которая имелась в двух лагерях. Лично мне это вонючая алхимическая жидкость была не нужна, и я бы её всю полностью отправил в Очаг для трансфигурации.
Кроме бомб из самолётов вытащили более чем пятьдесят тысяч патронов двух калибров и несколько десятков пулемётов. Почти тридцать из них можно было использовать пехотинцами после небольших переделок. Ещё дюжина нуждалась в серьёзной работе мастера для боя на земле. И что самое обидное, эта дюжина оказалась крупнокалиберным оружием, способным легко уничтожать немецкие бронетранспортёры. И даже лёгкие танки, если бить по ним с тыла или флангов.
«Кулебякину потом отдам, думаю, он будет рад такой огневой мощи», – решил я про себя судьбу трофейного оружия.
Но самое главное из трофеев – это примерно восемьдесят-девяносто тонн различных металлов и сплавов. Таков вес десяти бомбардировщиков, уведенных с вражеского аэродрома. Семь «юнкерсов» и три «хейнкеля». Паша немного удивился, что немцы отправили на задание смешанную группу, которую сложнее прикрывать и координировать ту же скорость, но решил, что это вынужденная мера из-за нехватки у врагов самолётов.
Что ж, подводя итог, могу сказать, что операция прошла крайне удачно для меня, несмотря на кучу недоработок и моментов, когда оставалось полагаться лишь на удачу. Ложкой дёгтя оказалась серьёзная трата амулетов и пропажа варгов. Ни один из той троицы не вернулся к Источнику в течение следующих трёх дней. Они или тяжело ранены и отлёживаются, или уничтожены охраной аэродрома. Для меня потеря болезненная, хотя и не критичная. Я изначально не делал ставку на неразумных бойцов.
– Опять отметились эти мстители под командованием азиата, Людвиг.
– Уже слышал. И, как всегда, отметились с размахом, – спокойно ответил обер-лейтенант. – Десять бомбардировщиков. Причём только три из них устаревшие «хейнкели». Другие семь из новейших «юнкерсов». Да ещё со всем экипажами. Люфтваффе давно таких потерь не несли в боевых вылетах.
– Ты забыл упомянуть тех убитых солдат и офицеров, которых порвали в клочья эти ручные демоны русских, которых они собаками называют, – вздохнул капитан, потом развернул карту у себя на столе и несколько раз обвёл тупой стороной карандаша лесной массив на ней. – Зато мы теперь точно знаем, что этот неуловимый партизанский отряд прячется где-то здесь. Остается локализовать место их лагеря и нанести удар.
– Среди солдат ходят слухи, что это сами демоны. В сводке прошла информация о восьми самострелах, которые предпочли трибунал и штрафбат, но только не поиски одержимых русских, продавших душу дьяволу и получивших от него адских церберов в помощь.
Гауптман сильно скривился, выругался под нос и в сердцах швырнул карандаш на стол. Тот несколько раз подпрыгнул и упал на пол.
– Эти «мстители», этот Киррлис, – зло произнёс, – эта чёртова зима и вся эта земля вызывают у меня желание залить всё тут бензином и сжечь, чтобы даже головешек не осталось. Людвиг, с этим азиатом надо кончать, пока половина гарнизонов Витебщины не превратились в бабский сброд или не пополнили палаты клиник для душевнобольных! Слышал о том, как гауптштурмфюрер из гестапо, который приехал к нам ловить вредителей и воров, свихнулся прямо у себя в комендатуре? Для него оказалось слишком страшно здесь служить. Чёртова тыловая крыса, привыкшая получать звания прямо в кабинете за столом и не нюхавшая крови и трупного запаха! – мужчина ударил кулаком по столу. – Людвиг, хотя бы твои солдаты не из таких. Вот бы все наши воины были такие же, как эти доблестные сыны Германии.
– Увы, но от моей роты осталось сорок человек на ногах. Кто погиб, кто раненым уехал в госпиталь, другие обморожены или получили пневмонию…
В этот момент в дверь несколько раз постучали, потом она приоткрылась, и на пороге показался адъютант.
– Господин капитан, к вам посыльный с пакетом из штаба, – доложил он.
– Пусть войдёт.
Когда пожилой унтер ушёл, Арне распечатал пакет и достал полтора десятка фотографий, карту с отметками и схему, вычерченную вручную. Все эти документы показывали огромный лесной массив и болотистые районы вокруг него и внутри.
– Тут дивизию можно спрятать, а не то, что отряд в сотню-полторы человек, – покачал головой Арне, раскладывая на столе полученные документы. – Людвиг, где твои агенты заметили спуск самолётов?
Обер-лейтенант сверился со своими записями и уверено ткнул в точку на новой карте, полученной через штаб от авиаразведки.
– Хм, а на фото тут сплошные деревья. И ни единого следа того, что здесь садились огромные бомбардировщики, – заметил капитан. – Весь квадрат – это один заснеженный лес.
– Наблюдатели уверяют, что самолёты спускались в этом месте. Найти их следы пока не получилось, возможно, русские как-то сумели замаскировать полосу. Я потому и попросил тщательную авиаразведку этого квадрата. Надеялся, что сверху удастся всё хорошо рассмотреть и навести розыскные отряды.
– Или наши лётчики разучились искать цели, или этим русским и в самом деле карты метит сам сатана, – сквозь зубы процедил Арне, потом посмотрел на подчинённого и товарища. – Как считаешь, стоит запросить у командования провести авианалёт на этот квадрат?
– Стоит. И даже попросить сбросить внутрь роту парашютистов. Вдруг, у них получится обезвредить маскировку русских.
– Десант, значит, – задумчиво произнёс капитан. – Вряд ли дадут на него добро. Хорошо, если разрешат бомбардировку. Завтра подам рапорт.
Глава 5
Я опять засел за изготовление амулетов, забросив все прочие дела. На орихалк, наверное, ушло тонн двадцать пять полученного металла от самолётов, включая и авиабомбы с них. Амулеты были нужны не только боевые, защитные, для ментальных чар и прочие, но и маскировочные. И я совсем не про новые, с помощью которых можно было расширить периметр лагерей – основного и еврейского (хотя, тот пора называть красноармейским, так как бывших военнопленных там сейчас больше, чем евреев). Оказалось, что стали разрушаться самые первые, созданные из черепов. Ещё две зарядки маной они выдержат, но после этого окончательно рассыплются. Самым идеальным вариантом будет трансфигурировать адамантий. Но, драконы меня задери, меня жадност