… оказаться распростертой на земле, лицом вниз, придавленной весом немаленькой когтисто-зубастой туши. Если бы не заговоренная куртка, доставшаяся мне в наследство от Теня, длинные когти пропороли бы меня насквозь, а так только проскальзывают с противным скрежетом по черной кожанке. Извернуться получается в самый последний момент, и зубы вхолостую клацают в воздухе там, где еще мгновение назад была моя шея. Вытягивать из талисманов-накопителей энергию и колдовать времени нет — только и успеваю сдернуть с пальца кольцо и запустить им твари в морду.
С тонким протяжным визгом тварь скатывается с моей спины, всеми четырьмя лапами пытаясь сбить холодное колдовское пламя. Пальцами очерчиваю вокруг себя защитный круг — даже прежде, чем окончательно сознаю, что спасаться бегством не лучшая идея. В правой ноге пульсирует боль, и теплая кровь окрашивает ладонь, когда я пытаюсь обнаружить рану. Когтям все-таки удалось меня зацепить.
Ситуация складывается не лучшая. Кусочек солнечного диска еще виден над горизонтом, но на востоке уже давно собирается туманная мгла. Защитный круг на рыхлой земле горит тусклым, блеклым огнем, который может иссякнуть в любую минуту. В центре я — слабая, как новорожденная ведьма, раненая. Остатки энергии из браслетов уходят на то, чтобы остановить кровотечение, и остается только пара талисманов да защитные амулеты, которые помогают лишь при непосредственном контакте. Кто бы ни натравил на меня эту тварь, рассчитал он все абсолютно верно.
— Вот же черт баночный, — сквозь зубы выдавливаю я.
Понятно, что Тухля меня не услышит. Сидит, небось, сейчас в своем шатре да зубы скалит. Понадеялся, что меня слопают? Ага-ага, конечно. На одной надежде далеко не уедешь, надо усилия прикладывать. Тварь там какую-нибудь натравить.
Знать бы только, что я ему такого сделала, чтобы он вот так без раздумий решил меня убрать. Надавила слегка? Ну так с кем не бывает — магический мир жестокое место. Не готов — не суйся.
Тварь согласно чихает. Уселась на задние лапы, почти как человек, повернула ко мне обгорелую морду и дожидается, когда солнце сядет, а круг погаснет. Теперь уже добыче деваться некуда, не то, что раньше. Можно и подождать.
По своей воле демонические твари на свету и в одиночку не нападают — не совсем глупые все же. Свет им как серная кислота человеку — не факт, что убьет, но ослабит и шкуру попортит. В темноте или стаей — дело другое, но эта тварь одна, во всяком случае, пока — куда ни глянь, вокруг кладбища пусто и тихо. Значит, науськал кто-то. А кто, кроме Тухли знал, что я в городе? Только Тень, но он мертвяк и я выполняю за него грязную работу…
Кстати, о мертвяках. В любом другом месте в таком состоянии призывать демона-защитника можно было бы и не пытаться, но рядом с кладбищем все иначе. Тут и строительный материал прямо под ногами валяется, и завеса между той и этой сторонами тоньше. А когда альтернативой служит перспектива оказаться у зубастой твари в желудке, даже думать особенно не приходится.
Кончиками пальцев рисую на земле волнистую линию. Намечаю место разрыва. Потом закрываю глаза и начинаю собирать приманку для демона.
Мне почти нечего предложить. Злость. Боль. Отвращение. Усталость. Что-то еще, не до конца оформившееся, непонятное. Похожее на тоску, наверное, но разве бесчувственные ведьмы могут тосковать? Едва ли.
Я выжимаю себя до последней капли. Собираю энергию эмоций, чувств и потаенных желаний в сложенных ладонях, предлагаю. И, лишь коснувшись линии разрыва, сразу же получаю отклик, будто что-то только и ждало, чтобы собраться, слиться в единое целое по моему призыву. Черная, пульсирующая сила той стороны тянется ко мне в ответ, льнет к тонкой завесе. По каплям просачивается в наш мир.
Тварь нападает в ту же секунду, когда последний солнечный луч, на краткое мгновение задержавшийся на моих сомкнутых веках, исчезает в туманной мгле. Круг, должно быть, погас чуть раньше, лишившись энергетической подпитки, и я снова оказываюсь распростертой на земле. Усвоившая урок тварь метит теперь в незащищенные ноги, вспарывая тонкую корочку, затянувшую раны, вгрызаясь все глубже и глубже. Попытка вызвать демона вытянула из меня всю оставшуюся силу, и я даже не пытаюсь отбиваться. Все магические побрякушки разряжены, а единственный нож надежно припрятан за голенищем сапога, куда никак не дотянуться. А еще я устала — от однообразной любовной магии, вытягивающей все человеческие чувства каплю за каплей, от вызывающих лишь отвращение клиентов, от никак не желающих оставить меня в покое пограничников. От слабости, приходящей тогда, когда отпускаешь демонов — отрываешь с частью себя, своей души и своей сути. От призраков и их глупых Последних Желаний, и от людей, которые когда-то верили в меня, хотя я все равно не могла бы оправдать их ожидания. Я не такая.
“Эй, призрак, ты все-таки зря на меня ставил”, - проносится в голове четкая, окрашенная горечью мысль. — “Не получится у меня расследования. Лучше бы сразу убить себя приказал”.
А потом кто-то отрывает от меня демоническую тварь. Тихо, но отчетливо хрустят кости, затихает в холодном воздухе предсмертный всхлип. Нога в тяжелом, подкованном железом ботинке пинком отправляет обмякшее тельце, разом переставшее быть большим, мохнатым и угрожающим, на рыхлую землю у моих окровавленных ног.
Я молча смотрю на своего спасителя. Защитника. То, что я все-таки успела вызвать с той стороны. Или, вернее, кого.
Он высокий и худощавый, но не такой болезненно тощий, как Тухля. Под черной рубашкой угадываются напряженные мускулы, с пальцев все еще капает теплая кровь. Смуглая кожа, почти как у меня, но волосы светлые, будто бы выжженные равнинным солнцем почти до белизны. Взгляд с прищуром, настороженный. Амулеты потрескивают от переполняющей их энергии смерти, темной, как у равнинных колдунов. Глаза похожи на бездонную черную яму — ни зрачка, ни радужки, одна пульсирующая, затягивающая тьма.
Губы медленно кривятся в до боли знакомой ухмылке.
— Теряешь сноровку, ведьма. Еще чуть-чуть, и пришлось бы тебя по кусочкам собирать, — опустившись на одно колено, демон быстро ощупывает мои изодранные ноги. Судя по пронизывающей при каждом прикосновении боли, нервные окончания целы, значит, не все так плохо. Боль — неизменный спутник жизни.
Его пальцы сильные и теплые, и на мгновение меня накрывает странное желание притвориться, будто я не знаю, что он такое и откуда взялся. Мгновение мне хочется верить, что он настоящий.
— Идти сможешь или придется тебя тащить? — деловито интересуется демон, поглядывая на наползающую с востока тьму. Я поворачиваю голову в ту же сторону, и в молочно-белой мгле тумана различаю движущиеся темные силуэты. Равнинные твари, выходящие по ночам на охоту, учуяли запах крови и смерти, и через пару минут у кладбища соберется целая свора голодных демонических созданий.
— Кто ты? — хрипло выдыхаю я. Абсурдный вопрос, заданный в особенно подходящий момент, но мне нужно услышать ответ, получить подтверждение. Убедиться, что мои мысли верны.
— Рыцарь в сияющих доспехах, — хмыкает демон. — Кого хотела, ведьма, того и получила. Целиком и полностью в твоем распоряжении.
— Никого я не хотела, — себе под нос бормочу я.
Демона-защитника, да, но уж точно не такого.
Защитники безлики, не похожи на людей. Просто собрание мелких демонов, слепленных в абстрактное целое — целое, которое может убивать любого, осмелившегося приблизиться к вызвавшей ведьме. Защитники не говорят, не мыслят. Не отшучиваются. Не оценивают обстановку.
Даже собранные из частичек энергии мертвых душ, демоны-защитники не принимают человеческий облик. Не становятся точной копией призрака, связавшего меня Последним Желанием. Не оборачиваются несуществующим уже в мире живых пограничником, с точностью до последней черточки повторяя его образ. Если бы не глаза, наполненные пульсирующим мраком глаза потустороннего демона, я бы не отличила копию от оригинала.
Демон насмешливо выгибает бровь.
— Так что, Принцесса, совершаем ритуальное самоубийство? Или все-таки поищем для тебя крышу над головой и парочку лечебных повязок?
И, не дожидаясь ответа, Тень-демон легко поднимает меня на руки и уверенно направляется в сторону магического квартала. Равнинные твари провожают нас разочарованным воем.
***
Не думала, что когда-нибудь так обрадуюсь пестрым шатрам ярмарки. Но после произошедшего на кладбище, после давящей влажной пелены тумана и медленно наползающей из-за мокрых надгробий тьмы, освещенный факелами квартал кажется благословенным убежищем.
Тень-демон — или как еще можно назвать вызванное мною к жизни существо? — переносит меня за линию ограждений так легко, будто он и не демон вовсе, и магическая защита совершенно не причиняет ему боли. Я кое-как смогла замедлить кровотечение, впитав немного энергии демона, но полностью остановить кровь не удалось, и редкие красные капли отмечают наш путь по пыльной мощеной улочке, пересекающей ярмарку насквозь. Городские маги, перешептываясь, смотрят нам вслед, но ни один не делает ни единой попытки подойти и помочь — впрочем, как не выражают и особого желания бежать куда подальше. Если вспомнить, что в неярком свете факелов тьму в глазах Теня-демона не так просто разглядеть, то наверняка они видят обыкновенного пограничника, несущего на руках раненую равнинную ведьму. А пограничники магам не друзья.
Чуть опережая нас, растрепанная девчонка-подросток снует из палатки в палатку — видимо, передает новости. Стоило бы приказать демону задержать ее, но я решаю, что Тухля по — любому так или иначе уже услышал о моем появлении на ярмарке и успел убраться подобру-поздорову. Да и выяснять отношения с ним я все же малость не в форме, а вот место, где спокойно можно провести ночь и подпитаться энергией, лишним не будет.
Я не указываю дорогу, но демон каким-то непостижимым образом находит ее сам, уверенно лавируя между хаотически разбитыми шатрами. Возможно, ориентируется по запаху — это самое приятное из приходящих мне в голову объяснений. Другое же, по сути, невозможное предположение, что помимо внешности демон приобрел и воспоминания Теня, пугает меня. Одно дело оболочка. За нее нет смысла держаться, цепляться, привязываться. Но совсем другое — отправить назад существо, вобравшее в себя квинтэссенцию чьей-то ушедшей души.