— Ты должен был охранять шатер, пока я восстанавливалась, а не бродить по городу в поисках проблем.
— Твой сон оберегала маленькая тварь. И шатер твоего друга заговорен так, чтобы пропускать лишь немногих людей — близких ему, надо полагать.
— Мой друг Тухля пытался меня убить. А маленькая тварь, как ты выразился, приходит и уходит, когда ему заблагорассудится.
Светлая бровь саркастично изгибается.
— Он когда-нибудь покидал тебя в моменты величайшей опасности, ведьма? — демон выделяет голосом местоимение “он”, но я не могу точно разобрать интонацию, с которой он это делает. Возможно, с насмешкой, хотя не понимаю, что в этом может быть смешного.
Бряк, выискивающий среди амулетов Тухли что-нибудь костяное, косится в нашу сторону. Особой любви к большому родственнику он до сих пор не высказал, предпочитая держаться в стороне. Магические побрякушки и обожженные кости занимают его намного больше, чем наша с демоном перепалка.
В чем-то Тень-демон прав — когда жизнь становилась особенно жаркой, Бряк всегда был где-то поблизости. Вчерашняя ночь хороший тому пример. Но с другой стороны, Бряк и так почти постоянно бродит неподалеку от меня, а сказать, что я всегда в опасности, было бы слишком смело. Да и кто ж их, тварей, разберет, с чего им в голову приходит к кому-то привязаться? Только черти чертей понимают.
— Ты боишься доверять тем, кто не связан обязательством, — негромко произносит Тень-демон. — Интересно, почему? Не веришь, что кто-то может выбрать тебя по собственной воле? Быть с тобой по собственной воле?
— Тебе положено молчать, пока не спросят, — обрываю я. — И исполнять мои желания.
Демон улыбается — неторопливой, ленивой улыбкой. Одним большим шагом он сокращает разделяющее нас расстояние до нескольких сантиметров, и я почти утыкаюсь лицом ему в грудь. Мне не надо даже перенастраиваться, открываться магическим силам, чтобы ощутить исходящую от него темную энергию той стороны. Воздух между нами и тот кажется загустевшим и дрожащим от жара.
В аду, говорят, всегда жарко…
— Я именно это и делаю, Лу, — Тень-демон снова называет меня по имени, и я понимаю, что прежнее “ведьма” нравилось мне гораздо больше. Лу — это слишком лично, слишком…. — Исполняю твои желания. Даже те, которые ты сама не осознаешь и не можешь выразить словами.
Мне хочется отступить. Отодвинуться от него. Может, даже убежать.
Мне нравится эта мысль — сбежать из этого треклятого города. Обратно на дикие равнины, где летний жар уже спал, а холод еще не отправил постоянных обитателей в зимнее паломничество к югу. Снова стать сильной и могущественной — вернуть утерянную энергию и избавиться от лишних воспоминаний, ненужных сомнений. Отправить этого жутковатого демона обратно.
Нельзя верить и нельзя просить, но нельзя и бояться. Нельзя сдаваться и уступать. Демоны — мастера жестоких игр, но никто и не говорил, что быть ведьмой легко. Я знала, на что иду. Это не первый мой демон, в конце концов. И не второй. Я не позволю Теню-демону сломить мою волю. Не дам монете перевернуться, превратив меня из хозяйки в рабыню.
Я потрачу накопленную с таким трудом энергию? Ничего, зато послушный защитник нужен всегда. Еще будет время восстановиться.
Колдовской свет снова загорается на моих ладонях. Боль демона пахнет солью и талой водой. Кровь демона — темная, почти черная — дымится на свету.
— С этого момента ты будешь делать только то, что я выражу словами. Никакой собственной инициативы. Никакой собственной воли. Никаких собственных мыслей. Ты — мой защитник. Я — твоя госпожа. Это понятно?
— Да, госпожа, — бесцветным тоном соглашается демон. — Как скажете, госпожа.
Но когда я поворачиваюсь к нему спиной, мне кажется, что я ощущаю на себе насмешливый, пристальный взгляд.
***
ГЛАВА 5. ЛУНА НАД ГОРОДОМ
***
— Ну вот те на те! И что тут прикажете думать?
— Что вы, госпожа ведьма, порядком кому-то насолили, — ровным тоном откликается демон.
Я на него не оборачиваюсь — и так вижу темную тень на серой от пыли дорожке. Тень-демон неизменно держится позади — слева и сзади, если быть совсем точной. Хотела бы я сказать, что это рефлексы защитника так сказываются, но язык не поворачивается. Уж больно демон получился своевольный, себе на уме — таких в рамки загнать можно только прямым приказом… если, конечно, они и в них лазейки не отыщут. Слова ведь штука ненадежная, многозначная, и демоны, как ни странно, понимают это намного лучше людей. Зачем тратить силы, пытаясь пробить защиту ведьмы, когда от пары-тройки точных фраз она сама раскроется? Вот и мой демон так. То на заведомо риторический вопрос ответит, то коснется случайно — все средства хороши, когда речь заходит о том, что бы в очередной раз вывести “госпожу” из равновесия.
Восседающий у меня на правом — подальше от демона — плече Бряк старательно принюхивается. Впрочем, мог бы и не трудиться — мертвечиной несет так, что и я, натянувшая шарф до самого носа, что бы защититься от вони, это чувствую. На самом деле при жизни демонические создания пахнут очень слабо и не сказать, что неприятно — Бряк тому пример: его короткая черная шерстка отдает песком и нагретыми на солнце камнями; но вот демонические мертвяки смердят так, как человеческим трупам и не снилось. Тут хватило бы и одной дохлой твари, чтобы отравить воздух во всем магическом квартале, и никакие столь любимые магами благовония не спасли б. А если дохлых тварей не меньше сотни, то что и говорить.
Достаточно одного взгляда, чтобы оценить масштабы ночного нашествия — ряд внешних ограждений сметен полностью, внутренний частокол местами погрызен, а вырванные с корнем гнезда для факелов отброшены в сторону. Если добавить утоптанную множеством ног и лап траву, щедро забрызганную темной кровью, можно легко представить, как все происходило. Бурно — это еще слабо сказано. Складывается впечатление, что вчера ночью на ярмарку приземлился огромный магнит, и всех окрестных тварей потянуло к нему.
И в это время я мирно сопела в две дырочки. Даже не ворочалась особенно. Как говорят на равнинах: хочешь убрать конкурента — дождись, пока он расслабится и заснет, не установив защиту, а потом его хоть на кусочки режь. Один известный колдун так и поступал — изматывал намеченную жертву до полубессознательного состояния, когда становилось не до защиты вовсе, а затем раз-два и готово. Сам же он, как утверждают знакомцы, месяцами не спал. Хотя те же знакомцы клялись и божились, что и страшный-ужасный Черный Пепел пьет для поддержания формы девственную кровь, а это, как я собственноручно проверила, оказалось редкостной брехней. Как и множество других жутковатых слухов.
Нет, с одной стороны, глубокий сон — способность нужная и удобная. Ни храпящие над ухом сожители не мешают, ни жар, ни холод, ни мысли ненужные. Впрочем, с досаждающими и треплющими нервы размышлениями у равнинных ведьм и так разговор короткий — отдал демону и спи спокойно. Не видим мы и снов, где выплывают на поверхность подсознательные страхи и желания — которые, как известно, вещи абсолютно лишние. С другой же стороны, доберись до палатки хоть одна из буйствующих на подступах к магическому кварталу тварей, от меня остались бы обглоданные костяшки да что-нибудь из личных вещей. По ним и опознавали бы.
Потрепанные городские маги поглядывают на нашу пеструю компанию так, что убраться с ярмарки подобру-поздорову — самое лучшее решение. Маги, может, и братья наши меньшие, но если их хорошенько разозлить, они отомстят. Разумеется, втихую и исподтишка, но так, что надолго запомнится. Надо полагать, они и так не раз и не два за прошлую ночь подумывали выволочь треклятую ведьму из шатра и оттащить тварям на съедение. Когда встает выбор между своими и чужаками, ярмарочные неизменно выбирают своих — какими бы полезными или опасными ни были чужаки. Судя по окровавленным повязкам у некоторых на руках, дело продвинулось даже дальше невинных мыслей — да только Бряк на пути попался. А потом и пограничники наверняка подоспели — во главе с Тенем-демоном.
Сказала бы, что не ради меня все затевалось. Ну не легендарная я личность, не Безмолвный Ужас и не Черный Пепел, на которых, может, и стоило устраивать охоту. И даже не полумифическая ведьма-убийца Этта. Черная Луна — вполне реальная равнинная ведьма, чье имя, может, и обросло сплетнями, но не жуткими, а почти не интересными. Черную Луну можно и встретить, и руками потрогать, и в живых после этого остаться…
Но уверенности-то нет. Может, какой городской маг и разворошил демоническое гнездо, вызвав справедливую ярость у равнинных тварей, а все дружно перевесили вину на так удачно подвернувшихся под руку незваных гостей. Но слова словами, предположения предположениями, а вот не приведи свет… если вдруг я ошибаюсь, и целью тварей действительно была Черная Луна, из города даже нос лучше не высовывать — в момент откусят. И на ручного демона-защитника не посмотрят.
Который, к слову, ни капельки не ручной. Пытается притвориться, конечно, но получается плохо, неправдоподобно. Слишком уж он независимый. Слишком уж многое сделал за те жалкие часы, пока я восстанавливала силы. Как по плану действовал — замаскировался, заглянул в штаб пограничников, наплел что-то, вернулся, должно быть, к самой схватке с равнинными тварями… еще и мне успел новую одежду раздобыть. А, главное, все пока я не очнулась и не успела отправить его обратно. Теперь-то поздно уже дергаться — без демона в город не попадешь: он и мой пропуск, и демонстрация самых честных и добрых намерений.
Ситуация постепенно выскальзывает из-под контроля. И не стоит, наверное, поворачиваться к демону спиной…
— Ты лучше молчи, дружок, пока я не прикажу тебе говорить, — хмуро бросаю я через плечо. — И не болтайся за спиной как приклеенный, а топай вперед, обстановку разведывать.
Демон в ответ только бровь выгибает — и без слов прекрасно демонстрируя, что я пожалею о своем приказе.
***