Стервятник словно напрашивался на битву со всеми разом.
Казалось бы, Милану нужно всего-то продержаться неделю-полторы, и к ним на помощь придёт вся мощь Спарты.
Но… дьявол крылся в мелочах.
Так и големы Вавилона оказались монструозным оружием. Вся та армия изменённых, которыми гордился Данте. Все те «гориллы» и «быки», способные на равных сражаться с гвардией Спарты…
Не смогли противостоять броскам каменных големов. Для несущегося на высокой скорости булыжника совершенно всё равно, какой у тебя показатель Силы или Выносливости.
Череп и костный скелет у всех плюс-минус одинаково хрупкие.
Уже в первом бою Милан потерял пять десятков своих лучших изменённых и вынужден был отступать вглубь своей территории. Бросая и эвакуируя посты добычи ресурсов, форпосты, лагеря и фермы.
Потому что големы всё теми же камнями сносили любой частокол. Разрушали любую башню, превращали в фарш любой отряд кавалерии, пехоты или стрелков.
Всё, что могли сделать силы змееглазых, — это отойти к своему полису.
Лишь каменные стены могли задержать мощь призванных существ.
И именно на них делал теперь свою ставку Милан, плюс на немногочисленные диверсии.
Пока что же Вавилон активно грабил их предместья, забирал всё сколько-нибудь ценное, мародёрствовал.
А Данте мог только отвечать комариными укусами в виде ночных вылазок «фей».
Да и всё на этом.
Милан держался. Милан сражался. Но всё же они были в первую очередь учёными, а не воинами.
И если Спарта не подоспеет в ближайшее время, то пламя войны очень скоро перейдёт под стены полиса. Чего Лорд Милана желал избежать любой ценой.
— Все вниз! — рявкнул Насрулла.
И бывшие крестьяне скатились по скату крыши прямо в заготовленный заранее стог сена. Как раз вовремя.
Бах! Бах! Бах! Бах!
Так как по крыше застучали смертельным градом стрелы и метательные копья.
Мелкая черепичная крошка посыпалась им на головы. Облачка пыли на какое-то время скрыли их фигуры от стрелков.
— Давайте! Не тормозим! Встали и бежим дальше! Иначе все здесь подохнем до одного! — рычал Насрулла.
Сердце билось о грудную клетку, точно в новенький барабан.
Пот стекал по лбу, попадал в глаза, вынуждал их постоянно протирать и постоянно щуриться.
Рубаха под кольчугой уже давно прилипла к спине, а вес доспехов ощущался раза в два большего положенного.
Война для Москвы началась относительно неплохо. Так как Леди Актриса определила ошибки прошлого и уже провела реформу в армии.
Теперь, помимо паладинов, у Москвы появились собственные солдаты. Да, не самые умелые, отбираемые среди крестьян, но зато компенсирующие малую численность самих паладинов.
Очень скоро армия Москвы перешла на небольшие отряды этаких егерей. Группы солдат, которые под руководством одного-двух паладинов могли вполне себе действовать независимо и без надобности постоянного контроля.
Эти самые егеря и задали самую большую трёпку силам Рима, который вошёл в долину ко всеобщему шоку.
Они-то ожидали Вавилон, но атаки со стороны Рима совершенно не ожидали.
Новая сеть укреплённых форпостов стала для врага неприятным сюрпризом. Ведь даже после осады и захвата очередной базы римляне были вынуждены столкнуться с многочисленными лазутчиками, что непрерывно портили им жизнь.
Стрельба из луков с крыш, коктейли Молотова по осадным орудиям, поджог амбаров, складов, засады на полях пшеницы, в каждом более-менее подходящем овраге.
Егеря дейстовали аккуратно, грамотно и неторопливо. Сдавая форпост за форпостом, они отходили всё дальше к самой Москве.
Но, главное, что они задерживали силы Рима. Которых, кстати, оказалось не так чтобы много. Всего каких-то двести пятьдесят солдат. Да, далеко неслабых, привычных действовать слаженно и в едином тандеме.
Но их было не так много, как тех же кочевников.
А вот о вопросе качества своих элит Москва могла совершенно не беспокоиться.
Вот и выходило, что Рим на территории долины окунулся в полноценную партизанскую войну.
Впрочем, долго это отступление продлиться не могло.
Форпосты отходили врагу один за другим.
Ещё пара недель, и силы Москвы окажутся прижаты к полису. И вот тогда-то Рим сможет отыграться по полной.
Но, а пока Насрулла, как и прочие паладины, со своими подчинёнными делали всё, чтобы задержать римлян.
Ведь позади Москва! И, особенно, Леди Актриса!
— Лорд-наместник! Мы не можем до них достать! — воскликнул стражник.
— Как это не можете достать⁈ Мы же на скале, а они в море, откуда у них орудия с такой дальностью⁈ — взревел Богучаров, прикрыв лицо от бушующего ветра, бьющего по щекам.
— Не можем знать, господин! Что нам делать? — спросил подчинённый.
— Эвакуировать жителей из ближайших к стене районов. Я не хочу отчитываться ещё и за их смерть! — выругался Богучаров.
— Сделаем, босс!
Бах!
Очередной снаряд прилетел в башню, из-за чего та жалобно застонала. Дрожь камня и треск древесины звучали страшнее любого порождения Системы.
Не выдержав нагрузку, каменная постройка рухнула прямо в морскую пучину внизу.
Панические вопли солдат, что всё ещё были в падающей башне, и вовсе будут сниться бывшему депутату в ночных кошмарах.
— Продолжать обстрел из катапульт! Призвать команды инженеров для ремонта и постройки запасных расчётов! Не думайте, что всё закончится за один день! — раздавал приказы Богучаров.
БАХ!
Новый удар пришёлся всего в десятке метров от лорда-наместника Утёса, убив в мгновение ока пятёрку стражников.
Мужчина побледнел в лице, но всё же сдержал рвотные позывы. Кем он будет, если сейчас возьмёт и просто сбежит, как какой-то трус⁈
Это ведь его полис! Его владение! Он столько вложил в него сил и ресурсов!
Будь он проклят, если позволит отобрать это маленькое сокровище!
— Лорд-наместник, вам лучше укрыться под стенами! Здесь слишком опасно! — воскликнули стражники.
— Никуда я не уйду! Это мой полис! И я его не отдам каким-то афинским ублюдкам!
Удар Афин превзошёл даже самые пессимистичные ожидания.
Утёс находился на скалах, а потому катапульты с его стен, по понятным причинам, били дальше.
Любой флот, что окажется под его стенами, обречён с самого начала на поражение.
Ведь попробуй ещё добей до стрелков где-то там в скалах!
Но Афины сумели это преимущество свести на нет!
Их новые галеры оказались вооружены какими-то новыми орудиями. Да причём такими, что их дальности огня хватало, чтобы обстреливать крепостные стены Утёса и при этом находиться на самой границе зоны действия катапульт защитников.
Вот и выходило, что спартанцы могли огрызаться и достаточно болезненно, но вот полноценного преимущества получить не могли.
А, беря во внимание, что корабли ещё были мобильными, а катапульты на стенах — нет, выходил не совсем честный размен.
В котором Утёс терпел обидное поражение.
БАХ!
Новый булыжник задел стену совсем краешком, разрушая парапет и убивая двоих игроков.
Но самое неприятное было то, что пролетел он едва ли не в паре метров от бледного, но всё ещё сопротивляющегося Богучарова.
— Утащите Лорда-наместника со стен! — раздался приказ одного из фалангистов. — Мы не можем потерять его!
— Эй, пустите меня! — тут же начал брыкаться бывший депутат, когда его силком закинули на руки и потащили прочь со стен. — Я вложил слишком много денег в эти стены! Я не позволю их так просто разрушать! А ну поставили меня на землю! Я всё взыщу с этих убогих афинян! Слышите, всё взыщу! С процентами!
Самая кровопролитная и тяжёлая осада этой войны ещё только начиналась.
— Мой господин, я прошу вас передумать касательно участия Киото в этой войне, — обратился министр Хакен к Лорду О.
— Что это ты такое говоришь, Хакен? — возмутился Сёгун, надевая на себя доспехи, — На нашего союзника напали. Кем мы будем если сейчас не вмешаемся⁈
— Мы будем благоразумными, мой господин, — продолжил Хакен. — Я более чем уверен, Спарта справится и без нашего вмешательства. Её флота достаточно, чтобы сразить Афины. Нам просто о не за чем терять жизни наших моряков за чужие интересы.
— Интересы Союза — это и наши интересы в том числе!
— Интересы Союза — это интересы Спарты и её одной, — вздохнул Хакен. — Разве вы не видите, мой господин? Спарта подминает под себя всех вокруг себя. Москва, Милан, а теперь и Киото. Рано или поздно мы будем поставлены перед выбором, гибель от рук спартанских фалангистов или же поглощение Лордом Шуриком. Такого выбора вы хотите⁈
— Этого не случится, — упрямо покачал головой Лорд О. — Шурик не предаст нашу дружбу, как и я не стану бить ему в спину. Мы — потомки настоящих самураев, Хакен. Мы чтим честь и обязательства. Наше слово на вес золота. Иначе что за падалью мы будем, если не станем придерживаться данных клятв и обетов?
— Вы не понимаете…
— Довольно! — повысил тон Сёгун. — Это ты ничего не понимаешь, Хакен. Порой следует идти на жертву ради всеобщего блага.
— Да, порой нам приходится идти на это, — задумчиво выдал Хакен, — Ради общего блага…
— Вот видишь? Хоть здесь мы согласны в чём-то, Хакен, — улыбнулся Сёгун, надевая на голову шлем.
— И потому я хочу попросить у вас прощения, мой господин, — склонил голову в почтительно поклоне первый министр.
— За что это, Хакен?
— За всё, что сейчас произойдёт, — признался первый министр.
В следующую секунду двери в покои Сёгуна резко отворились, а внутрь вошли два десятка воинов.
Из которых только десять являлись самураями, а остальные оказались министры и чиновники.
— Как это понимать, Хакен⁈ — побагровел лицом Лорд О, схватившись за катану на его поясе.
— Прошу не сопротивляйтесь, господин. Ваши люди не причинят вам никакого вреда. До той поры, пока вы не будете совершать никаких глупостей, — сообщил Хакен.