— Всё, то же самое, Адам, как и говорил Громов. Здесь только половина. Для нас бесполезная.
Я вздохнула и бросила взгляд на Тенингена, который увлечённо кидал дротики в трёхмерном тире — в густых зарослях бегали толпой огромные дикие звери всех форм и размеров, а этот обалдуй развлекался, метал в них копье. Ощутив мой взгляд, он оторвался от своего занятия, и криво ухмыльнулся.
— Во как смотрит, убить готова, — он хохотнул, но как-то не очень весело. — Злится.
— Ты, идиот, Тен. Зачем ты убил Громова?! Зачем?
— Он сам напросился, — Тенинген взял очередной дротик, висящий рядом с ним, и метнул в мишень — прямо в глаз здоровенного спеказауса. — Бинго! И ничего особенного. Ну, дал чуть лишку разряда.
— Лишку? Десять тысяч вольт! Ублюдок! Такого не может выдержать никто! У него остановилось сердце!
Дротики, висевшие в силовом поле, сорвались и стаей огромных злых ос окружили физиономию Тенингена. Я поддержала их, со злорадством наблюдая, как отливает краска от его толстых щёк.
— Задолбала ты меня своими самурайскими штучками, — выдохнул Тенинген, когда дротики с весёлым стуком усыпали пол вокруг него, как капли дождя в жаркий полдень. — Включи поле опять, зараза! Дай поиграть спокойно!
— Но это странно, Мизэки, — подал голос Адам из высокого кресла, где вальяжно расположился с сигарой. — Раньше ты могла легко справиться с подобной проблемой. Пфф. Запустить сердце — проще простого.
— Мне кажется, — сказала я, и мой голос дрогнул. — Он сам его остановил.
— Вот как? — Адам покачался в кресле, оперся о подлокотник, изящно сжав двумя пальцами верхнюю губу и подбородок. Театральный жест, который должен был продемонстрировать окружающим, что он в глубокой задумчивости. — Но на такое способны только тесназуанцы.
— Да, а он просто человек. Поэтому он умер. И мы лишились всякой возможности заполучить разработку профессора. Я говорила вам! — сжала виски, в которых полыхала огнём боль. — Нужно было просто обратиться к Никитину, дать ему нашу информацию и он бы помог!
— Ну да, и чего б ты ему сказала? — фыркнул Тенинген, в очередной раз вонзив дротик прямо в глаз какой-то огромной зверюге, смахивающей на гибрид полосатого носорога и саблезубого тигра. — Мы прибыли из другого мира и хотим туда вернуться. Ха!
— Он учёный и он бы поверил. А теперь всё! И всё из-за тебя, идиота!
— Ничего ещё не потеряно. Будем ждать, — раскурив сигару, Адам выпустил в потолок облачко ароматного дыма и стал выглядеть очень благодушно. Глаза затуманились, мускулы на лице расслабились.
— Вы не понимаете, — покачала я головой. — Из-за нашего появления здесь произошёл разрыв пространства-времени.
— Да, и что? — спросил Адам как-то снисходительно.
— В разрывах будет постоянно идти циркуляция — обмен реальностями, из альтернативных Вселенных сюда, и обратно. Это погрузит Землю в хаос!
— Да и насрать! — отозвался Тенинген. — Какое нам дело до этой гребанной планетки?
— Тебе может быть. Но этот хаос поглотит и наш корабль. Если мы не сможет отсюда выбраться.
— Не очень приятная ситуация. Но думаю, ты пессимистка Мизэки, — философски заметил Адам. — Я надеюсь на лучшее. И потом, Никитин может взять и сделать открытие. Где-нибудь в ближайшее время. Я верю, что наш Супермозг не лжёт и его прогнозы верны, как никогда. А пока пошлём Никитину маленький подарочек — вторую руку Громова.
Я хотела сказать, что это не имеет никакого смысла. На Земле уже поняли, Громов мёртв. И официально похоронили его, но тут же осеклась. Адам прикажет избавиться от тела. Он и так опасался, что земляне могут вычислить наш корабль по радиомаяку, который запрятан в теле Громова.
— Зачем? Никитин прислал и так всё, что мог.
— Не верю, — глубокомысленно поднял брови Адам и покачал головой. — Этот хитрый лис что-то скрывает. Тенинген, помоги Мизэки.
— Не надо, — холодно отрезала я. — Я сама могу прекрасно справиться.
— А-а-а, — протянул ядовито Тенинген. — Хочешь с ним наедине остаться? Он чо тебе так понравился? — хохотнул, и взгляд стал противно масленым. — Наша бедная Мизэки влюбилась. Влюбилась! Давай-давай, пойди, ещё потрахайся с ним. Х… у него теперь твёрже, чем у меня. Да?
Бабах! С моего стола сорвалась здоровенная коробка — прибор синхронизации времени. И треснула Тенингена по башке. Всплеснул руками, он громко вскрикнул и с грохотом свалился наземь. Раньше я не могла перемещать такие тяжёлые предметы. Но Тенинген вывел меня из эмоционального равновесия.
— Ты что совсем ох…ла? — прохрипел Тенинген.
Он уже сумел привстать и теперь сидел, опираясь одной рукой, а другой — потирал шишку на лбу, которая раздувалась прямо на моих глазах, вызывая ликование в душе.
— Ещё раз так скажешь, — пообещала я. — Точно убью!
— Идиотка, — Тенинген тяжело поднялся, отряхнулся и направился к двери. — Пошли, сучка влюблённая.
Когда мы вышли в коридор, я ткнула его под дых локтем так, что он совсем по-детски ойкнул и погрозил мне кулаком.
Через полсотни шагов открылся чёрный зев — коридор, ведущий к лифту. Почему-то свет не вспыхнул автоматически, что насторожило меня.
— Подожди, — Тенинген довольно грубо оттеснил меня к стене. — Пойду посмотрю, чего там.
Включил фонарик, конус молочного света выхватил грязные потеки на выпуклостях металлической обшивке стен, обрисовал неясные фигуры, напоминающие больших кур. — Бл… опять эти гребанные колубосы сбежали.
В потолке зияла квадратная дыра — люк с сорванной крышкой. А грозное квохтанье подтвердило, что он прав. Тенинген мрачно вытащил бластер:
— Цып-цып-цып, идите сюда, квочки хреновы. Папочка даст вам прикурить.
— Тен, не надо бластер использовать, обшивку повредишь.
— Мизэки, ты меня совсем за идиота держишь? — обиженно пробурчал Тенинген. — Я их только усыплю. Понятно тебе? — он повернул ко мне свою башку. От шишки осталось лишь фиолетово-чёрное пятно. И оно уже светлело, желтело, и готово было исчезнуть. Зря я старалась.
— Бах-бах, — Тенинген озвучил нажатие бластера.
Здоровенный цыплёнок, покрытый клочками зелёной шерсти, неосмотрительно высунул длинную морду, утыканную несколькими рядами мелких треугольных зубов. Но после выстрела Тенингена обмяк и с недовольным бульканьем, свалился нам под ноги. Топот дюжины лап — остальные затарахтели, шарахнулись вглубь коридора. Но Тенинген смело вступил внутрь, и я лишь слышала, как он радостно орёт, перекрывая все остальные звуки.
— Фу, бл…, устал, — Тенинген с довольной улыбкой, наконец, вылез из двери, весь перемазанной желтоватой слизью, усыпанной зелёной шерстью. Вытер пот со лба. Щёлкнул себя по правому виску, вызывая связь. — Эй, вы там птицеводы хреновы, заберите своих кур.
— Каких ещё кур? — из стены шагнул к нам высокий сутулый мужчина в синем комбинезоне.
— Вигрид, у вас сбежали колубосы, — объяснила я. — Они сидели в коридоре. Вы должны за ними следить. Они опасны, когда голодные.
— Да черт их дери, они просачиваются через малейшую дыру! — жалобно пробормотал Вигрид. — Уследить не можем. Вы их убили? — голос задрожал, уголки рта опустились, и всё складки на его длинном тёмно-жёлтом лице обвисли.
— Нет, я их усыпил, — важно изрёк Тенинген, вытирая бластер о штаны, потомсунул его в карман. — В следующий раз фарш из них наделаю. Понял?
— Понял, — проблеял жалобно Вигрид. — Сейчас вышлю команду.
Голограмма зашипела, замерцала и распалась на множество мелких огоньков.
Благополучно миновав коридор, мы оказались около лифта перемещений — за дугообразной аркой отсвечивала синевой массивная металлическая дверь. Тенингену пришлось пригнуть голову, чтобы войти, а я легко проскользнула вслед за ним. Плита упала, как нож гильотины. Глухое гудение. И буквально через пару секунд мы уже находились внутри лабораторного комплекса.
Свет вспыхнул, изгнав тьму из всех углов. Пустынное помещение, наполненное мертвенной прохладой, выглядело заброшенным. Но радостно приветствуя нас, один за другим с лёгким гудением вспыхнули голографические экраны на стенах. В центре раскрутился шар общего интерфейса.
Я вызвала характеристики Громова, вгляделась с тайной надеждой, может быть произошло чудо. Нет, всё осталось прежним — степень разложения — ноль процентов, но все остальные функции замерли в нижней части шкалы.
Тенинген потопал тут же к большому до потолка шкафа. Вытащил тесак с зубастыми зазубринами на лезвии и подозрительными бурыми пятнами.
— Слушай, а может, я ему… этоотрублю?
Со свистом рассекая воздух, махнул пару раз тесаком. Я ничего не ответила, только взглянула на Тенингена так, что он лишь криво ухмыльнулся и бросил с грохотом грозное оружие обратно на полку. Достал электропилу. Громкое жужжанье ударило по нервам.
— Давай, доставай этот мешок с костями, — любуясь вращающимся лезвием, нетерпеливо потребовал Тенинген.
В центре под интерфейсом начала плавно подниматься платформа. Под прозрачным колпаком в густом мерцающем тумане просматривались очертания тела. Смертельная бледность, желтизна на скулах, плотно закрытые глаза.
Я отошла к дальней стене, перевела управление туда. Смотреть на мерзкое действосовершенно не хотелось. Вздохнув, набрала команду. Послышалось тихое шипение, колпак открылся.
Послышалась возня, шум, мерзкое жужжанье электропилы захлебнулось. Пила вновь взревела, зачавкала, зарычала, как лев, терзающий добычу. Что-то с грохотом тяжело шлёпнулось, будто уронили шкаф. И все перекрыл вопль Тенингена:
— Ах ты, сука!
Я обернулась и замерла, не веря своим глазам. Тенинген, тяжело пыхтя, сидел на полу, прижимая руку к животу. Из-под пальцев проступала, пузырясь, кровь, капала на пол. А над ним с электропилой стоял Олег собственной персоной. Подступил ближе и с размаху полоснул Тенингена по шее. Тот едва успел отклониться, лезвие прошлось ниже аорты, но задело плечо, из артерии хлынула кровь. Он булькнул, изо рта вытекла кровавая слизь и медленно, как-то даже неохотно Тенинген повалился на бок.