Леди Трейси, вторая дочь короля, была такой же высокой и стройной, как Роанна, но с нежно-голубыми глазами и волосами цвета спелой пшеницы.
— Подойди сюда. Ты хочешь стать верховной жрицей Ллосира?
— О, да! — она взвизгнула от восторга, но отрезвление наступило быстро.— Хотя… если подумать… пожалуй, нет… нет. Ведь я собираюсь со временем выйти замуж и завести детей… шесть или семь. Но, возможно, я могу стать сейчас жрицей… а потом… потом передать свои обязанности кому-нибудь…
— Нет необходимости, госпожа,— прервал е Тедрик, пока Фагон размышлял над этим предложением.— Ллосир — совсем не такой бог, как Сарпедион. Ллосир желает, чтобы люди плодились и жили в изобилии и счастье. Поэтому жрица Ллосира может выйти замуж, когда она пожелает, и иметь столько детей, сколько она захочет.
— Тогда я — ваша верховная жрица, сиры! Я немедленно распоряжусь, чтобы мне приготовили священные золотые одежды! — с этими словами Трейси со всех ног бросилась к лестнице, что вела на площадь с вершины храмовой крыши.
— Лорд Тедрик, сир,— тучный капитан Скайр, почтительно склонив голову, ждал возможности заговорить с кузнецом,
— Да, капитан!
— Мои люди… которым приказано прибрать тут… они… я хочу сказать…— старый вояка заикался от смущения.
— Эти тела — жрецов и всех прочих — с ними мы управились легко… и дальше собрали почти все обломки от статуи бога. Но… но его сердце… и остальное… мы не знаем, может, ты хочешь взять их… и потом, мы… мы боимся…
— Это моё дело, капитан Скайр, только моё. Раздобудь мне мешок или сумку.
— Да, сир! — с облегчением рявкнул капитан и через минуту уже протягивал Тедрику сумку из прекрасной мягкой кожи.
Тедрик взял её и шагнул к постаменту, на котором раньше стояла статуя. Затем не без некоторого трепета (так как запал битвы уже прошёл) он собрал сердце, печень и мозг Сарпедиона и сунул их в сумку — не слишком осторожно, но и не выказывая нарочитой небрежности. Забросив свою ношу за плечо, он направился к лестнице.
— Пойду соберу людей,— объяснил он королю.— Тогда мы принесём эти останки в жертву нашему новому богу.
— Отлично, Тедрик, отлично! — одобрил Фагон. Однако мы должны сначала кое-что обсудить. В делах правления не подобает действовать без плана, не отдав должных распоряжений, где, к примеру, собираешься ты приносить жертву? Надеюсь, не в своей кузнице?
— Конечно нет, сир,— Тедрик остановился, сообразив, что начал действовать, не разработав операцию в деталях.
— И, конечно, храмы Сарпедиона тоже не годятся. Они пропитаны злом — от камней основания до потолочных балок…— а Повелитель Ллосир — чистое божество.— Он задумался на мгновение и затем воскликнул: — Амфитеатр! Это самое подходящее место, сир!
— Амфитеатр? Превосходно. До сих пор от него было не слишком много пользы; надеюсь, святилище Ллосира изменит ситуацию.
— Ты прикажешь построить..?
— Правитель Марки может отдавать приказы сам. Эй, Шайлек, ко мне! — вскричал монарх и, когда управляющий королевского двора подбежал к ним, Фагон изъявил свою волю: слушай лорда Тедрика и повинуйся его словам.
— Я готов, сир,— склонился придворный.
— Надо построить — и быстро — стол из чистого, только что добытого камня; десять футов площадью и три фута в высоту. Поставь его на полпути к амфитеатру, на самом краю утёса. На стол нужно водрузить Повелителя Ллосира и закрепить так прочно, чтобы ни ветер, ни буря не смогли покачнуть его статую.
Управляющий заторопился прочь, и Тедрик тоже последовал за ним, придерживая сумку со своей добычей. Вначале он пошёл в мастерскую, где с него были сняты доспехи и он получил, наконец, возможность почесаться и смыть пот. Затем в храме Сарпедиона он присоединил к своей коллекции печень, сердце и мозг, выломанные из статуи великого бога, которая пала его жертвой утром. Наконец, уставший, он отправился домой и рухнул на кровать.
Немного позднее, когда новый лорд Марки уже похрапывал в глубоком сне, королевские гонцы выехали из ворот города. Они мчались по дорогам страны, распространяя весть о том, что на четвёртый день после полнолуния в амфитеатре Ломпора великий Сарпедион будет принесён в жертву Ллосиру — новому могущественному богу Ломарры.
Ломпор, столица Ломарры, лежал на южном побережье большого острова, миль пятьдесят длиной, расположенного в дельте Лотара. На север от столицы возвышались суровые пики Прибрежного Хребта. В нескольких сотнях футов от городской черты, нависая над улицами окраины, находилась гигантская впадина в форме половинки чаши, прорезанная в горном склоне водопадом, исчезнувшим в незапамятные времена.
Это и был амфитеатр. Здесь, на самом краю огромного утёса, отвесно спадавшего вниз, к реке, на платформе из полированного гранита гордо возвышалась статуя Ллосира.
— На мой вкус, он не очень-то похож на бога.— Король Фагон, облачённый в затканные золотом одежды, с сомнением воззрился на сверкающую медную статую.
— Он точно такой, каким я его увидел, сир,— уверенно ответил Тедрик. И это утверждение не слишком отклонялось от истины; теперь кузнец искренне верил, что его бог именно таков, каким его он изобразил.— Вспомни, повелитель, Ллосир — не звероподобный бог; он похож на человека и это хорошо. Но мы теряем время. С твоего разрешения, сир, я начну.
Они окинули взглядом огромную чашу амфитеатра. Вблизи них, но не слишком близко, стояла верховная жрица с полудюжиной облачённых в белое пятнадцатилетних девушек; одна из них держала золотой кувшин с благовонным маслом, другая — горящую лампу. С другой стороны располагалась королевская семья и двор; в ярко одетой толпе возвышалась величественная фигура Роанны. Наконец, на изрядном расстоянии от их нового бога поперёк амфитеатра тянулись плотные ряды тех, кто имел время и желание насладиться торжественным зрелищем. Большинство прибыли вовремя, однако по узкой дороге, поднимавшейся из города к вершине утёса, ещё тянулся ручеёк пешеходов.
— Начинай, лорд Тедрик,— кивнул король.
Тедрик с усилием поднял тяжёлый железный лоток, в котором находилась жертва, и поставил его на каменный цоколь к ногам Ллосира. Затем он повернулся к верховной жрице.
— Масло, леди Трейси, и огонь.
Взяв кувшин из рук своей помощницы, Трейси передала его Тедрику. Самозванный жрец тщательно полил маслом два сердца, два мозга и две печени свергнутого божества, затем поднёс лампу — и пламя в ярд высотой рванулось вверх. Тедрик отступил назад и поднял глаза на равнодушный лик своего истукана. Он заговорил — не обычным тоном, но торжественно и приподнято, что соответствовало важности момента.
— Прими, Повелитель Ллосир, мощь, власть и силу гибнущего Сарпедиона. Молим тебя, используй их во благо и не твори нам зла.
Он поднял пылающий лоток и шагнул к краю пропасти; языки огня и дым извивались вокруг его закованной в стальной панцирь фигуры. Напрягая голос, он проревел:
— А теперь в знак полного и окончательного уничтожения Сарпедиона я бросаю эти последние следы его существования в пучину забвения! — и с этими словами он швырнул вниз лоток вместе с его содержимым.
Согласно плану Тедрика этот торжественный акт исчерпывал программу, однако провидение, или божественные силы, судили иначе. Ещё до того, как пылающая масса ударилась о поверхность воды, за его спиной раздался долгий, глухой стон, вопль удивления и ужаса, вырвавшийся одновременно из тысяч глоток.
Он резко обернулся — и увидел могучую фигуру, восседавшую внутри странного светящегося механизма. Она была настолько похожа на изготовленную Тедриком медную статую, что, казалось, обе они вышли из одной литейной формы.
— Сам Повелитель Ллосир во плоти! — воскликнул Тедрик, опускаясь на одно колено.
Его примеру последовал король, королевская семья и наиболее храбрые придворные. Большинство же из них, а также юные жрицы и тысячи наводнивших амфитеатр зрителей, распростёрлись во прахе. Они, однако, не уткнулись лицами в землю, наоборот, каждый напрягал глаза, стараясь получше рассмотреть божество.
Губы Ллосира зашевелились и, хотя никто не услышал ни единого звука, все поняли слова бога, возникавшие, казалось, в самой глубине человеческого разума.
— Я принимаю мощь, власть и силу — всё, что делало Сарпедиона богом вашего народа,— начал Ллосир. Его беззвучный голос гремел в каждой склонённой голове подобно мощному колоколу.— Я буду использовать свою власть для добра и никогда не причиню вам зла. Я рад, Тедрик, что принесённая тобой жертва — первая и последняя жертва, которую я потребовал — не осквернила моего алтаря. Ты, Трейси, стала моей верховной жрицей?
Девушка, напуганная явлением божества, несколько раз судорожно сглотнула, прежде чем смогла вымолвить хотя бы слово.
— Да… да, мой… мой повелитель,— выдавила она наконец,— это… я… если я… угодна тебе, Повелитель.
— Ты угодна мне, Трейси, принцесса Ломарры. Твои обязанности не будут обременительными: ты должна следить только за тем, чтобы твои девушки поддерживали чистоту на моем алтаре, и чтобы моя статуя всегда была блестящей.
— Спа… спасибо, сир, мой Повелитель. Обещаю следить…— Трейси подняла свой потупленный взгляд и замерла с открытым ртом; глаза её округлились от изумления. Воздух над зияющей пучиной был пуст: бог, явившийся во плоти и крови, исчез так же внезапно, как и возник.
Громкий голос Тедрика разорвал повисшую над амфитеатром тишину.
— Это — всё! — провозгласил он.— Я не надеялся, что Повелитель Ллосир покажется на этот раз; и я не могу сказать, соизволит ли она явиться нам снова. Но я знаю — и вы теперь знаете тоже — что наш великий бог действительно существует. Разве не так?
— Так! Так! Долгой жизни Повелителю Ллосиру! — ликующие крики поднялись над амфитеатром.
— Хорошо. Сейчас мы покинем это святое место. Вы будете проходить между мной и алтарём Ллосира: сначала наш король, затем леди Трейси и её девушки, королевская семья, двор и все остальные. Мужчины будут приветствовать Ллосира, поднимая вверх ту руку, в которой они держат меч: женщины будут склонять головы. Король Фагон, сир, вы готовы?