еся до Соат, когда прощались.
Угадав направление его мыслей, листики принялись подмигивать:
А вы позвоните! Хороший массаж. 186-13-07.
А если на массаж? 312-16-00, 140-48-21.
А если на массаж? 340-99…
А мы делаем массаж. 152-..
Жанна — массаж от приятных девушек.
Бесподобный массаж.
А бесподобный массаж?
Грамотный массаж.
А у меня массаж. Люся.
Такой ночной массаж…
Массаж от нежных.
Такой хороший массаж.
А мы делаем это недорого.
Вера очнулась в серой дорогой квартире на Дархане. Рядом лежал наполовину замотанный в простыню Славяновед. Рот его был открыт, на груди божьей коровкой насупилась родинка. Кошка спрыгнула на пол и, виляя хвостом, вышла из комнаты. Славяновед во сне вздохнул и простонал чужое женское имя.
Качественный и нежный массаж. 112-75-09.
Абсолютно расслабляющий. 88-10-78.
Конкретный массаж. 114…
Конкретный массаж.
Массаж нежный круглосуточный.
Массаж для настоящих мужчин.
Абсолютный массаж.
От «Абсолютного массажа» Алекс чихнул. Пыльца объявлений попала ему в нос. Он потер глаза. Заныла спина.
Шли люди. Веселый заплеванный асфальт стучал о подошвы. Где-то пели вечернюю песню. Детскими голосами всхлипывали нищие.
Тайные массажисты и массажистки шли мимо Алекса, маскируясь в толпе. Пальцы мяли воздух.
Вот прошел «Абсолютно расслабляющий», с темными обкусанными усами. «Бесподобный массаж» вместе с «А мы это делаем недорого» пытались купить у лоточника помаду с запахом фломастера. Наконец, пробежала одна из девушек из «Жанны — массажа от приятных девушек». С разбега упаковалась в такси. Такси чихнуло и поехало.
«Интересно, Соат умеет делать массаж?» — подумал Алекс, сворачивая с бывшей Луначарской в переулок. Здесь пахло еще неразмороженной землей. Два подростка стояли с бутылкой алмалыкского пива и мерзли.
— Она была такой пьяной, что ничего не помнит, — говорил один. — Ты дурак, что отказался.
Полный текст
«Внимание: СПРАВЕДЛИВОСТЬ!
Международная организация по человеческому измерению (МОЧИ) объявляет о проведении широкомасштабной благотворительной акции в Узбекистане.
Лотерея СПРАВЕДЛИВОСТЬ (2-й этап)
Проект „МОЧИ — Третий мир“ приступает к реализации 2-го этапа розыгрыша лотереи „Справедливость“.
1-й этап был проведен в прошлом году в Нью-Йорке и состоял в розыгрыше стран с целью определения списка стран Третьего мира, в которых будет осуществлена лотерея. Розыгрыш проводился гласно, с соблюдением демократических процедур и с участием представителей посольств и неправительственных организаций из разыгрываемых стран.
По результатам розыгрыша был сформирован список из трех стран-финалистов, одной из которых стал Узбекистан.
МОЧИ поздравляет Узбекистан с одержанной победой и информирует граждан Узбекистана об условиях Лотереи.
Условия Лотереи:
в Лотерее может принять участие любой гражданин Узбекистана независимо от пола, расы, цвета кожи, религии, языка, происхождения, партийности, перенесенных заболеваний, отношения к глобальному потеплению, гомосексуализму, эвтаназии и холестерину.
Лотерея является бесплатной!
Единственным условием для участия в Лотерее „Справедливость“ является письмо, направленное на адрес организации-посредника, которая осуществляет предварительную обработку писем. Письма принимаются на английском или русском языке.
В письме участник розыгрыша должен описать любые имевшие место случаи допущенной в отношении него (нее) несправедливости.
Участники должны также указать способы и методы исправления этих несправедливостей.
Срок приема писем: до 20 апреля сего года.
На 3-м этапе проекта „МОЧИ — Третий мир“ все отобранные письма примут участие в розыгрыше; в отношении победителей будет восстановлена Справедливость!
Участвуйте в Лотерее! Внесите свой вклад в торжество СПРАВЕДЛИВОСТИ!
Направляйте ваши письма по адресу…»
Вера положила газету на пол.
— Бредуха, да? — спросил Славяновед и пошевелил ногой. — Или афера.
Они лежали на огромном бесшумном диване. В глазах бесшумной кошки отражался закат. В глазах Веры отражался диван, кошка и движущиеся скулы Славяноведа. Он развивал свою мысль:
— Мне по мейлу каждый день ведро таких писем приходит. Чистые клоуны: помогите американскому солдату лимон вывезти из Афгана. Или: вы выиграли шесть тысяч фунтов стерлингов… Ну и чё: международная организация? Ты о такой слышала? «По человеческому измерению»! Людей они, что ли, мерят?
Вера молчала. Славяновед лежал и спорил сам с собой.
Криков, Всхлипов. Скрипов. Поцелуйкин.
Лицо Славяноведа приблизилось. Скуластое, умное, с мощными, как реактивные сопла, ноздрями.
Вера спросила это лицо:
— Послушай, а…
— Чё?
— Нет, просто… Тебя никогда не обижали? Ну, в смысле несправедливости.
Славяновед задумался. Потемнел, что-то вспомнил. Но вместо ответа навалился на Веру. Просто. Навалился. Навалиев. Кусаев. Языкович. Слюнявский. Животов…
Залаял мобильник.
Гав-гав.
Кошка, шпионившая за любовниками, слетела с дивана. Славяновед пошарил в сумерках, достал проклятое чудо техники.
Собачий лай сменился ленивым, властным голосом Славяноведа.
— Где? Хата, спрашиваю, где? На Айбеке? Двушка? А конкретней можно?
Вера кусала себя за тыльную сторону ладони.
Наконец, лицо Славяноведа, в еще неостывших следах делового разговора, наклонилось над ней. Вера спрятала искусанную ладонь:
— Я же просила тебя отключать мобильник, когда мы…
— Послушай, киска, это моя работа. Я с этого живу. Это мой бизнес, киска.
Да, да, конечно. Конечно, да. Да, конечно, да. Да.
Он схватил себя за голову и погрузился в свои думы
«Потом он мне рассказал, что как раз в этот момент задумался о втором компоненте бомбы. О компоненте страха…»
Создатель бомбы жил совершенно один.
Без собаки. Без женщины. Без сына. Без лая, без тяжелых женских шагов, ударов футбольного мяча по утрам.
Он привык. Только иногда думал: «Пришла бы собака, облизала шершавым языком мое сердце». В открытую дверь, виляя хвостом, входил ветер.
Когда-то Создатель бомбы был засекречен. Государство баюкало его на своих бетонных ладонях. Трясло спецпайковой погремушкой. Создатель работал в одном спецучреждении; и его звали Владимир Юльевич. Он считался спецом, его приглашали на разные спецсоветы и спецзаседания. Отдыхал он тоже в спецсанаториях, у моря. Даже море, которое выкладывало пляж умирающим хрусталем медуз, тоже хотелось называть спецморем. Специальным морем для специалистов. Для одиноких специалистов — без лая, женских шагов, ударов мяча.
Ступая голыми, осторожными пятками по мокрому песку, он впервые подумал об этой бомбе. Или бомба подумала о нем. Огонек гипотезы зажегся в мозгах. Вскоре пылали уже оба полушария.
Тут как раз кончилась эпоха, эпоха с приставкой «спец». Наступила эпоха с приставкой «VIP». Вип-залы, вип-гостиницы. Вип-женщины…
Владимир Юльевич не сразу понял, в чем разница между этими двумя приставками. Почему он как «спец» не может быть «випом».
Он лежал ночами в своей осенней квартире и слушал, как отлипают обои от стен. Он думал.
Власть больше не нуждалась в спецах. Ее перестали интересовать мысли. Она устала от изобретений. При слове «открытие» ее, бедную, мутит. Она и так справляется. Имеющихся электронных кнутов, электронных пряников, сосок и фаллоимитаторов хватит еще надолго. «Не надо больше открытий», — усталым забальзамированным голосом говорит власть. «Не надо больше открытий», — бодро подхватывает хор. Голого брыкающегося Архимеда вылавливают из ванны и уносят. За спиной Ньютона начинают спиливать яблоню.
Спецобъект, на котором прежде корифействовал Владимир Юльевич, «реорганизовали». То есть закрыли без роспуска сотрудников. Иногда даже платили зарплату. Но работы не было, ползучее чаепитие охватило спецобъект. Прежние тихие лаборантки распухли, как чайные грибы, и громко предлагали косметику. Объект рассекретили. Подозрительные лица двигались по коридорам, о чем-то договаривались с начальством и исчезали, насвистывая Шуфутинского.
На доске «Научная жизнь» стали появляться странные объявления.
Убираю живот и бедра.
Маска молодости.
Реально убираю живот массажем.
Похудела на 25 кг. Звоните.
Эффективное лицо — массажем.
Мужчинам — убрать живот + энергия.
Классно ушла в объемах на 120 см. Травки.
Похудеть к Новому году и навсегда.
«И навсегда», — думал Владимир Юльевич, вдыхая горьковатый пар бессонницы.
Где-то за окном горела мусорная свалка. Где-то в соседних домах со свистом проколотого мячика худели и лишались живота и бедер. Где-то пришивали к лицу маску молодости и классно уходили в объемах. Навсегда. К Новому году, уважаемый Владимир Юльевич, и — навсегда.
Только бомба.
Только бомба была выходом из этого безумия. Из наползающей нищеты. На что он сейчас живет? На средства от продажи своей прежней, академической квартиры на Дархане. Хорошо, двоюродный брат, уезжая, оставил ему эту двухкомнатную лачугу с бессмертными тараканами и видом на свалку… На сколько ему еще хватит этих средств? На год. Что потом?
Только бомба.
Только она станет венцом исследований по изменению сознания с помощью подавленной энергии, которые велись на спецобъекте еще с семидесятых…
Только бомба — отдушина, спасение от мыслей о физическом недостатке, подлом недостатке, которым страдал ученый…
Он думал о бомбе. Где-то там, где темнота пахнет курдючным салом, просыпался муэдзин. Владимир Юльевич слушал его шершавое пение и зачем-то крестился. Иногда в эти часы бомба представлялась ему огромной спортивной женщиной. Иногда — юношей. Иногда — им самим.
Он спускал с постели свои полные, в авоське кровеносных сосудов, ноги. Ловил ими холодные тапки, шел к столу, перепроверял формулы. Дописывал что-то. Не хватало еще пары компонентов.