Души, которая никогда больше не вернется.
Демон останавливается у знакомого шатра на краю ярмарки. Высвобождает одну руку и откидывает в сторону пестрый полог.
— Есть кто дома?
В ответ тишина, что неудивительно. Если мой добрый друг действительно натравил ту тварь с кладбища, он, несомненно, удрал бы, только прослышав, что пограничник со мной на руках пересек черту квартала.
Внутри темно и тесно. Пахнет какими-то курительными смесями, причем едва ли безобидными. Демон опускает меня на низкую лежанку, насквозь пропитавшуюся запахами этой части ярмарки — выгребной ямой, сладковатыми благовониями, жжеными костями и дымом. Зажигает пару тонких свечей. Слабые пляшущие огоньки освещают жилую часть палатки — низенький столик, заваленный всякими наполовину готовыми магическими штуковинами, закрытый шкафчик, жаровню, самодельный жестяной рукомойник.
В среднем ящике шкафа находятся и средства первой помощи — у любого мага они есть. Я осторожно выдавливаю лечебную смесь из травяного мешочка на раны — прямо так, не промывая и не накладывая повязок. Для начала попытаюсь унять боль и поднакопить сил, а потом уже займусь заживлением. На талисманы Тухли кошусь с опаской — кто его знает, вдруг они взорвутся у меня в руках. Маги частенько встраивают внутрь всякие сюрпризы.
Взгляд цепляется за браслеты на руках Теня-демона. Тонкие серебряные полоски все еще светятся от скопившейся внутри темной энергии. Тоже опасная штука, но все же лучше, чем вещи городского мага, который, возможно, пытался меня убить.
— Снимай побрякушки, — коротко приказываю я. С демонами надо так — жестко и беспрекословно, чтобы не забывали, кто здесь хозяин. Пусть я и проводила вызов ослабевшей и в экстремальных условиях, а демон все равно появился и спас мне жизнь, расслабляться не стоит. Мало ли, что с той стороны вылезло.
Тень-демон послушно стягивает пару браслетов и роняет их на лежанку рядом со мной. Стиснув в ладони холодное серебро, я вбираю в себя темную силу, чувствуя, как постепенно заполняется тянущая пустота внутри. Могущественной Черной Луной я еще долго не буду, но и выжженной до дна ведьмой тоже. Демон наблюдает за мной молча, чуть кривя губы в странноватой гримасе.
— Тебе надо отдохнуть, Лу. Я посторожу.
С тихим шелестом полог опускается за его спиной. Хочется крикнуть вслед, чтобы он не называл меня Лу, но боюсь, что на крик меня уже не хватит. Потом.
Я откидываюсь на спину, закрываю глаза, глубоко вдыхаю, пытаясь уложить в голове все произошедшее.
Пограничник Тень мертв. Кто-то убил его, стер последние воспоминания и предсказал, что Тень может попробовать зацепиться за меня Последним Желанием. Впрочем, не обязательно за меня, достаточно предположить, что пограничник будет готов отбросить все годами взращиваемые в нем предрассудки и связаться с любой абстрактной ведьмой. Может, и рановато пока кричать, что убийца Теня знает о вышедшей на охоту Черной Луне.
Тем не менее, меня уже пытались убрать. Тухля ли, мой старый добрый друг, натравил на меня тварь и по своей ли воле? Или я и тут тороплюсь с выводами?
Вспоминаю ее, странную тварь, выползшую при свете дня. Глупую и удивительно разумную. Сидящую возле защитного круга совсем как человек. Выжидающую. Метящую в уязвимые, незащищенные ноги.
Я чуть было не попалась в последнюю ловушку и выкрутилась только при помощи демона.
Демона, вызов которого не завершила как надо.
Демона, которого вообще не стоило вызывать.
***
ГЛАВА 4. ГОСПОЖА ЛУНА
***
Я просыпаюсь в относительном полумраке. Свечи, зажженные ночью, до конца прогорели и погасли, оставив на столике лужицы застывшего воска. Но бояться нечего — солнечный свет пробивается сквозь неплотно задернутый полог жилой части шатра и длинными белыми полосками расчерчивает дощатый пол. Я лежу на боку, подтянув колени к груди, накрытая пестрым лоскутным одеялом. На душе удивительно легко и пусто, как будто привычный груз проблем покинул меня вместе с кровью и магической силой. Снаружи доносятся приглушенные голоса: один, хрипловатый и усталый, незнакомый, но второй, с едкими саркастичными нотками, я знаю слишком хорошо.
Тень. Или, вернее, Тень-демон — конечно, не Тень, но и не просто демон. Существо, с которым определенно надо что-то делать.
С тихим стоном я перекатываюсь на спину. Жду, что тут же проснется боль, но вместо этого из-под пестрого одеяла высовывается темная мордочка Бряка, и демоненок, словно подлизываясь, трется о мое плечо.
— Вот только тебя здесь не хватало, — вполголоса возмущаюсь я. — Не звали ж.
Бряк только ухом дергает, не обращая на мое недовольство ни малейшего внимания. Впрочем, как всегда — это своевольное создание что прогонять, что звать бесполезно.
Бряк похож на вытертую плюшевую игрушку — маленький, ушастый, с мягкой на ощупь черной шерсткой и длинными коготками. Не стоит, правда, забывать, что вот эта вроде бы ласковая игрушка запросто отгрызет тебе палец, пока ты будешь сладко спать. А если не повезет, то не только палец — зубы у Бряка острые, а характер пакостный. Был на моей памяти один непонятливый колдун, до которого намеки в форме легких предварительных укусов не доходили… Бедняга!
Понятия не имею, почему Бряк ко мне прибился. На маму-демоницу я не похожа даже рано утром, когда меня разбудили раньше положенного. После череды бессонных ночей я действительно бываю и злая, и страшная, но все-таки не настолько страшная, как настоящая демоническая тварь. У тех густая черная шерсть по всему телу, желто-оранжевые глазищи, клыки и когти, а мне этого добра и даром не надо — меня и так моя наружность устраивает. Может, по меркам демонических тварей абсолютные жутики и могут считаться главными красотками, но мы-то, к счастью, не в мире тварей живем.
Как-то давно знакомые равнинные колдуны отловили одну такую красавицу с выводком детенышей. История зубастой мамаши оборвалась хоть и трагично, но зато быстро, а вот маленьких демонят колдуны решили пытать подручными средствами, вспомнив, верно, свое старое доброе детство и сотни замученных зверюшек. Часов через пять жалобные вопли встали мне поперек горла, и я выбралась из-под теплого одеяла, поругалась со всем уговорившим уже не первый десяток бутылок травяной настойки колдовским сборищем, отобрала последнего живого демоненка и отправилась обратно спать. В теории за ночь выживший демоненок должен был убраться от лагеря куда подальше, оставив пьяных колдунов с носом. Но на практике он нашел другое безопасное место — в ногах у спящей Черной Луны — и до рассвета скалил оттуда зубы бывшим мучителям. Колдунам же перспектива лезть за ним в палатку не улыбалась совсем — не сколько из-за меня, сколько из-за их же бравого предводителя, который по совместительству был истинным хозяином палатки и сладко спал в тот момент рядом со мной. В свое время все умудрились наслушаться баек про Черного Пепла и его изощренные жестокости, а проверять, досужие ли это слухи или нет, на своей шкуре никто желанием не горел. Да и реакцию главаря колдунов на то, что вместо юной ведьмы рядом с ним вдруг обнаружится небритая мужская рожа, легко можно было представить. Вот никто и не рискнул. Ни в ту ночь, ни позже.
Расчет Бряка — из всех зол выбрать самое большое и злобное — оказался верен. Самого Черного Пепла пытки демонят никогда не интересовали, а колдуны своего предводителя если до позорно мокрых штанов и не боялись, то опасались уж точно, и ни с ним, ни со мной из-за такой ерунды, как наглый демоненок, связываться не хотели. Вот Бряк, пользуясь положением, и издевался над обидчиками по-всякому и по-разному. Говорили, он даже слопал колдуна-инициатора пыток — во всяком случае, пропал тот подозрительно близко тому к моменту, как Бряк приволок из леса несколько обглоданных человеческих костей и пару дней всячески ко мне подлизывался, чтобы я сделала их них амулет-погремушку. Слопал ли он в итоге колдуна или не слопал, я разбираться не стала, но амулет сделала и в его честь окрестила зверушку Бряком.
В конце концов, наши дорожки с колдовским сообществом под предводительством Черного Пепла разошлись, а демоненок Бряк все равно остался со мной. Черт его знает, почему. По привычке, может — или боялся, что когда меня рядом не будет, Черный Пепел не станет его терпеть. Так или иначе, в любви и заботе Бряк никогда не нуждался, особых неудобств не причинял, и я махнула на него рукой — пусть себе таскается следом. Тем более, он научился мастерски сооружать мне мудреные прически и вплетать в волосы дьявольские колокольчики — то есть, приносил пользу. Взамен я позволила ему спать, прижавшись ухом к моей груди — как и всех демонических созданий Бряка завораживали звуки бьющегося сердца. Главное, что съесть меня он никогда не пытался, покусать тоже — и мы относительно поладили.
До этого момента Бряк не делал особых глупостей и не совался вслед за мной в пригороды, где у демонят жизнь бывает короткой и незавидной. Но сейчас он зачем-то приполз — возможно, почувствовал, что из-за Последнего Желания одного крайне прыткого трупа, я еще не скоро вернусь на дикие равнины. Ну и свет с ним, как говорится, никто его насильно идти со мной не заставлял.
Пока я спала, кто-то снял с меня и заговоренную куртку, и рваные брюки. Судьба драных брюк меня не очень-то взволновала — невелика потеря — но вот куртка была любимая, трофейная. Тень наверняка еще долго скрипел зубами, вспоминая тот злосчастный день, когда он ее лишился, а я посмеивалась всякий раз, стоило ведьмам спросить, откуда у меня взялась куртка пограничника и почему я ее ношу не снимая. Дело было в удобстве, само собой. Уж не знаю, кто ту куртку заговаривал, но поработал он на славу — так не каждая ведьма сможет. Даже я, к своему стыду, не сумела б.
Ноги больше не болят — мы, ведьмы, регенерируем быстро. Нам надо несколько часов очень глубокого сна, чтобы восстановить силы, и если мы эти часы переживаем, то просыпаемся уже почти как новенькие. Хорошо, конечно, что демон торчал поблизости, пока я спала — в состоянии глубокого сна ведьмы уязвимы как никогда в жизни. Но теперь, раз уж рваные раны на ногах затянулись темной корочкой, а болезненная пустота внутри заполнилась свежей энергией, демон-защитник мне больше не нужен. Самое время отправить его обратно, что бы он там по этому поводу ни думал. Большая часть защитников чаще всего думать не способны вообще, но, я подозреваю, этот конкретный демон вполне разумен — и еще как.